- Прошу вас, будьте со мной откровенны, - повинуясь какому-то порыву, попросила Афайю девушка. - Я знаю, что мне многому нужно учиться, и ваша откровенность и честность могли бы очень мне помочь.
Она почувствовала, что горничную тронули ее слова.
- Некоторые молодые люди в нашей стране считают, что мы должны идти в ногу со временем, - негромко проговорила Афайя, подойдя поближе. - Мы надеялись, что его величество, взойдя на трон, введет в стране множество новшеств, задумается о процветании нашей страны.
- А он этого не сделал! - воскликнула Пифия.
Афайя вздохнула:
- Мужчины, ваше высочество, всегда были одинаковы: пока они молоды и красивы, они ищут развлечений… - После недолгого молчания она добавила: - И красивых женщин, с которыми можно их разделить.
Пифия узнала то, что хотела узнать: Валтарния отсталая страна.
Она знала, что черногорцы, обретя свою свободу, пытаются строить новые города, создавать промышленность.
Ей захотелось снова посетить столицу Черногории, чтобы посмотреть, что нового там появилось.
Один из ожидающих их экипажей был предназначен для офицеров высшего ранга, которые должны были сопровождать их в Валтарнию.
Офицеры с уважением поклонились Пифии, но все необходимые приготовления обсуждали с послом.
Пифия была уверена, что для них она всего лишь юная англичанка, которая ничего не знает о трудностях путешествия в Валтарнию и конечно же не поймет обращенных к ней слов.
Ее посадили в самый большой и внушительный из экипажей, в который были запряжены великолепные лошади.
Она ехала вместе с женой посла и майором Данило, посла пригласили сесть вместе с офицерами.
За ними следовали слуги и багаж.
Пока они двигались по хорошим дорогам Черногории, солдаты замыкали шествие.
В горах Албании они маршировали по обеим сторонам экипажа. Пифия знала, что, если бы они проехали дальше по Черногории, можно было не забираться в горы. Тогда, чтобы добраться до Валтарнии, им пришлось бы пересечь северную часть Албании. Путешествие заняло бы ненамного больше времени. Однако выбранная ими горная дорога позволяла сразу же попасть в Валтарнию.
Подъем истощил силы лошадей.
Пифия была довольна, что принцесса Эйлин не поехала с ними. В этой поездке ей пришлось бы очень тяжело.
Несмотря на то что в экипаже было очень удобно, Пифия почувствовала, как она устала.
Солдаты, сопровождавшие их, спотыкались об огромные камни или тонули по колено в грязи.
Через некоторое время они остановились позавтракать и устроили пикник.
Жена посла, расположившаяся рядом с Пифией, заявила, что чувствует себя больной и просто мечтает поскорее достичь конечной цели этого путешествия.
- Я знаю, дорогая, как это неудобно, - сочувственно сказал ей муж, - но если бы мы двигались в обход, по территории Черногории, то они бы чувствовали себя обязанными приветствовать принцессу Эрину. Нам пришлось бы выслушать множество речей и, конечно, поучаствовать в грандиозном обеде перед нашим отъездом.
- В этом случае, - ответила его жена, - уж лучше трястись по этим дорогам, как горошина в стручке!
Муж уговорил ее выпить капельку бренди. Она также отведала отличного вина, поданного к завтраку, и после этого почувствовала себя лучше.
Пифия с облегчением узнала, что до монастыря, где им предстояло провести ночь, уже осталось менее двух миль.
К тому времени, как они добрались туда, все были просто измотаны.
Монастырь представлял собой древнее здание, в котором жили более пятидесяти монахов. Они вместе со своим аббатом молились в прелестной часовне, которую сами построили и расписали.
Каждый год они принимали огромное число путешественников, защищая их от разбойников и грабителей.
Комнаты, предназначенные для Пифии и ее спутников, были простыми, но очень чистыми. И кровати оказались не так неудобны, как опасалась жена посла.
- Я готова, - говорила она, - вспомнить о своих грехах, но не на жесткой доске, после чего мне кажется что лежала на острых камнях.
Пифия посмеялась, но и посочувствовала ей.
Они поели за старинным столом в трапезной, в домике для гостей. После этого их принял аббат.
Этот человек сразу же обратил на себя внимание, и Пифия мгновенно ощутила его духовную ауру.
Она заметила, как внимательно он смотрит на нее.
После недолгой беседы жена посла заявила, что отправляется в постель.
- Я думаю, нам всем следует хорошо выспаться, - подтвердил посол, - до Валтарнии долгий путь, а когда мы приедем, кабинет начнет приветствовать ее высочество еще до того, как она прибудет во дворец.
- Представляю, как это будет утомительно, - вздохнула жена посла.
Пифия также поднялась. Но не успела она двинуться к выходу, как ее остановил аббат:
- Мне бы хотелось поговорить с глазу на глаз с вашим высочеством, если вы будете так добры, чтобы выслушать меня.
- Ну конечно, - ответила Пифия.
Они говорили по-английски, но аббат изъяснялся не слишком бегло, подыскивая слова.
Поэтому, когда они остались одни, Пифия заметила:
- Я говорю по-валтарнийски, святой отец.
Он взглянул на нее с удивлением и произнес на этом языке:
- В работе, предстоящей вам, это будет огромным подспорьем.
Пифия взглянула на него:
- Вы считаете, что мне предстоит сделать что-то важное для Валтарнии?
Он кивнул, и она почувствовала, что ему трудно облечь свои мысли в слова.
- Я знаю, святой отец, - то, что я должна сделать, не связано с моим английским происхождением, но я еще не совсем понимаю, в чем состоит мой долг. В любом случае я знаю, что еду в Валтарнию по Божьей воле.
Лицо аббата засветилось.
- Мне хотелось, чтобы вы так думали, дитя мое. В Валтарнии нужно сделать очень многое, чтобы спасти ее народ, и не только от внешней угрозы.
- Я обещаю вам, - заявила Пифия, - что выполню все, что в моих силах. Но мне необходимы, святой отец, ваши молитвы и, если возможно, ваше руководство.
- Я буду молиться, - ответил аббат, - чтобы вы почувствовали святую волю, и я думаю, что вы уже знаете, откуда она будет исходить. Если я когда-нибудь смогу чем-то помочь как духовник или просто как человек, позовите меня. Вы понимаете?
- Я понимаю, святой отец, - ответила Пифия, - и очень благодарна.
Она опустилась перед ним на колени.
Он благословил ее, и Пифии показалось, что свет засиял над ее головой. Она видела и чувствовала его, хотя ее глаза были закрыты.
Это был божественный свет Аполлона, с рассветом несущийся к земле и прогоняющий тьму.
Это был и лунный свет, обещающий, что день вернется, когда Аполлон промчится по небу.
