Ознакомительная версия.
– Но в таком случае вы противоречите самому себе, Лайонел.
– Я только старался быть тактичным.
– С чего бы это? Всю прошлую неделю вам и в голову не приходило вспомнить о такте. Вы заставили Ливонию подписать эту бумагу?!
Последний вопрос Макдональд задал громовым голосом.
– Нет, не заставил, и вы не докажете обратное! – крикнул в ответ Лайонел.
– Ваша честь, мне бы хотелось, чтобы этого человека привлекли к ответственности за лжесвидетельство. Я еще не закончил допрос, но, прежде чем продолжить, мне бы хотелось выслушать свидетелей.
Судья изучающе посмотрел на Лайонела.
– Хорошо. Возвращайтесь на свое место, Лайонел, но не покидайте зал суда.
Харрисон вызвал Альфреда Митчелла и привел его к присяге на Библии.
– Скажите, кто вы и почему вы здесь, Альфред, – начал Харрисон.
– Меня зовут Альфред Митчелл. Я адвокат юридической конторы Митчеллов, владельцами которой, помимо меня, являются также мои братья. Я получил от вас телеграмму с запросом, Харрисон. Кроме того, вы просили меня приехать сюда не позднее чем в двухнедельный срок. Мы с братьями сразу же приступили к работе. Мне удалось выяснить все, что вы хотели… и, к сожалению, даже больше. Вчера я вручил вам соответствующие документы, под которыми при свидетелях поставил свою подпись.
Митчелл повернулся к присяжным. Он был молод, но уже обладал искусством очаровывать людей.
– Мне очень понравился Блю-Белл, – снова заговорил он. – Правда, я видел лишь небольшую часть вашего города, но она напомнила мне мою малую родину. В душе я навсегда остался мальчишкой с фермы. Я не стесняюсь своих грязных ногтей, ибо для меня это доказательство того, что я зарабатываю свой хлеб насущный тяжелым ежедневным трудом.
Харрисон с трудом сдержал улыбку. Слова Митчелла явно были восприняты присяжными с одобрением, а Моррисон даже ухмыльнулся.
– Расскажите о Ливонии Эддерли, – попросил Митчелла Макдональд.
Улыбка сошла с лица Альфреда.
– В особняке ее не оказалось. Ее сосед сказал мне, что женщина лежит в ближайшей больнице. Я поехал туда, чтобы повидаться с ней. Все то время, пока я был в палате, рядом со мной находился врач. Ливония рассказала мне о том, что случилось. Я записал ее слова, а потом прочитал ей, и Ливония подписалась под моими записями.
Харрисон молча подошел к своему столу, взял с него бумагу и подал судье. Бернс зачитал ее содержание присяжным:
– «Джон Куинси Адам невиновен в смерти моего мужа. Уолтер Эддерли споткнулся и ударился головой о каминную доску. В результате этого удара он скончался на месте».
– Пожалуйста, прочитайте все показания, ваша честь, – попросил Харрисон.
Бернс бросил взгляд на Кола, потом на Адама.
– Вы уверены, что это стоит делать? – спросил он.
– Да.
– Ну хорошо. Вот что здесь говорится: «Я не хочу, чтобы моих сыновей привлекали к ответственности за их поведение, и не собираюсь выдвигать против них никаких обвинений. Роуз обещала мне то же самое, и я знаю, что моя верная подруга сдержит свое слово. Я люблю своих сыновей. Просто мне бывает страшно, когда гнев затмевает в их душах все хорошее. Они не хотели причинять мне вред, но я отказалась подписать составленную ими бумагу, и они принудили меня к этому. Правда им была не нужна, а я не могла больше выносить побои, потому что, как всегда считал Уолтер Эддерли, я слабая женщина. В результате я подчинилась. Да простит меня Бог за мою ложь».
Публика в зале загудела. Судья Бернс помрачнел. Харрисону показалось, что и большинство присутствующих чувствовали себя не лучше. Макдональд, однако, еще не закончил – он хотел выложить все козыри.
– Кто-нибудь находился в палате, кроме вас и доктора? – спросил он Митчелла.
– Да. Там была мама Роуз, как ее называет Ливония. Она и мне разрешила так к ней обращаться. Мама Роуз сидела на стуле рядом с кроватью Ливонии, держала больную за руку и успокаивала ее.
Харрисон перевел дыхание – ему не хотелось задавать следующий вопрос.
– И как при этом выглядела мама Роуз?
Митчелл покачал головой:
– Она была почти в таком же ужасном состоянии, как и Ливония. Ее лицо опухло, а тело было в синяках. Ее саму надо было класть в больницу, но она хотела быть рядом с Ливонией. Каждый раз, когда Ливония просыпалась, она звала Роуз. При звуках ее голоса она улыбалась и сразу же вновь засыпала.
– Мама Роуз тоже подписала документ, в котором говорится о том, что Адам невиновен?
– Да.
Харрисон вручил судье еще одну бумагу.
– Ливония поправится?
– Врачи не обещают. Ее слишком сильно избили. Вряд ли ее слабый организм справится с этим.
– А мама Роуз?
– Сиделки поставили в палате Ливонии кровать для нее. До полного выздоровления еще далеко, но она получает самый лучший уход.
Харрисон повернулся к Адаму. Казалось, старший брат Мэри Роуз вот-вот вскочит с места. Харрисон подождал, пока Адам посмотрел на него, и медленно кивнул. Старший из Клэйборнов вспомнил, что это условный знак, и тотчас успокоился.
Кол невольно дернулся к пустой кобуре – ему хотелось выхватить револьвер и всадить пулю Лайонелу в сердце. Однако, заметив кивок Харрисона, он тоже быстро взял себя в руки.
– Сообщите жюри присяжных, кто избил Ливонию.
– Лайонел Эддерли.
В зале снова послышался громкий гул. Харрисон, не обращая внимания на шум, повернулся к Лайонелу.
– Каков отец, таков и сын, – произнес он. – Откуда вам известно, Альфред, что это сделал Лайонел?
– Мама Роуз с Ливонией сказали мне об этом, – ответил Митчелл. – На следующий день после того, как Ливонию поместили в больницу, доктор видел ее сына. У меня есть подписанное заявление врача, в котором говорится, что, когда Лайонел наклонился, чтобы поцеловать мать, врач увидел ссадины и кровоподтеки на его кулаках. Врач прямо спросил Лайонела, не он ли избил Ливонию, на что получил ответ, что его это не касается. После этого Лайонел ни разу не появлялся в больнице. Я думаю, что через пару дней он нанял адвоката и отбыл вместе с братом в Монтану.
– Благодарю вас, Альфред. Вы пока свободны. – Харрисон повернулся к присяжным. – Митчелл – живое доказательство того, что на Юге встречаются и честные люди. А теперь я снова попрошу выйти Лайонела Эддерли.
Когда Лайонел выступил вперед, лицо его было красным, как маков цвет. Он выглядел мрачным и рассерженным.
– Вы солгали мне, судье Бернсу и присяжным, Лайонел Эддерли, и сделали это неоднократно. Я дважды спросил вас, не принудили ли вы силой свою мать подписать представленные вами показания, и оба раза вы ответили отрицательно.
– Я ее ни к чему не принуждал. Я только помог ей понять, что она должна сказать правду.
Ознакомительная версия.
