Петр хотел подарить Максимильене драгоценности, чтобы заменить украденное, но она сказала с обезоруживающей улыбкой:
— Лучше подари мне себя. Теперь я вижу тебя только в толпе народа.
Петр возразил:
— Любовь моя, виной тому не я, а мой долг царя.
И Максимильена вскоре получила колье с бриллиантами, самый крупный из которых имел форму сердца. К драгоценностям была приложена записка: «Прими этот дар. Вручаю тебе сердце Пьера Михайлова».
Однажды Петр решил отправиться в Сен-Сир, чтобы нанести визит мадам де Ментенон.
— Мне будет любопытно взглянуть на старую фею, которая околдовала великого короля, — сказал он Максимильене.
— Ты так восхищаешься Людовиком XIV?
— Он мой учитель. В Санкт-Петербурге ты увидишь дворец, который я приказал выстроить по образцу Версаля.
Максимильена вздрогнула. Очевидно, Петр считал ее отъезд в Россию делом совершенно решенным, хотя с ней он об этом ни разу не говорил. Порой Максимильена спрашивала себя, не исчезнет ли он так, как и появился, — с дуновением северного ветра…
В Сен-Сире царь вошел в спальню мадам де Ментенон вместе с Максимильеной. Старая маркиза уже почти не вставала, и Петр без всяких церемоний сел на край ее постели — к великому изумлению Максимильены и всех присутствующих.
— Какой болезнью вы страдаете, мадам?
— Сир, это просто старость, а еще тяжесть пережитого… Кто эта молодая женщина? — спросила маркиза, указывая на Максимильену.
— Графиня де Вильнев-Карамей…
— Она очень красива, — произнесла старая маркиза, глядя прямо в глаза Петру, — и достойна царя, как я была достойна короля…
С этими словами старая дама откинулась на подушки.
Визиты следовали один за другим. Опера, мануфактурные цеха, Марли, Сен-Клу — дворец принцессы Палатинской, которая, отведя Максимильену в сторону, доверительно сказала ей:
— Малышка, держите с этим великаном ухо востро и ни в чем ему не уступайте, иначе погибнете.
Максимильена улыбнулась доброй принцессе и поцеловала ей руку.
Наконец, за два дня до отъезда, Петр решил посетить Версаль, опустевший после смерти Людовика XIV. В честь царя во дворце устроили иллюминацию, а в Зеркальной галерее сервировали роскошный ужин. В ту ночь дворец ожил — казалось, среди гостей бродила тень великого монарха. После ужина царь с придворными спустился в сад, и тут внезапно разразилась страшная гроза. Все бросились искать убежище, и Максимильена потеряла Петра в толпе. Гремел гром, вспыхивали молнии, на замок обрушился подлинный потоп. Петр метался в поисках Максимильены, но, не найдя ее, укрылся в одном из гротов сада Аполлона.
По гравию зашелестели чьи-то шаги, и царь увидел, что к гроту приближается маркиза де Фондодеж.
— Идите сюда! Под скалой сухо! — крикнул ей Петр.
— О, ваше величество, смею ли я стоять рядом с вами?
Царь терпеть не мог кокеток, но уж очень соблазнительно выглядела молодая маркиза. Она была чертовски привлекательна, и Петр сказал себе, что маленькая любовная интрижка не помешает его любви к Максимильене, которой и знать об этом незачем. Гром продолжал греметь, а изящная маркиза, угадав мысли Петра, подобралась к нему поближе и томно произнесла:
— Я совсем продрогла от этого дождя, сир, посмотрите, как бьется мое сердце!
С этими словами она прижала руку Петра к своей груди. Перед глазами царя вдруг возник укоризненный облик Максимильены, однако маркиза, не теряя времени, прижалась к нему всем телом. Он едва успел подумать: «В конце концов, я царь и имею право…»
Максимильена укрылась от ливня под деревьями напротив грота. Узнав своего возлюбленного, она хотела бежать к нему, но тут заметила графиню, проникшую в грот. Оцепенев от ужаса, она смотрела, как царь заключил графиню в объятия и стал страстно целовать. Не в силах вынести это, Максимильена, рыдая, побежала во дворец, и ее парчовое платье, зацепившись за куст, с треском порвалось.
В блеске молнии, более яркой, чем другие; Петр узнал Максимильену и понял, что она все видела.
— Максимильена, Максимильена! — отчаянно крикнул он.
Дерзкая Фондодеж попыталась удержать царя за рукав, говоря:
— Оставьте эту кривляку, сир, я отдаюсь вам!
— Дрянь! Я уверен, ты сделала это нарочно!
— Конечно, сир, я знала, что она нас видит… Но теперь мы одни, не упускайте же свой шанс!
Не слушая ее, царь бросился прочь из грота вслед за любимой.
«Я в самом деле неисправим, — говорил он себе, — мне отдала сердце прекраснейшая женщина в мире, а я уцепился за юбку маркизы, которая гроша ломаного не стоит!»
Максимильена бежала, не разбирая дороги и задыхаясь от негодования, Придворные, нашедшие убежище в кустах, смотрели на нее и на несущегося за ней царя, не смея вмешиваться.
— Максимильена! — кричал Петр. — Приказываю тебе остановиться!
Наконец она, уже совсем задохнувшись, достигла дверей и, заметив боковую лестницу, вихрем взлетела по ней. Максимильена знала Версаль, поскольку бывала здесь с отцом, но теперь, пребывая в смятении и оказавшись в темноте, не понимала, куда бежит. Петр кричал ей вслед:
— Остановись, Максимильена!
Однако она оторвалась от него намного. Царь продолжал гнаться за своей возлюбленной по нескончаемым коридорам. Вдруг Максимильена неожиданно для себя очутилась в Зеркальной галерее, где лакеи расставляли стулья и зажигали тысячи свечей. Всклокоченная, мокрая Максимильена в грязном разорванном платье походила на безумную. Сзади гремел голос российского императора:
— Остановись, такова моя воля!
Один из слуг от изумления выронил на пол поднос с бокалами. Максимильена, обнаружив дверцу в глубине галереи, скрылась там, хлопнув створкой перед носом у Петра, Она вновь оказалась в темных гостиных, поскольку освещалась только приемная зала. Максимильена продолжала бежать; вскоре, изнемогая от усталости, она влетела в большую комнату, где никого не было, поспешно закрылась на засов, а затем бросилась на кровать, чтобы выплакаться вволю. Петр ломился в закрытую дверь, в ярости колотя в нее ногами.
— Открой!
Максимильена крикнула:
— Я не подчинюсь вашим приказам и не открою вам!
— Я царь и могу тебя уничтожить! — воскликнул он, а сам в это время думал: «Она упрямее тысячной толпы бояр — мне именно такая нужна!»
— Ах вы царь? Так возвращайтесь в Россию.
Петр онемел. Никто еще не смел говорить с ним подобным тоном.
А за окнами бушевала, набирая силу, гроза. С крыши летела черепица, молния разбила громадный дуб в парке. Внезапно послышались три удара грома, и Петр, вышибив плечом дверь, ворвался в просторную спальню. Максимильена лежала на постели, укрытой балдахином. Увидев царя, она вскочила и побежала к камину. Там она схватила кочергу и метнула ее в голову царя. Тот ловко пригнулся, а потом сжал Максимильене руку, чтобы заставить стоять на месте.
