— Бетани, — вздохнул он, его губы накрыли ее рот, впиваясь в него яростным поцелуем. Она едва не потеряла сознание. Он целовал ее до тех пор, пока все чувства Бетани не обострились до предела и тело не задрожало от желания, пока она не обвила его ногами, ощутив его горячую, твердую плоть, прижатую к животу.
Подняв Бетани на руки, он оторвал ее от земли и заботливо положил на мягко щекочущую траву и беспорядочно разбросанную одежду. Скользнув языком вверх вдоль ее тела, он зажал ее бедра коленями.
Бетани почувствовала, как огонь разгорается внутри, как, подобно раскаленной лаве, течет в венах кровь, собираясь словно в одном месте, и только он мог заполнить эту гложущую пустоту. Трейс обвил губами один из ее сосков, ласково покусывая его, рукой массируя другую грудь, большим и указательным пальцами сжимая вершину набухшего розового бутона, осыпая ее ласками, вызвавшими у Бетани крик.
Ее руки вцепились в широкие плечи Трейса, стройные ноги поднялись, обвивая его талию, пытаясь втянуть его внутрь. Он слегка дотрагивался до увлажненного входа, но отклонял ее отчаянные попытки добиться максимальной близости.
Наконец, когда Бетани почувствовала, что не в состоянии выдерживать дальнейшее промедление, Трейс прошептал:
— Ты так же устала ждать, как и я? — Он сделал резкое движение вперед и проскользнул между бедрами. С яростью вонзаясь в нее, он делал все ускоряющиеся толчки, пока стремительно нарастающее напряжение не разрешилось взрывом страшной силы.
Бетани, первой испытавшая облегчение и с трудом сдерживающая рыдания, под ритмичными движениями лежащего на ней тела, почувствовала, как в финальных конвульсиях сокращаются его мышцы и через мгновение ощутила пульсирующий отклик его острия, опалившего ее нежные глубины. Он дернулся и затих.
В течение некоторого времени оба лежали, не в состоянии пошевелиться, охваченные умиротворенным оцепенением. Трейс не стал отстраняться, а остался внутри, глубоко погруженный в ее тело. Бетани переполняли чувства. Она так сильно его любила, одно ощущение того, что он находится в ней, наполняло ее глаза слезами. Знакомо ли ему это? Чувствует ли он то же самое? Или для него все по-другому?
Трейс наконец поднял голову, потом приподнялся на локтях и, устроившись, словно в колыбели у нее меж бедер, смотрел сверху вниз.
— Это чересчур для моего умения держать себя в руках, — тихо произнес он. — Я не могу находиться рядом с тобой, Бетани, и не хотеть этого.
«Только этого?» — хотелось спросить ей, но она лишь улыбнулась в ответ и поцеловала его твердый, сильный подбородок.
— У тебя борода щекочется, — прошептала она.
— Завтра я побреюсь. Уж очень я похож на бандита, если судить по рисункам.
— Ты и есть бандит, — заявила она быстро и пояснила, увидев, как у него удивленно вытягиваются губы. — Ты украл мое сердце, разве нет?
Он откинул прядь волос и долго смотрел на нее, не говоря ни слова. На его лице промелькнуло выражение, которое она так и не смогла расшифровать.
— Не знаю, — наконец произнес он. — Это правда?
— По крайней мере, сегодня вечером. Потом… ну, надо будет посмотреть, что дальше.
Трейс прижал палец к ее рту, стирая влагу с ее губ, и облизал его языком.
— Неплохо. Ну раз уж сегодня я похитил у тебя сердце, зачем останавливаться? Позволь мне взять тебя всю, Бетани Брэсфилд: сердце, мысли, тело, душу…
Бетани не стала признаваться, что все это уже принадлежит ему. Она погрузила пальцы в густую копну его черных волос, откинула назад голову и закрыла глаза, почувствовав, что он опять начал двигаться внутри нее, чтобы заставить забыть обо всем на свете, а потом вернуть к действительности. Это была сладкая мука, стремительный натиск, но это была и потребность ее сердца, потребность быть как можно ближе к нему, словно не будет никакого завтра.
Для нее, по крайней мере, завтра не существовало. Только сегодня и сейчас, только она и Трейс, и все остальное не имело значения. Она любила его. Любила каждой клеточкой своего существа, хотела лишь одного — чтобы он любил ее так же.
Расхаживая из стороны в сторону, Трейс снова чувствовал то неясное беспокойство, которое испытал несколькими днями раньше. Теперь ощущение, словно кто-то за ними наблюдает, вернулось к нему.
Бетани робко перешла площадь и остановилась возле него.
— Хороший день, — слегка помешкав, тихо проговорила она; он хмуро взглянул на нее.
«Прекрасный день был, чтобы умирать», — отозвалось у него в ушах. Внезапно Трейсу вспомнились события десятилетней давности в Аризоне, когда он бессильно взирал на то, как из засады на его друга напали апачи и убили его. Память об этом до сих пор отдавалась в нем горечью.
— Да. Отличный день, — сказал он, когда заметил, что Бетани ждет от него ответа, и изобразил улыбку. — Что ты тут делаешь?
— Я искала тебя. — Она помедлила, закусив нижнюю губу, и вдруг воскликнула: — Трейс, что происходит? Что-то не так?
Его подмывало сказать правду, но он знал, что не в силах объяснить свое предчувствие кому бы то ни было. Он просто пожал плечами.
— Нет, все нормально. Просто я немного взвинчен и хочу поскорее уйти отсюда.
— Мы же здесь всего несколько дней. Папа скоро должен закончить свои раскопки. Он сказал, что ему необходимо будет вернуться сюда с оборудованием и опытным персоналом. — Улыбка появилась на ее губах, фиолетовые глаза просветлели. — Похоже, ты бы с этим справился, если бы снизошел до работы.
— Нет. — Трейс не хотел отвечать так резко и по ее взгляду понял, что задел ее. — Слушай, я согласился вести эту экспедицию потому, что мне были необходимы деньги. — Он решил говорить начистоту. — Еще мне нужно было реабилитироваться, но самое главное — это деньги.
— Ты хочешь сказать, что не сделаешь этого, хотя бы ради услуги отцу?
Трейс натянуто засмеялся.
— Я ничего не имею против него, просто я терпеть не могу это место. — Он осмотрелся по сторонам.
Бетани оглядела мощное основание стены, ограждающей город от отвесного обрыва. Машинально проведя по нему рукой, она со смутной тревогой ощутила неуловимое дрожание, но не отдала себе в этом отчета. Ее внимание было поглощено Трейсом, без устали измеряющим широкими шагами гладкие камни мостовой, затем она отвернулась.
— Значит, — осторожно начала она, — после того как мы вернемся в Куско, я тебя больше не увижу. Я имею в виду, что папа твердо намеревается вернуться сюда и хочет, чтобы я была с ним, разумеется.
— Разумеется. — В тоне Трейса слышалась насмешка, которая не ускользнула от ее внимания. Вздернув голову, она наткнулась на его тяжелый взгляд.
