Подходя к кухне, Ланкастер услышал женские голоса, один из них звенел от ярости.
— Если вы сейчас уйдете, вы больше никогда не получите работу в доме лорда.
Голос миссис Пелл дрожал от возмущения.
— Но я не собираюсь работать здесь снова, — послышался нервный голос девушки.
Николас заглянул за угол. У двери стояли две новые служанки.
— Это дом с привидениями! Мы слышали, как они бродят здесь!
Мэри заплакала, и Ланкастер с улыбкой отступил назад.
— Ну, хватит, — усмехнулась миссис Пелл, — это всего лишь мыши.
Ланкастер взъерошил волосы и, пошатываясь, вышел из-за угла.
— Эти проклятые мыши! Я тоже их слышал.
Все три женщины отступили назад и присели в реверансе.
— Стучали и шуршали, даже пищали.
— Да! — воскликнула Лиззи. — Пищали и ужасно стонали.
Стонали. Ой, он, наверное, немного стонал, когда Синтия огрела его часами по голове. Он поднял руку, чтобы осторожно коснуться шишки над бровью.
— Милорд, я уверена, что вы просто не привыкли к звукам старого дома, раздающимся по ночам…
— На меня напали. — Он немного театральным жестом коснулся болезненной шишки. — Набросились на меня в постели, пока я спал.
Служанки взвизгнули и стали отступать к двери. Но у миссис Пелл вдруг так побледнело лицо, что даже у напуганных служанок вид был лучше.
— Напали? — хрипло переспросила она.
Распахнутая дверь ударилась о стену, и служанки сбежали, растворившись в утренних сумерках.
— Вам не заплатят! — крикнула им вслед миссис Пелл, однако без особого рвения.
Ланкастер подвинул ей стул, и она тяжело опустилась на него.
— Я действительно верю, что девушки испугались неугомонного привидения, — сказал он, и настроение у него поднялось еще выше. Если здесь не будет служанок, Синтия сможет свободно жить в его доме. Кстати, миссис Пелл, чай будет сегодня? У меня в горле все пересохло.
— Да, сэр.
Она долго смотрела на открытую дверь, пока, наконец, не вернулась к действительности.
— Ой, простите меня, милорд!
Она так быстро вскочила на ноги, что у нее всколыхнулись юбки. Она внимательно посмотрела на его рану.
— Мне очень жаль. Вода готова. Завтрак будет готов через минуту, я могу принести его в библиотеку, если хотите. Вы сегодня очень рано встали, сэр.
— Я не мог спать.
— Э-э…Да.
— Если не возражаете, я позавтракаю у себя.
— Конечно, сэр.
— Синтия, наверное, тоже скоро проснется и, я уверен, проголодается.
— Да, сэр. Я… — Тут миссис Пелл вытаращила глаза, когда до нее дошли слова Ланкастера. — Что, простите?
Он поступал нехорошо, откровенно наслаждаясь ошеломленным видом экономки.
— Я о том злом привидении, что напало на меня в моих же покоях прошедшей ночью. Я умудрился поймать его. Оно оказалось даже слишком живым для привидения.
— Вы… Вы поймали… привидение?
— Совершенно верно.
Они долго смотрели друг на друга, пока виконт не уступил и не улыбнулся:
— Спасибо вам, миссис Пелл, что помогли ей. Она выглядит вполне здоровой для молодой женщины, которая уже несколько недель живет на чердаке.
Лицо экономки окаменело.
— Но теперь мы должны будем подыскать ей более приличную комнату.
— Милорд, — прошептала она, и из глаз у нее брызнули слезы.
Нет, только не это, он не выносил женских слез.
— Простите, — торопливо сказал Ланкастер, — мне не следовало дразнить вас подобным образом. Синтия жива и здорова, все хорошо.
Он подошел к ней и заключил в объятия, надеясь, что она не из тех, кто от этого заплачет еще сильнее.
Она сделал глубокий вдох, и Ланкастер ощутил, как дрожат ее плечи.
— Простите, милорд, я не должна была скрывать от вас это.
— Чепуха, — выдохнул Ланкастер. — Почему вы должны были мне доверять?
Справедливость собственных слов причинила ему боль.
— У вас всегда была добрая душа, сэр, — покачала головой экономка и сделала шаг назад. — Всегда.
— Если вы принесете поднос наверх, мы все сможем позавтракать и разработать план. А заодно отпразднуем это событие.
— Отпраздновать, — теперь уже с улыбкой повторила миссис Пелл. — Да, думаю это хороший повод для праздника. У меня есть припрятанная банка вишневого компота. И половина бисквитного торта, оставшегося с вечера.
Вишневый компот. От воспоминаний о любимом лакомстве рот наполнился слюной. Еще один яркий пример из его прошлой жизни, о которой он даже и не вспоминал за все эти десять лет.
— Дайте мне полчаса, — попросила экономка, уже хлопоча у плиты. — К празднику надо подготовиться.
Николас прошелся по комнатам первого этажа, открывая ставни и шторы, чтобы пустить в дом свет. Он был здесь уже несколько дней, но дом все равно оставался каким-то безжизненным. А теперь он ожил. Да, тихий и сонный на рассвете, но живой.
Здесь стояло любимое кресло отца, такое широкое, что первые несколько лет, пока они жили здесь, Ник мог поместиться в нем рядом с отцом. Здесь был камин матери. Она всегда сидела возле него, простуженная морским ветром, дувшим среди скал.
Они переехали в Кантри-Мэнор, когда Ланкастеру было восемь лет. Этот дом с видом на море и большим количеством тайных коридоров он считал волшебным местом. Он считал, что и названо имение именно в честь их семьи.
Иногда здесь было одиноко, особенно для такого мальчика, как Ник, который вырос любимцем всех друзей матери в Халле. Но он смог подружиться с мальчишками в деревне. И там была Синтия. По всем правилам она должна была дружить с его младшим братом. Но Тимоти презрительно относился к дружбе с девочками, а Джейн была слишком мала, чтобы интересоваться чем-то, кроме тряпичных кукол.
Поэтому это они с Синтией сидели на кухне перед плитой в дождливые дни, читали книги и играли в карты. Или лежали на животе в траве и играли с его оловянными солдатиками. Или бегали по лабиринтам коридоров для слуг, чтобы прятаться и удивлять друг друга.
Все эти годы она оставалась в его памяти той самой девочкой из детства.
— Сэр? — донесся из коридора голос миссис Пелл. — Будем будить ее?
Да, подумал Николас, как Спящую красавицу, спасенную от вечного сна. Но, поспешно поправился он, без поцелуя. Удивительно, но от этой мысли у него в животе словно бабочки вспорхнули.
* * *
— Синтия… — мягкий голос пробился сквозь ее сон, но она никак не хотела вылезать из мягкой и теплой постели.
Синтия зарылась в одеяло и крепко зажмурилась.
— Синтия, — позвала миссис Пелл. — Пора вставать, дорогая. У нас сегодня знаменательный день.
