А ее отец называл «плодом долга». Темпест допускала, что отец решил, что еще один мальчик должен защитить титул. После Арабеллы мать произвела на свет мальчика, но ребенок родился мертвым. За несколько следующих лет мама еще три раза беременела, но ни одна беременность не заканчивалась рождением ребенка. А потом родилась Августа. Если у отца и были прозвища для ее сестер, то он никогда не произносил их вслух.
— Не расскажешь, что тебя насмешило?
Темпест носком туфли поддела камешек.
— Так, праздные мысли. Я думала об отце.
— Он опять пеняет тебе за прошлый сезон? — мягко спросил Оливер. — Или делится ожиданиями на новый?
Его попытки деликатно обсудить эту тему свидетельствовали о том, что он прекрасно осведомлен обо всех подробностях. Она отвернулась, чтобы скрыть гримасу.
— Последнее время нет, но я уже почти вижу, как он вызывает меня в библиотеку на разговор перед своим отъездом в Лондон. А пока он возложил эту обязанность на маму.
Оливер был довольно широкоплеч, поэтому Темпест на скамье пришлось сидеть на самом краю. Неудивительно, что, когда он любя толкнул ее локтем в бок, она едва не упала. Он со смехом подхватил сестру.
— Прими мои соболезнования, Пест.
Темпест улыбнулась, услышав свое старое прозвище.
— Ты уже сто лет не называл меня Пест.
— Помню-помню: последний раз, когда я так тебя назвал, ты укусила меня за руку чуть ниже локтя. Несколько месяцев не сходили следы от твоих острых зубов, — ответил он, рассеянно потирая место укуса.
— Сомневаюсь, что несколько месяцев, братец. Кроме того, ты тогда повел себя отвратительно. — Она ухватилась за край скамьи, немного откинулась назад, пытаясь припомнить подробности. — Ой, а из-за чего же мы тогда повздорили? В те дни это казалось очень важным.
— Для двенадцатилетней девочки все кажется важным.
Оливер был старше сестры на полтора года, и такая небольшая разница в возрасте означало одно: он был и ее лучшим другом, и ее злейшим врагом. В детстве сверстники часто ссорятся из-за пустяков. Им удавалось так сильно оцарапать друг друга и набить столько синяков, что маме приходилось разводить их по комнатам, где они ждали отца, который и решал, как наказать каждого из них. И, как ни странно, именно общая судьба вновь сводила их вместе. Испуганные дети забывали о мелких обидах и объединялись против отца с матерью. Даже наказание сносить было легче, когда она знала, что страдает не в одиночку.
Темпест очень не хватало того мальчишки, который был ее лучшим другом и доверенным лицом. Но, когда Оливера отослали в школу, все изменилось.
Сестра искоса взглянула на брата.
— Ты почему дома? — спросила она, стараясь скрыть свои мысли. Оливеру было что-то нужно или он остался дома по приказанию матушки. — Ты мог бы весь день провести с нами, но решил развлечься с какой-то девицей из таверны.
— С чего ты взяла, что я развлекался с девицей из таверны? — полюбопытствовал Оливер, совершенно не обидевшись на такое обвинение.
— Увидела укус у тебя на шее.
Он против воли коснулся шеи. Оливер уже переоделся к ужину, и шейный платок полностью скрывал упомянутую отметину.
— Нет никакого укуса.
— Позволь не согласиться с тобой, дорогой граф Маркрофт, — улыбнулась она, упомянув его титул. — Когда ты запрягал лошадей в экипаж, ты ослабил шейный платок. Тогда-то я разглядела огромный укус.
— Может быть, то была царапина? — предположил он. Эта тема была ему явно неприятна.
— У твоей девки из таверны рот, как у рыбы. — Глаза Темпест озорно блестели. — Огромной рыбы.
Оливер потянулся к сестре, но та вскрикнула от притворного страха и вскочила со скамьи. Брат не успел ее поймать. Темпест подобрала юбки и бросилась по усыпанной гравием дорожке.
Девушка оглянулась: к ее ужасу, брат быстро ее нагонял. Она повернула направо и побежала по свежескошенной траве.
Оливер подхватил ее на руки и развернул к себе лицом.
— Тебя мало задушить, маленькая язва! — Он поставил ее на ноги, но продолжал удерживать за плечи, чтобы она не могла сбежать. — Тебе никто не говорил, что леди не пристало подмечать такие детали, как следы от укусов на шее братьев?
Она показала ему язык.
— Нет. Наверное, мама пропустила эту лекцию.
Оливера развеселило ее нежелание каяться.
— Что ж, тогда сделай мне одолжение и не рассказывай маме об укусе. Мне бы хотелось избежать ее обычных причитаний о том, что я вылитый отец.
Говорил он легко, как будто даже шутливо, но Темпест с удивлением заметила во взгляде брата отголосок застарелой боли. Но длилось это долю секунды, она и сказать ничего не успела.
Оливер щелкнул ее по носу.
— Если уж быть абсолютно честным, это была не девица из таверны. А доярка.
Темпест закатила глаза: для нее это было одно и то же. Молодость, привлекательность и титул Оливера заставляли охотиться на него половину девиц из их прихода. Как ни печально, но брату даже в голову не приходило отказываться от их предложений.
— Отлично. Я обещаю, — сказала она: ей было легко давать обещания, сейчас она чувствовала себя такой великодушной. — Ни словечка о твоей огромной рыбе.
Оливер засмеялся вместе с сестрой, но тут же посерьезнел, обхватил ее за плечи.
— Я очень хотел поговорить с тобой один на один. О том, что произошло, пока меня не было.
Темпест высвободилась из его хватки.
— Тебе миссис Шиэн наябедничала… — Она сделала пару шагов назад, когда Оливер двинулся на нее. — Конечно, она, кто же еще! И как же долго она ждала, прежде чем насплетничала вам с мамой?
Брат пристально посмотрел на сестру.
— Я решил, что миссис Шиэн лучше маме ничего не рассказывать о случившемся. Я заверил, что сам все решу.
— Великолепно! Значит, теперь ты решил, что имеешь право читать мне нотации? — воскликнула она, чувствуя себя обманутой дурочкой.
Брат стоял между ней и домом. Если она попытается проскользнуть мимо него и побежать к себе, ей не успеть.
— Никаких нотаций, Темпест. Я решил, что ты захочешь рассказать свою версию истории, — ответил он спокойно, ничуть не смутившись вспышкой гнева.
— А Августу с Арабеллой ты тоже спрашивал?
Оливер нахмурил лоб.
— А нужно было?
Темпест покачала головой. Она сомневалась, что Арабелла рассказала бы о том, что они видели на реке. Оливер был слишком спокоен — значит, понятия не имел о случайной встрече с Шансом и его приятелями.
— Нет. Оставь их в покое. Зачем пугать их, когда я стою здесь, прямо перед тобой.
— Я не пугаю, а всего лишь задаю вопросы. И пока ты ни на один не ответила.
