– О нет! Ничуть! – возразил Джон. – Погода меня окончательно замучила, и я был рад крыше над головой. К тому же я любопытен. Я хочу знать, что случилось с Эдвардом Брином.
– Это действительно странно, – согласилась она, нахмурив брови. – Он грубоватый человек, но уже очень давно здесь работал. Он всегда был на месте. Однако не может быть, чтобы вы остались присматривать за воротами!
– Я здесь ненадолго! – заверил девушку Джон. – В этом занятии есть свои прелести, но думаю, очень скоро оно начнет навевать на меня смертельную тоску. Впрочем, пока я побуду здесь. Разумеется, если меня не разоблачат и не выгонят отсюда.
– Но ваши родные… и друзья! Они будут беспокоиться, не зная, что с вами случилось!
– О, они тревожиться не станут. Я уже проделывал подобные вещи.
– Вы когда-то следили за воротами? – воскликнула мисс Сторневей.
– Нет, не об этом речь. Я просто исчезал на неделю-другую. Не знаю, в чем тут дело, однако время от времени чувствую, что больше не в силах наблюдать за тем, как растет репа, и наносить визиты вежливости соседям, – извиняющимся тоном произнес он.
Она вздохнула.
– А вы везунчик! Я тоже иногда хотела бы куда-нибудь исчезнуть! Как жаль, что я не мужчина!
Он ласково посмотрел на нее.
– Вам хочется сбежать?
– Да!.. Нет! Я не могу покинуть дедушку. Он совершенно беспомощен и очень стар.
– Вы здесь живете всю жизнь?
– Почти. Мой отец умер, когда я была ребенком, и мы приехали жить к дедушке. Когда мне было шестнадцать, умерла мама. Потом Джермин ушел на войну и погиб. – Она сделала паузу, а затем бодрым тоном добавила: – Все это в далеком прошлом. И не думайте, что дедушка удерживает меня здесь против моей воли! Это совершенно не так! Он не успокоился, пока не вывел меня в свет… Хотя я предупреждала его, чем это закончится!
– И чем же это закончилось? – заинтересовался Джон.
Мисс Сторневей поджала губы, изображая светскую даму, но ее глаза искрились смехом.
– Я там не прижилась, – торжественно сообщила девушка. – И умоляю вас, не надо напускать на себя святую невинность и спрашивать меня, как так могло получиться! Вы должны совершенно отчетливо понимать, что произошло! Я слишком рослая. Дедушка обязал мою тетю Софию приютить меня на целый сезон и даже представить меня в гостиной короля. Когда тетушка увидела меня в кринолине, нам пришлось приводить ее в чувство нашатырем и жжеными перьями. Я не смогла ее полюбить, но мне было искренне жаль ее! Это оказался самый ужасный сезон в ее жизни! Необходимость опекать меня приводила тетю в ужас. Я понятия не имела, как вести себя, а когда она привозила меня на бал в «Олмакс», ей не удавалось обеспечить мне партнеров. Не знаю, кто из нас двоих радовался больше, стоило сезону завершиться.
– Должно быть, я был тогда в Испании, – задумчиво произнес капитан. – Я начал бывать в «Олмаксе» только после того, как демобилизовался, потому что меня постоянно тянула туда сестра. Честно говоря, я отчаянно скучал там. Кроме того, в «Олмаксе» не было ни одной женщины, не считая моей собственной сестры, чья макушка достигала бы моего плеча. Я чувствовал себя гигантом, и мне было ужасно не по себе. Если бы вы тоже оказались там и мы могли бы с вами общаться, это было бы совсем другое дело.
– Увы, в седле я ощущаю себя гораздо лучше, чем в бальной зале!
– В самом деле? Я тоже! Но моя сестра готова танцевать ночь напролет.
– Ваша сестра замужем?
– Да, она вышла замуж за отличного парня, Джорджа Лихфилда, – ответил капитан.
– Думаю, я с ним знакома. Но, вполне возможно, и ошибаюсь. После моего лондонского сезона прошло уже семь лет. Как вам кажется, леди Лихфилд одобрила бы ваше нынешнее занятие?
– О нет, ни в коем случае, – усмехнулся Джон. – Они с Джорджем вообще косо смотрят на все мои увлечения. Я ничего не стану ей рассказывать.
– Думаю, мне ее немного жаль. И я по-прежнему не понимаю, почему вы решили здесь остаться.
– Да, – согласился он, – наверное, не понимаете. Однако сегодня произошло событие, заставившее меня изменить свои планы.
– Боже мой! Что же это было за событие? Вы что-то обнаружили?
– Сейчас я не могу вам это сказать. Но когда-нибудь вы все узнаете.
– Нет, это уже чересчур провокационное заявление! – запротестовала девушка. – Что-то связанное с Брином? Вы узнали какие-то сведения?
– Нет, ничего, – покачал головой Джон. – И вообще он тут ни при чем.
– В таком случае что бы это могло…
– Признаюсь, я был бы рад узнать о судьбе этого парня, – заметил Джон, как будто не расслышав ее последних слов. – Если бы с ним произошел несчастный случай, думаю, мы бы уже об этом услышали. Ведь с ним, должно быть, все тут знакомы?
Мисс Сторневей, кивнув, согласилась:
– Да. Разумеется. К тому же у него рыжие волосы, благодаря которым его очень легко узнать. Я так понимаю, вы не допускаете того, что он мог отправиться в Шеффилд и напиться до бесчувствия?
– Поначалу я именно так и подумал, – признался Джон. – Однако Бен убеждает меня, что его отец не склонен к запоям. Он в этом абсолютно уверен, и, видимо, мальчик отвечает за свои слова. Он говорит, Брин ушел в пятницу вечером, пообещав вернуться через час-другой. Он не надел ни шляпу, ни выходной сюртук, что, по мнению Бена, исключало намерение отправиться в город.
– В любом случае он вряд ли отправился бы в Шеффилд после наступления темноты, – кивнула Нелл. – До него больше десяти миль! Все это так странно! Вы уверены, что Бен действительно говорит правду, утверждая, будто ничего не знает о намерениях отца?
– О да, уверен! Бен насмерть перепуган. Отчасти он боится того, что его отдадут в работный дом. Но настоящий ужас в него вселяет некий незнакомец, который, похоже, взял за обыкновение посещать сторожку в темное время суток в обстановке строжайшей секретности.
– Кто?.. – изумленно воскликнула Нелл.
– Этого я не знаю. Но очень подозреваю, что он имеет какое-то отношение к исчезновению Брина, – перебил ее Джон. – И я практически уверен, что дело здесь нечисто! Тут явно происходит нечто странное!
– Что дает вам основания утверждать это? – быстро спросила мисс Сторневей, пристально глядя Джону в глаза.
Такой вопрос слегка развеселил его.
– Видите ли, мэм, когда некто имеет обыкновение являться в гости ночью, к тому же прилагая все усилия, чтобы остаться неузнанным, как правило, это указывает на не вполне честный род его занятий.
– Да, да, конечно, вы правы! Но что он может делать здесь? Это нелепо! Этого не может быть! Должна быть какая-то другая причина!
Джон повернулся к девушке.
– Вы так говорите, как будто сами думали о том же, – проницательно заметил он.
