— Не испорчу, — ответил тот, стараясь удержать тяжелую рапиру.
— И чтобы не было ни капельки крови на этом прекрасном полу, — предупредил Эшмол.
— Крови не будет, — заверил Тобиас.
— Хотите изрезать его камзол? Стоит ли?
Тобиас испытующе посмотрел на него.
— Вы носите эту ливрею дворецкого каждый день? Похоже, этот глупец всегда носит с собой все свои деньги, — сказал Тобиас, срезая перевязь.
— Уже нет, — усмехнулся Эшмол.
Рот Нэффи был приоткрыт, он тяжело дышал.
— Вы славно вырубили его, — заметил Эшмол. — Это надолго.
— Он так тяжело дышит, ему надо помочь, — сказал Тобиас, проделывая шпагой вентиляционные отверстия в жестком парчовом жилете француза.
— Ты оставишь ему хотя бы его панталоны, парень? — усмехнулся Эшмол.
Тобиас снова занес рапиру.
— Будь поосторожнее с его «фамильными драгоценностями», — попросил дворецкий. — Я вовсе не желаю быть ответственным за превращение петушка в курочку.
Тобиас вырезал лоскут из панталон на правой ноге Нэффи.
— Пойду, приглашу кого-нибудь из лакеев, чтобы выкинули отсюда эту рухлядь, — произнес очень довольный Эшмол. — Судя по всему, он еще не скоро очнется.
— Удар в дыхательное горло может вырубить на несколько часов, — заметил Тобиас, старательно вытирая рапиру герцога. — Это лезвие могло слегка затупиться о парчу, — продолжил он, — его надо подправить.
— Вижу, ты истинный сын своего отца, — сказал Эшмол.
— Он, кажется, собирается в Кент? — спросил Тобиас.
— Да, чтобы забрать близнецов. — Ответил дворецкий, потирая грудь. — К вечеру я буду весь в синяках из-за этого французского червя.
— И когда именно он обычно приказывает подавать карету?
— Думаешь отправиться с ним? Он ни за что не возьмет тебя, и не проси. Оставайся дома командовать малышами в детской.
— Я и не подумаю просить его, я никогда не прошу.
— Сын своего отца, — повторился Эшмол. — Герцог не любит высовываться из дома до восхода, где-то около десяти скорее всего. Не знаю, что ты задумал, но постарайся не прогневить его. Я не хочу, чтобы он изгнал тебя из своего сердца.
Лондон, резиденция герцога Монтегю
В тот же день
— Мы должны взять все твои самые лучшие наряды, — объявила герцогиня за завтраком. — И амазонку, разумеется. Там она очень может пригодиться. Но только не ту, с пошлыми фестончиками, которую ты надевала в парк. Они просто безвкусны.
— Гладкая ткань с набивкой смотрится лучше всего, — сказала Энн. — Леди Фестл выезжает в амазонке из подобной ткани уже второй раз.
Элинор почти не слушала. По счастью, герцогиня так любила болтать, что не нуждалась в ее репликах. Ей было вполне достаточно Энн, которая явилась к ним в это утро в наряде из небесно-голубой тафты с огромным декольте и пышными фалдами на бедрах. Под ними был надет широченный кринолин. Мадам Бушон выглядела потрясающе, восхитительно, как и подобает богатой замужней матроне.
Элинор надела свое любимое невзрачное платье из темного муслина. Она считала, что оно отлично сохранилось, хотя и прослужило уже два или три сезона. Из-под подола торчали пышные оборки ее нижней юбки. Она находила, что эти оборки весьма удачно сочетаются с пышными гофрированными рукавами.
— Не хочу брать с собой мои лучшие платья, — произнесла вдруг Элинор, сестра и мать с недоумением посмотрели на нее.
— Я отправила записку к мадам Гаске, чтобы она нам сегодня же доставила твой новый наряд, который мы несколько недель назад заказали.
— А мне уже расхотелось иметь это платье, — сказала Элинор, любовно оглядывая свои рукавчики и оборки от нижней юбки, торчавшие снизу.
— Прошу тебя, дорогая, сделай над собой усилие, — строго сказала ее мать, сидевшая во главе стола. — Энн отчитала меня сегодня за то, что я позволяю тебе ходить в обносках. Раньше я смотрела на это сквозь пальцы, но теперь, когда ты должна стать герцогиней, я этого больше не потерплю. Тебе придется одеваться по моде, милая.
— Я почти готова к этому, — произнесла Элинор, — но у меня так мало красивых платьев, таких, как надето сейчас на Энн. Хотела бы я оказаться в таком наряде!
— Мне кажется, мое декольте могли бы украсить еще и кисточки, — ответила Энн. — Возможно, я попрошу внести в него изменения. Интересно, заметит ли Вильерс, как ты изменишься в своем новом платье? Сам он одевается весьма элегантно.
— Ему не столь важно, во что я одета, — сказала Элинор. — У нас совсем другие чувства! Пожалей мою больную голову.
— Пожалеть твою голову? — вмешалась герцогиня. — До сих пор с твоей головой было все в порядке, в отличие от Лизетт.
— И теперь она согласна, не скрывать больше свою красоту, — произнесла Энн. — Она хочет быть желанной, а не отпугивать, как злая карга.
— Моя дочь не похожа на каргу, — отрезала герцогиня. — Я бы ей этого не позволила. — Видимо, чтобы рассеять последние сомнения, она уставилась на Элинор сквозь лорнет: — Ты одета как неряшливая горничная, это совершенно неприемлемо!
— Совершенно неприемлемо, — повторила Энн, которая не стеснялась появляться в свете в нарядах самых рискованных фасонов. — Но все будет хорошо, я уже отправила одного лакея за моими нарядами, а другого — к мадам Гаске. В последнее время я заказала у нее три наряда, но готова пожертвовать ими в пользу сестры. Возможно, мадам даже успеет их слегка расставить вверху под размер нашей Элинор. Впрочем, декольте в них такое глубокое, что это не имеет значения. Линия груди пройдет на палец выше, только и всего. Это даже удобнее для нашей скромницы. Но много скрыть ей все равно не удастся, — усмехнулась она.
Элинор молча покусывала губы. Похоже, ей предстоит превратиться из скромницы в падшую уже к вечеру.
— Ты должна слушаться советов сестры, — сказала герцогиня. — Твоя сестра сделала блестящую партию в самый первый год своего выезда в свет, Энн очень умна, и хотя пожертвовала маркизом ради мистера Бушона не имевшего блестящего титула, только выиграла от этого...
— У моего милого Джереми превосходные земли в долине, акры и акры дорогущих земель со стадами прелестных тонкорунных овечек. Я очень богата.
— Полагаю, твой гардероб в этом году уже стоит вдвое дороже, чем мой и Элинор, вместе взятые. Твой папа был бы очень расстроен, если бы все это ты отнесла на его счет.
Элинор не была мотовкой. Если ее мать заказывала ей платье, она послушно посещала все примерки, лишь бы не поднимать шума в семье.
— На самом деле мы с Элинор не такие уж и разные... — начала было Энн.
