Ознакомительная версия.
– Так всегда поступал покойный батюшка Роман Михалыч! – буркнул его брат Борис. – И беспощадно карал воров и убийц пожизненной тяжелой работой!
– Ну, тогда ладно! – вздохнул Роман Глебович. – Быть по сему! Завтра же устроим суд над убийцами. Я согласен, что нет смысла казнить всех соучастников…Я думаю, что будет достаточно лишить жизни этого бесстыжего Тучу и его подлого человека Всегода…
– Всегоду не придется казнить, – усмехнулся боярин Злотко. – Он уже покойник! Очень непросто было выведать у него преступную тайну! Пришлось подвергнуть его примерным пыткам…Этот злодей долго терпел, пока мои славные дознаватели не прижгли ему жарким огнем весь уд и мотню! Только тогда этот негодяй выложил всю правду! А после своего признания он вскоре и скончался. Слава Богу, что еще успел признаться в содеянном! А уже после него разговорились и остальные, не желая подвергнуться справедливому дознанию!
ГЛАВА 6
БЕДЫ ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ МИХАИЛА
Тверское войско с трудом, петляя и едва находя сухие тропинки, продвигалось вперед. Великий суздальский и тверской князь Михаил Ярославович лежал на носилках, которые несли самые сильные и верные дружинники, поочередно сменяя друг друга. Сначала несли своего князя вдвоем, а потом – вчетвером. Изголодавшиеся воины едва сохраняли способность мужественно переносить это тяжкое испытание.
Князь Михаил, изможденный тяжелой болезнью, размышлял. Как неудачно складывался для него этот год! Ведь совсем недавно, одержав победу над новгородцами под Торжком, он добился своей цели и заставил Великий Новгород выплатить ему немало серебра и преподнести ценные подарки пушниной и богатыми товарами. А вот теперь все пошло прахом! Коварные новгородцы неожиданно прогнали его наместников и вновь завязали отношения с Москвой! Разгневанный Михаил Ярославович решил строго наказать изменников и стал собирать войско. Однако ни тверские бояре, ни духовенство не поддержали великого князя. – Ох, не следовало бы, сын мой, злить этих непутевых новгородцев, – говорил на этот счет тверской епископ Андрей. – Лучше бы утихомирить их миром и добрым словом! А силой не только не добьешься ни денег, ни славы, но вызовешь на свою голову беду! Ведь было грозное знамение!
В самом деле, его стольная Тверь серьезно пострадала 19 марта: загорелись деревянные постройки вокруг городской крепости. Пожар был так велик, что горожане и княжеские люди с трудом отбили у пламени княжеский двор и кремль. Пришлось вырубать окрестные дубовые рощи, чтобы заменить обгоревшие бревна кремля на свежее дерево. Расследование случившегося ни к чему не привело: даже княжеские приставы не сумели узнать, где же был основной очаг пламени – так дружно и скоро все загорелось!
По городу же шли противоречивые слухи. Одни горожане говорили, что в чей-то сарай или дом ударила молния, другие же, наоборот, утверждали, что никакой грозы не было, и все случилось само собой, но большинство соглашались в одном: пожар есть кара Господня! И, безусловно, за жестокое обращение с новгородцами!
– Новгородцы – святые люди! – говорили тверичи. – У них немало православных церквей! А их владыка – истинный праведник! Зря наш князь ходил на Торжок и вел с собой поганых!
Но, несмотря на случившуюся беду, бесплодные увещевания епископа Андрея и массовое недовольство горожан и бояр Твери, великий князь Михаил никого не послушал: его упрямый характер взял верх над разумом. И даже после того как обиженный и разболевшийся тверской епископ Андрей ушел в монастырь, отказавшись от кафедры, князь не изменил своего решения.
К лету ему удалось собрать довольно большую рать и, едва только прекратились дожди, тверское войско быстро двинулось на север – на Великий Новгород.
Бояре роптали, дружинники ехали мрачными, но боялись давать советы князю. Лишь молодой боярин Иван Акинфиевич как-то во время пути сказал князю, что-де «нет харчей, мало сена для лошадей и как бы не случилось голода…», но Михаил Ярославович решительно его обрезал, буркнув: – Тогда добудем все нужное нам в злосчастном Новгороде! Нечего ныть из-за пустяков!
Великий суздальский и тверской князь рассчитывал на легкую победу. Он думал тогда, что новгородцы, напуганные его большим войском, даже не вступят в сражение, а сразу же признают свои «ошибки», вернут великокняжеских наместников назад и, само собой, выплатив очередной выкуп серебром, обеспечат его людей продовольствием и фуражом, достаточным для возвращения в Тверь. Новгородцы же, к всеобщему изумлению, не только не сдались на милость победителя, но, узнав о движении великокняжеского войска, решительно приступили к сбору ополчения. В этом их поддержали едва ли не единодушно жители не только всех городов и волостей Господина Великого Новгорода, но даже Псков. – К нам отовсюду идут люди – от псковичей, ладожан, русских, карелов, ижорцев и вожан! – радовались новгородцы.
К тому времени, когда великий князь Михаил подвел свое войско на расстояние в пятьдесят верст от великого города, в Новгороде скопилось такое большое ополчение, что ни о какой сдаче или выгодном для Твери мире не могло быть и речи.
– Присылай к нам людей, великий князь, – сказал прибывший в шатер Михаила Ярославовича новгородский посланец, – чтобы посмотрели на наше войско! Ты узнаешь о нашей силе и поймешь бессмысленность войны! У тебя нет такого числа воинов, чтобы сражаться с Великим Новгородом! Пусть приходят!
Князь Михаил не отказался от предлагаемой ему самими недругами разведки, и когда те, побывав в городе, вернулись, понял из их объяснений, что дело его не совсем удачное. – Только напрасно погубим воинов, – сказал ему смело молодой боярин Федор Акинфиевич, – но город не победим!
В довершение ко всему, простояв бесплодно несколько дней, великий князь Михаил неожиданно заболел и слег, подхватив то ли простуду, то ли болотную лихорадку. Он не раз пытался, преодолевая жар, выходить из своего шатра и собирать в поход на решительную битву воинов, но всякий раз чувствовал себя настолько плохо, что вновь и вновь возвращался в шатер и ложился, мокрый от горячечного пота, в свою походную постель.
– Сам Господь карает нашего князя, – бурчали тверские бояре. – Зачем нам тут оставаться? У нас совсем нет запасов, и вот-вот наступит голод!
Наконец, они не выдержали, и к великому князю был направлен, общим боярским решением, самый старый из них – Теребун Лаврович. Переступив порог и перекрестившись, седовласый боярин сразу же подошел к лежавшему в горячке князю и громко сказал: – Пора бы, мой господин, возвращаться назад, в нашу славную Тверь! На этот раз у нас нет удачи, и, мало того, мы видим неблагоприятные предзнаменования…Мы все, твои верные бояре и старые дружинники, просит тебя отдать приказ об отступлении! Здесь нам не будет счастья!
Ознакомительная версия.
