— Мне здесь не нравится, — заныла Лиза, прижимаясь поближе к Кэролин.
На мгновение Кэролин усомнилась в правильности своих действий, не зная, стоило ли им приезжать сюда. У нее вдруг появилось чувство, что Эван был прав, говоря, что эта поездка может быть опасной.
Но там, в Филадельфии, мысль об опасности казалась ей нереальной. Даже когда вокруг бушевала эпидемия, у Кэролин не было чувства, что она может умереть. Здесь же, в лесу, в компании напуганной девчонки, погруженная в воспоминания шестнадцатилетней давности, женщина, как дикий зверь, ощущала опасность.
Внезапно Кэролин подскочила на месте.
— Вон! Лиза, смотри! — вскричала она. — Ты видишь его? Столбы изгороди, каменные стены вокруг старых садов и… даже трубы! Это Тимберхилл! Его не сожгли!
Кэролин резко остановила фургон. Прямо впереди них стоял дом, заросший со всех сторон непроходимым лесом. Многие окна на верхних этажах и все на нижних были закрыты ставнями. Женщине показалось, что она так и слышит, как бьются стекла, когда в них со свистом влетали камни.
Удивительные, свежие воспоминания тех дней, словно все произошло только вчера, охватили Кэролин. Перед ее глазами мелькнула маленькая, хрупкая мама, которая стояла в своем чудном розовом платье, прислонившись к дверному косяку. Затем женщина вспомнила, как из дверей особняка весело выходил ее отец. Набросив на широкие плечи длинный темный плащ и надев на голову треуголку, он ловко вскакивал на гнедого коня.
Ах, каким прекрасным был тогда их дом! Он живописно стоял среди деревьев, и казалось, места спокойнее и безопаснее не найти.
Теперь же Тимберхилл едва можно было разглядеть за разросшимися деревьями. «Он такой таинственный, далекий и… мне кажется, он ждет меня», — подумала Кэролин. У нее было такое чувство, будто в доме бьется доброе, горячее сердце. Ей казалось, что до нее доносятся голоса, смех, шепот, и весь этот шум звал ее ближе, приглашал заглянуть внутрь.
Однако у Лизы Тимберхилл не вызывал приятных воспоминаний.
— Я не пойду туда! — заявила девушка, прочно усевшись на твердом сиденье.
— Утром здесь будет красивее, — прошептала Кэролин, погладив ледяную руку негритянки. — Я должна заглянуть в дом. Не могу же я взять и уехать просто так, проделав такой долгий путь.
— А мне он и утром не покажется лучше, миз, — настаивала Лиза.
— Давай осмотрим, что можно, до сумерек, — предложила Кэролин, направляя фургон вперед по избитой, заросшей колее.
Впереди, на том месте, где прежде стоял небольшой флигель, виднелась глубокая яма. Во флигеле была приемная и аптека отца, а яма, судя по всему, раньше служила подвалом. Из-под стелющейся по земле виноградной лозы выглядывали обломки деревянных балок. Посреди одиноко возвышалась каминная труба. Женщине подумалось, что она напоминает собою перст, указующий в небо.
Ни следа не осталось от конюшни, сараев конюха и садовника, не было даже самого сада. Скульптура, украшавшая сад, похоже, давно упала на землю.
Повернув фургон и проехав немного по гравию, усыпавшему в давние времена подъездную аллею, Кэролин остановилась у обломанной парадной двери Тимберхилла. К ней вели три каменных ступени.
— Дай-ка мне фонарь, — прошептала девушка, опасаясь, что у нее не достанет храбрости зайти в дом.
— Да вы что, миз, с ума сошли? — вскричала Лиза. — Я-то не рехнулась, чтобы заходить туда! Нам оттуда не выйти, будьте уверены, а у меня нет ни малейшего желания становиться привидением! Вы разве не чувствуете? За нами кто-то подсматривает!
— Не будь смешной, Лиза. Сразу видно, что в доме никого нет. Я уверена, что там совершенно безопасно. Пойдем вместе со мною.
— Нет, мэм! Ни за что!
— Очень хорошо. Что ж, в таком случае я буду тебе благодарна, если ты поможешь мне спуститься вниз. Я зайду туда одна, а ты останешься здесь с лошадью.
— Вы не оставите меня здесь просто так, миз! — закричала Лиза, выбираясь из фургона.
Спустившись на землю, женщины осторожно обошли вокруг особняка, чтобы убедиться, что в нем и впрямь никого нет. Они набрели на покрытую плитами, но заросшую сорняками тропинку, бегущую к кухне, окна которой оставались целы. Толстые ветви плюща обвивали печную трубу; листья, правда, давно осыпались и лишь иногда мелькали под ногами красными всполохами.
Женщины направились к задней веранде. Их юбки то и дело цеплялись за шипы вьющейся розы. Когда они наконец добрели до веранды, Кэролин устало опустилась на крыльцо, ведущее в кухню. Прислушиваясь к окружающей их тишине, она подумала, что время остановилось.
Она вновь почувствовала себя маленькой девочкой, которая нетерпеливо поджидает отца и слушает сказки матери. На ее глаза навернулись слезы.
Тут женщины увидели, что за лугом, в ветвях деревьев, светятся три пары серебристых глаз, устремленных на них. Поначалу Кэролин испугалась, но затем лишь весело рассмеялась.
— Привидения! — только и смогла выдохнуть Лиза.
Девушка вскочила и, подхватив юбки, бросилась бежать за дом, вопя во весь голос.
— Да это же олени! — воскликнула Кэролин, слыша лишь удаляющийся топот ног негритянки.
Женщина выругалась, потому что не могла последовать за девушкой.
Теперь ее окружало лишь зловещее молчание. Кэролин сидела выпрямившись и глядя на почерневшие балки подвала. Труба была такой высокой и одинокой. И тут Кэролин поняла, что пожар, который то и дело преследовал ее воображение, вовсе не привиделся ей в ночном кошмаре. Озверевшая толпа снесла до основания и подожгла приемную ее отца!
Кэролин силилась встать. Ей надо было оглядеться вокруг. С трудом, опираясь на костыль, она неуклюже поднялась на полуразрушенную веранду.
Задняя дверь была забита широкими досками. Женщина попыталась оторвать их, но у нее не хватило сил, и она лишь переломала ногти. Разочарованная, она побрела по заросшей сорняками тропинке. Нога нестерпимо болела. Подойдя к парадной двери, Кэролин устало прислонилась к стене.
Она толкнула дверь, и та тяжело отворилась. Сжимая дрожащими пальцами ручку фонаря, Кэролин, хромая, ступила в дом.
Воспоминания детства нахлынули на нее. Ей так и казалось, что она слышит собственные счастливые крики, тихий голос отца, ласковые замечания матери…
Господи, раньше у них были горничная, кухарка, садовник, няня и много-много друзей! В их доме часто бывали гости, проводились вечера, было так весело! Всхлипнув, Кэролин подумала о том, чего она лишилась, какой была бы ее жизнь, проведи она все это время в Тимберхилле.
Взглянув на полусгнившие ступени, ведущие наверх, Кэролин не решилась подняться в свою бывшую спальню. Слева от нее была гостиная. Вся мебель стояла на своем месте, и у женщины появилось такое чувство, словно она и не отсутствовала в доме целых шестнадцать лет.
