— Не знаю…
И сразу же предложила с таким видом, как будто ее осенила блестящая мысль:
— Может, немножко поиграем в войну?
Это звучало так, как если бы она попросила кусок пирога. Они рассмеялись.
— Какая смешная девчонка! — воскликнул Флоримон. — Я рад, что она мне сестра.
— Матушка, хотите, я спою? — предложил Кантор. Анжелика любовалась обращенными к ней лицами детей.
Красивые и здоровые, они радовались жизни, которую она им дала. Сердце ее затрепетало светлым благостным чувством.
— Спой, сынок, — сказала она, — это самый подходящий момент. По-моему, сейчас можно только петь.
Они отправились в дорогу в последнюю неделю октября. Кроме слуг-индейцев и испанских солдат к ним присоединились несколько моряков и лесных охотников. Следом ехали три повозки с припасами, инструментами, мехами и оружием.
Жоффрей де Пейрак и Никола Перро возглавили колонну, и она двинулась с места, покидая окрестности форта Голдсборо. Они сделали привал в лагере Шамплена, затем направились в сторону леса. За одну ночь наступила осень. Среди золотистых листьев выделялись ярко-красные кроны буков и кленов.
На этом пылающем фоне, будто на драгоценном ковре, разворачивалась процессия воинов в вороненых доспехах, индейцев в уборах из перьев, вооруженных мушкетами бородачей на белых и гнедых лошадях.
Веселый паж пощипывал струны гитары и распевал песни под топот копыт, приглушенный зеленым мхом на тропе.
Онорина ехала на лошади своего любимца Флоримона.
Когда был перейден первый брод, Анжелика получила приглашение присоединиться к мужу, ехавшему во главе колонны.
— Хочу, чтобы вы были рядом, — сказал он.
Обрамленное черным капюшоном лицо Анжелики с зелеными глазами и бледно-золотыми волосами, залитыми волшебным светом, проникавшим сквозь листву, было исполнено таинственной красоты. Она всегда принадлежала лесу. Теперь он вновь овладевал ею.
«Словно я вернулась в Ньельский лес… Только здесь все гораздо крупнее и ярче», — подумала Анжелика.
Он галопом поскакал к холму. Анжелика последовала за ним.
— Отсюда, сверху, еще можно увидеть море. Дальше его не будет видно.
По сравнению с бескрайней золотистой гладью, ограниченной лишь легкой дымкой тумана, отмель казалась тонким полумесяцем, розовым на фоне темно-синего моря.
Чуть дальше виднелся едва различимый среди сплошной листвы лагерь Шамплена, крохотная точка на фоне роскошной природы, затерянная между двумя огромными пустынями: морем и лесом.
И все же там была жизнь, единственная связь с остальным миром.
Несколько минут они смотрели в ту сторону, потом повернули налево. Деревья сомкнулись у них за спиной, море исчезло из вида. Теперь их окружал высокий частокол вековых деревьев. Здесь преобладали красные и оранжевые оттенки, а также цвет старого золота. Среди ветвей зеленовато-синим пятном сверкало озеро. У берега пил воду лось. Когда он закидывал голову назад, его рога напоминали темные крылья.
За хрупкими стволами берез, за рядами дубов обитало множество животных: лоси, медведи, олени, волки, койоты и тысячи пушных зверюшек: бобры, норки, серебристые лисы, горностаи. На деревьях гнездились птицы.
С легким сомнением Жоффрей де Пейрак снова взглянул на Анжелику.
— Так вы совсем не боитесь? И не о чем не жалеете?
— Я боюсь только одного: чем-нибудь вам не угодить. И жалею лишь о том, что столько лет провела вдали от вас.
Он протянул руку и властно и ласково коснулся ее затылка.
— Мы постараемся быть счастливыми вдвойне. Быть может, этот девственный край будет к нам не так жесток, как пресыщенный старый мир. Природа благосклонна к влюбленным. Уединение и опасности сближают их, а людская зависть старается разлучить. Мы будем продвигаться все дальше, нас поджидают бесчисленные испытания, но мы всегда будем любить друг друга, не правда ли? Быть может, мы достигнем Новумбеги, великого города индейцев, с хрустальными башнями, со стенами, покрытыми золотом и усеянными драгоценными камнями… Да вот он перед нами. Вот оно, его чистое золото и разноцветный обманчивый туман…
Жить в этой стране — все равно что быть в центре огромного алмаза со сверкающими гранями. Вот мои владения, о моя королева, вот мои дворцы.
Он привлек ее к себе и прижался щекой к ее лицу. Он целовал ее в краешки губ, нашептывая страстные слова:
— Моя героиня, моя амазонка, воительница… Сердце мое… Душа моя… Жена моя…
В его устах это слово приобрело свой самый глубокий смысл. Он произнес его, как пылкий влюбленный юноша и как мужчина, прошедший с ней долгую жизнь, полную любви и заботы. Он обрел ту, которая была ему необходима, чтобы жить, необходима так, как собственное сердце. Отныне она не была для него посторонней, чужой, иногда даже враждебной женщиной: она была в его сердце, любимая подруга, неразрывно связанная с его жизнью и помыслами.
Он познал тайну любви. Они застыли в седлах, наслаждаясь мгновениями безоблачного счастья, выпавшими им на долю, на долю скитальцев, пилигримов любви.
Отвергнув сделки с совестью, не пожелав сравняться с посредственностями, они, подобно своим благородным предкам, не устрашились борьбы и войны, разлуки с родиной, утраты богатства и почестей, и вот теперь испили из жизненосной чаши, носящей имя Святого Грааля, бесценной таинственной реликвии, доступной лишь рыцарям без страха и упрека.
— Ты для меня все, — произнес он.
Его трепетный голос наполнил Анжелику блаженством. Отныне она знала, что после стольких испытаний достигла своей цели: она вновь обрела его, он держит ее в своих объятиях, она владеет его сердцем.
Их любовь открывалась для новой жизни.
Ют или полуют — надстройка в кормовой части верхней палубы».
Мулей Исмаил (ок. 1646-1727) — султан Марокко с 1672 г. Объединил страну, жестоко подавляя волнения. «Мулей» означает «мой господин», этот титул носили все султаны Марокко.
Бак или полубак — надстройка в носовой части верхней палубы.
Порт — отверстие в борту судна для пушечного ствола (у старинных военных судов).
Твиндек — межпалубное пространство на судах, имеющих несколько палуб.
Кандия — портовый город на Крите. В старину Кандией называли также и сам остров Крит.
Онис — название исторической провинции Франции; главный город — Ла-Рошель.
