Ее всхлипывания нисколько не повлияли на его оценку ее силы. Девушке много чего пришлось перенести сегодня; она заслужила право на слезы. Она не единственная, кого потрясло то, что едва не случилось.
Он не знал, как описать ощущение, которое у него возникло, когда он услышал волчий вой. Сердце у него на какой-то миг остановилось. Он мог бы даже подумать, что его охватила паника, — это было бы смешно при обычных обстоятельствах.
Но эти обстоятельства едва ли можно было назвать обычными. Случись что-нибудь с девушкой, и винить ему было бы некого, кроме себя самого. Это из-за него она оказалась в таком дурацком положении. Он несет за нее ответственность.
В отличие от нападения на карету появление волка в его планы не входило.
Через несколько минут всхлипывания стали затихать и ему стало неловко от сознания, что он обнимает ее. Невероятно мягкие груди, прижатые к его груди, заставили его кровь закипеть. Он почувствовал томление плоти. У него уже слишком давно не было женщины, и тут его это настигло — очень не вовремя.
Она шмыгала носом и смотрела на него снизу вверх мокрыми глазами, ее длинные ресницы слиплись в стрелки. Лицо, омытое слезами и лунным светом, светилось как опал и казалось почти неземным. Мгновение их было всего двое, мужчина и женщина, в мире, не тронутом кровавой междоусобной враждой. В мире, где наследница Кэмпбеллов может приветствовать жениха Макгрегора. Где не нужен обман. Где целовать ее — самое естественное дело, единственно важное на земле.
Ее рот с приоткрытыми нежно-розовыми губами всего в нескольких дюймах мучил его. Сладчайшая сладость для мужчины, умирающего от горечи. Да, она созрела для соблазнения. Он не предполагал, насколько сильным будет у него возникшее желание. Ему до боли хотелось поцеловать ее, прижать свои губы к ее, пока она не начнет задыхаться. Пока она не взмолится. Он почти мог чувствовать ее медовую сладость под соленостью ее слез. Все его тело казалось охваченным желанием. Первобытный зов был так глубоко, охватывал каждую часть его.
Он наклонил голову.
И остановился.
Слишком поспешно. Одно неосторожное движение может разрушить все. Она испуганная девушка, он не воспользуется ее слабостью. Не теперь по крайней мере.
Он был прав, потому что глаза ее расширились и она отодвинулась.
— Извините. Я не должна была… Я не хотела… Последовал долгий момент неловкости, когда она оправляла свои юбки и старательно очищала их от грязи и листьев.
— Что вы обо мне подумаете?
Девушка смущена, это Патрик понимал потому, как она избегала его взгляда.
— Я подумал, что вы были напуганы. Я оказался рядом. Тут нечего объяснять.
Она неуверенно посмотрела на него, как бы пытаясь убедить саму себя в этом же. Ей удалось изобразить слабую улыбку.
— Похоже, я дважды обязана вам жизнью. Не окликни вы меня вовремя… — Она вздрогнула, взгляд упал на мертвого зверя.
Ее благодарность тяготила его.
— Я никогда не позволил бы вам прийти сюда одной, если бы знал. Но встретить здесь волка — это необычно. — Он с сожалением посмотрел на убитого зверя. — Странно видеть волка-одиночку.
Она состроила гримасу.
— Лучше бы мне вообще его не видеть.
— Скоро ваше желание исполнится. — Эти слова прозвучали жестче, чем ему хотелось бы и он пояснил:
— Если король добьется своего, то на Северо-Шотландском нагорье не останется ни одного волка. Сорок лет назад приходилось строить на дорогах убежища для путешественников. Сегодня увидеть волка вообще редкость.
Возможно, поэтому он и чувствовал странное родство с волком. Король хочет изничтожить их обоих. Законы, предписывающие уничтожить род Макгрегоров, по языку не слишком отличались от тех, которые требуют уничтожать волков.
— Похоже, вы сочувствуете им из-за их незавидного положения. Но вы же видели, что произошло. Конечно, надо сделать что-нибудь, чтобы предотвратить их нападения.
— Волк обычно не нападает первым на человека. Просто мы не оставляем им выбора, и тогда они вынуждены отбиваться.
— Я не понимаю.
— Вырубая леса, мы вторгаемся на их землю. У них есть древнее право обитать на этой территории, а ее у них забрали. Что им остается, как не драться?
Он понял, что может сказать подобное и о своих людях. Словно волк, некогда гордый род Макгрегоров, чей герб заявляет об их происхождении от королей, был изгнан со своей земли, загнан в угол, одичал и озлобился в своих попытках вернуть утраченное. Теперь на их гербе может быть начертано: «Сыновья волка».
Склонив голову набок, девушка изучала его лицо. Он опасался, как бы его страстная речь не выдала ей больше, чем он хотел.
— Древнее право? Интересная точка зрения. — Губы ее изогнулись в полуулыбке. — Мой кузен обиделся бы на волков, поскольку у него есть грамота на эту землю.
Она сказала это в шутку, но попала в точку. На этом же основании граф Аргайлл и его сородич Дункан Кэмпбелл из Гленорхи лишили клан Макгрегоров его земли. Сотни лет владения игнорировались из-за неспособности представить кусок пергамента.
Ее слова были также напоминанием, почему он здесь: земля.
Когда он снова взглянул на нее, то уже с холодной решимостью. Не важно, что она милая, он не забудет, кто она такая. Он слишком долго ждал, чтобы вернуть свое.
Созрела для соблазнения, напомнил он себе. Средство для достижения цели.
— Нам нужно возвращаться. Люди там ждут и гадают, что с нами случилось.
Лиззи понимающе улыбнулась ему, в ее глазах сверкнули искорки.
— Нам есть что рассказать им. Думаю, ваши действия сегодня больше похожи на героические подвиги.
То ли во всем виновата ее улыбка, искорки в глазах, то ли выдержка, с которой она перенесла напряженный день и нашла в себе силы шутить, но Патрик понял, что его миссия становится более трудной, чем он мог себе вообразить.
«Вор», «бандит», «преступник» — такие слова были ему знакомы, но только не «герой». И все-таки на мгновение эта крошка смогла заставить его поверить, что такое возможно, что душа его не очерствела окончательно.
Жаль, скоро придется доказать ей, как она ошибается.
Вскоре после того как они отъехали от озера, показалась огромная тень замка Кэмпбелл. Его суровые стены из серого камня поднимались ввысь на холме, окруженные густым лесом.
Как его двойник Инверери на Северо-Шотландском нагорье, цитадель графа Аргайлла на Шотландской низменности служила величественным напоминанием о силе клана. Но для Лиззи это был прежде всего ее дом.
После всего что ей пришлось перенести за этот день, она должна была бы испытать облегчение, добравшись до надежного великолепного замка. Ощутить знакомый запах дикого чеснока, заполняющий лощину, услышать шум ручья Печали и ручья Радости, которые текли внизу на запад и восток от мыса, над которым стоял замок. Но по какой-то причине ей стало жать, что эта часть ее путешествия закончилась. Как она подозревала, это было связано с мужчиной, находящимся рядом с ней.
