Открылась дверь, и в комнату устало вошел доктор Малькольм. Сурово глянув на Китти из-под мохнатых бровей, он коротко кивнул и подошел к столу. После краткого осмотра хирург решил:
– Поможет только ампутация. Китти, вы выдержите еще одну нынче вечером?
– Если надо, я готова, доктор Малькольм, – устало откликнулась Китти, думая о том, как ненавистен ей вид отсеченных конечностей.
Дверь опять приоткрылась, и на пороге показалась Юдит Гибсон. Она шепотом окликнула Китти:
– Вы бы не могли выйти на минуту? Это очень важно!
– Нет, не могу… у меня больной.
– Да ступайте же, Китти! – воскликнул хирург. – Я сам справлюсь. Отдохните хоть немного.
Китти медленно вышла из комнаты и оказалась в коридоре. Даже в царившем здесь полумраке было видно, каким нетерпением горят глаза маленькой сиделки.
– Китти, это невероятно, но он здесь! Я знаю, это точно он, ты именно таким мне его описала!
– Он? Кто это он? – По спине побежали ледяные мурашки. Натан? Он здесь?
Однако ответ Юдит совершенно ее ошарашил:
– Это твой отец, Китти, Джон Райт! Он там, на крыльце, и просит позвать тебя поскорее!
Она опрометью кинулась мимо переполненных ранеными палат, мимо покойницкой, где горы трупов ждали, пока их похоронят, и выбежала на крыльцо. Шагнув в холодную, дождливую ночь, Китти очутилась в его крепких объятиях, и знакомый хриплый голос зашептал:
– Китти, Китти, девочка моя, дорогая…
– Папа, это правда ты… – Обливаясь слезами, она прижалась к его груди. – Как… как тебе удалось меня отыскать? Разве это не опасно?
– Пойдем-ка со мной подальше от света. Поспеши, у меня нет времени. – И он повел ее прочь. Китти успела заметить, что Джон одет в штатское платье. С черной повязкой через глаз он ничем не отличался от ветерана, заплатившего дорогую цену за то, что война кончилась для него навсегда. А она любовалась и не могла насмотреться на самого дорогого в мире человека.
Оказалось, что Джон занимался разведкой по приказу самого Шермана.
– Мы подошли к самому дому, и я не смог не повидать тебя. Я так и думал, что найду тебя в госпитале, дочка. По крайней мере, молился, чтобы так оно и было. Не мог не повидать тебя напоследок!
– Напоследок? – нарочито небрежно рассмеялась она. – Папа, послушать тебя, так мы встречаемся в последний раз! Но ведь война вот-вот кончится, и ты сможешь вернуться домой и начать новую жизнь. Мы оба начнем все заново…
Он ласково прижал палец к ее губам, заставив замолчать.
– Тс-с-с, дочка. Ты не такая дурочка. И слышала вести с войны. Юг вот-вот падет. Он уже стоит на коленях. Солдаты от голода готовы глодать мясо с павших мулов, а эта тухлятина расползается, прежде чем ее успеют донести до рта! Люди раздеты, разуты. Да, дочка, конец уже близок, а генерал Шерман направился как раз на Голдсборо. Я разузнал все, что нужно, и должен вернуться к нему, но прежде хотел повидать тебя и пожелать счастья – коли не суждено встретиться вновь. Хочу сказать, что люблю тебя… и всегда любил.
– Папа, не надо! – Она потянулась к отцу и удивленно опустила взгляд, услышав тихое поскуливание. – Киллер! Папа, неужели он еще жив?!
– Жив-живехонек. – Несмотря на мрачное настроение, Джон не смог не улыбнуться. – Конфедератам ни за что не прикончить ни такого старика, как я, ни такого старого пса, как наш Киллер!
Но тут Джон снова стал серьезным и сжал в ладонях ее лицо, заставляя смотреть прямо:
– Скажи-ка, ты вышла замуж за Натана Коллинза? Ты его жена?
– Нет, папа. Я отыскала Натана, и он привез меня сюда перед самым началом боев за Атланту. Он в армии у генерала Джонстона. Меня он хотел оставить у себя дома, но я не смогла…
– Не важно, – прервал Джон. – Я должен спешить, здесь слишком опасно! Если меня опознают, то линчуют на месте. А теперь слушай внимательно. Когда войска Шермана вступят в город, ни шагу из этого госпиталя! Наши солдаты могут вести себя жестоко, но если станешь им помогать, то тебе не причинят зла. И к тому же я постараюсь оказаться рядом и позаботиться о тебе… – Многозначительно приподняв бровь, Джон тут же поправил сам себя: – Не я, а мы с Тревисом. Мы с Тревисом позаботимся, чтобы с тобой ничего не случилось.
– Тревис? – По всему телу прокатилась знакомая горячая волна. – Он еще жив?
– Жив-здоров, а как же. И все такой же отчаянный рубака – на пару с Сэмом Бачером…
– Я не желаю слышать про капитана Колтрейна, – перебила она. – После того… – Ее голос сломался. Нет, ей не хотелось признаваться даже собственному отцу, как жестоко обманул ее Тревис.
– Я все знаю, дочка.
– Что ты знаешь? – растерянно заморгала она. Да как такое могло случиться? Откуда ему известно?..
– Я знаю, что он любит тебя, а ты любишь его. Тебе довелось увидеть его с той женщиной только потому, что он хотел вынудить тебя уехать. Он верно прикинул, что ты после этого встанешь на дыбы и на всех парах помчишься в Ричмонд. Ведь там, куда нас послали, тебе не было места, дочка. А еще мне кажется, он хотел дать тебе лишний шанс повстречаться с Натаном и окончательно разобраться в своих отношениях с ним.
– Это Тревис тебе рассказал?
– Мы с Сэмом сами до этого додумались. Тревис не из тех, кто пускается в откровения, однако я успел хорошо его узнать за это время. Если ты с кем-то рука об руку глядишь смерти в лицо каждый Божий день, ты не можешь не знать, что у него на душе.
Она не могла выговорить ни слова. Отвернувшись, Китти облокотилась на перила и смотрела на погруженный во тьму город.
– Так кто же из них двоих тебе милее? – раздался наконец за ее спиной голос Джона.
– Папа, я и сама не знаю. Натан… у нас с ним все так смешалось… да и с Тревисом тоже. Может, мне вообще стоило бы позабыть их обоих.
Отец хлопнул ее ниже спины, и от неожиданности Китти подскочила на месте:
– Может, ты и права, что продолжаешь упрямиться и не желаешь зажечь свет, а шаришь на ощупь. Я всегда говорил, что никто не бывает так слеп, как тот, кто не желает чего-то увидеть. Ну а теперь мне пора уносить отсюда ноги. Путь предстоит непростой, и я не желаю, чтобы на хвосте висела погоня.
Он крепко обнял Китти, поцеловал и повернулся было, но она, рыдая, схватила его за руку:
– Папа… а война… все и правда так плохо? Мы проиграли?
– Юг проиграл, – с удивительной горечью подтвердил Джон. – Шерман движется на Голдсборо, и у него достаточно людей, чтобы взять город штурмом, не тратя времени на осаду. Все слишком просто, дочка. И ни тебе, ни остальным горожанам не стоит пытаться бежать. Да и куда вы побежите? Война повсюду. По крайней мере, Шерман хотя бы прекратил поджоги и грабежи, вступив в Северную Каролину. Я слышал, он питает слабость к нашим местам, хотя остальным пришлось ох как несладко. Он попросту делал вид, что не замечает того, что вытворяют его солдаты, и позволял им тешиться как угодно. Генерал твердит, что Югу надо преподать урок, хотя Юг и так давно его усвоил…
