– Кто-нибудь из вас знаком с Туми?
Девушки лишь молча переглянулись.
– Может, это та, на чье место тебя взяли? – предположила Джонни.
Сердце Ланы упало. Она изо всех сил надеялась, что это не так. Ведь если бы не доброта Туми, ей бы никогда не получить этой работы. С другой стороны, она не виновата в несчастьях уволенной девушки.
Среди прочих была пухленькая кудрявая девушка. Она жадно запихивала еду в рот; не успевая толком пережевывать, запихивала еще. Возле нее сидела женщина постарше. Она помолилась, прежде чем приступить к ужину. Все были одеты в одинаковые блекло-серые платья и белые переднички. Эта униформа была как отличительный знак прислуги Ван Энделов. И хотя волосы у всех должны быть спрятаны под белый кружевной колпак, девушки давно устали заправлять вечно выбивающиеся пряди на место. Вьющиеся и прямые, рыжие, светлые или темные – они торчали во все стороны в жутком беспорядке, а измотанные горничные механически поглощали пищу.
– Вы всегда так поздно ужинаете? – спросила Лана.
Шведка так и прыснула со смеху.
– Иногда и до полуночи нет времени перекусить. Свенсон держит прислугу в ежовых рукавицах. Ей очень нравится власть. Хотя некоторые считают, что у нее нет выбора и она должна выполнять распоряжения миссис Ван Эндел и заставлять нас. Но как бы там ни было, наш выбор тоже невелик: делай, что тебе говорят, или ищи другое место.
– Хочешь пожаловаться, Ирландка? – спросила Джонни. Лана покачала головой, и девушка рассмеялась. – Это хорошо, а то одна уже пожаловалась. Так ее не только выгнали, но и предупредили, что ее имя внесут в черный список. Так что она не смогла найти работу ни в одной богатой семье этого города. – С этими словами Джонни осушила стакан молока и утерлась рукавом.
Наблюдая за ее манерами, Лана вспомнила о другом человечке, тоже всегда утиравшемся рукавом.
Пока девушки доедали, Лана тихо сидела и вспоминала о маленьком Колине. Они больше не могли видеться так часто, как раньше, но она всегда стремилась изменить его жизнь к лучшему. И сейчас она старается для него. Она твердо решила, что каждый заработанный ею доллар она потратит на устройство достойной жизни для Шивон и Колина.
– Что-то ты приумолкла. – Джонни прервала ее размышления.
Лана лишь пожала плечами и обернулась на звук колокольчика. Она слышала его целый день, но спросить, что он означает, было не у кого.
– Что это за звонок?
– Ван Энделы вызывают так горничных, прислуживающих наверху.
– Наверху?
– Ну да, в комнатах хозяев. – Джонни заговорила тише: – Ты, наверное, думаешь, что, когда мистер и миссис Ван Эндел в отъезде, нас меньше дергают. Но на самом деле, когда Уилтон остается дома один, становится только хуже.
– А кто это, Уилтон?
– Хозяйский сын. Он с друзьями берет здесь все в свои руки и гоняет слуг и в хвост и в гриву.
При упоминании этого имени все как-то притихли. Лана отчетливо ощутила волну страха, исходившую от собеседниц, и тут же прекратила расспросы.
Когда с едой было покончено, она, следуя примеру остальных, отнесла свою тарелку в мойку, помыла и убрала ее, прежде чем подняться в спальню на чердаке. Там она сбросила наконец униформу и облачилась в хлопковую ночную сорочку.
Шведка задула свечу, и комната погрузилась в темноту.
Лана улеглась на жесткую кровать, взгляд ее устремился к высокому узкому окну под потолком. И словно не было всех этих лет. Она как будто вернулась в ненавистный приют ее детства, где ее заставляли подчиняться чужим правилам. Может, поэтому она бы с радостью предпочла свою крошечную каморку на пристани?
Там она жила, как ей хотелось, приходила и уходила в любое время и никому не подчинялась. Она так любила нежиться в кровати и смотреть, как луна заглядывает ей в окошко, как черное ночное небо оживает сотнями ярких звезд, где соленый бриз и шум волн нежно убаюкивали ее. А что здесь: смутные очертания пяти коек в темноте, душный чердак, жара, теснота. Дышится и то с трудом.
Она вдруг почувствовала, что скучает по маленькой комнатке позади «Синего гуся», ей так не хватает свободы беззаботно болтаться по улицам, носиться вприпрыжку или гулять с Колином.
Наверное, он тоже по ней скучает. Кто станет рассказывать ему забавные истории, покупать фрукты? Кто покатает его на карусели или отведет в Центральный парк, где можно всласть поваляться на травке?
«Будь терпеливым, мальчик мой, – в отчаянии думала она. – Скоро. Очень скоро, в первое же свободное утро я приду и обниму моего дорогого Колина. Я расцелую его всего с ног до головы. Как жаль, что нельзя сделать это прямо сейчас, в этот самый момент!»
И, уткнувшись в подушку, она беззвучно разрыдалась. Горючие слезы текли и текли по щекам, пока наконец ее не одолел сон.
– Где ты была так долго, тетя Лана?
Стоило Лане показаться в дверях их тесной квартирки, как Колин, завидев ее, запрыгнул ей на руки и обвил своими пухлыми ручонками ее шею.
– Ты что, забыл? У меня теперь новая работа, она отнимает очень много времени. Но вот выдалась свободная минутка, и я здесь.
Она обняла его крепко-крепко и принялась целовать его в щечки, и в волосы, и даже в кончик носа. Потом она опустила его на ноги и слегка отстранилась.
– Дай-ка я посмотрю на тебя, малыш.
Он побледнел, щеки потеряли свой румянец, под глазами появились темные круги. На нее смотрели грустные глаза маленького старичка.
Бледность его матери была еще более устрашающей. Вместо обычной Шивон с округлыми бедрами и пышной грудью перед Ланой стояла осунувшаяся, изможденная женщина. В ее внешности и намека не было на беременность. Словно от прежней Шивон осталась одна только тень.
– Что… Боже, что случилось?
– Все в порядке. С нами обоими, – быстро ответила Шивон и отвела взгляд. Она все терла и терла уже сухие руки о полотенце.
– А что с Билли?
– Он… ушел с друзьями. Играть, кажется.
Лана не сразу сообразила, что Шивон имеет в виду игру в карты.
– Он что, играет в покер в воскресное утро?
Шивон тяжело опустилась на щербатый кухонный стул.
– Вообще-то игра была вчера вечером. Билли сказал, что если все пойдет хорошо и он выиграет, то вернется только сегодня.
– Понятно. – Лана изобразила на лице подобие улыбки. – Тогда вот что, пойдемте-ка все вместе погуляем в парке.
– Вы идите, – бедняжка даже не двинулась с места, – а я пока посижу, отдохну.
Лана взяла подругу за руку.
– Пойдем с нами. Солнце тебе пойдет на пользу. – Не слушая возражений, она сняла с себя шаль и укутала плечи подруги. – Мы с Колином покатаемся на карусели, а ты можешь прилечь прямо на траве и поспать на свежем воздухе. На обратном пути мы накупим яблок, и ты расскажешь мне, как тебе жилось тут без меня целую неделю.
