Аррен улыбнулся, вспомнив тот случай.
— Тебя нельзя подпускать к стойлу. Ты не любишь коней.
— Я их ненавижу, сэр, да и они меня тоже не жалуют. — Гастон посерьезнел. — Сэр, простите мою болтливость, я пришел узнать, не нужно ли вам чего.
— Ты волен говорить когда пожелаешь. Наверное, ты уже главный среди здешней прислуги?
— Иногда.
— Иногда?
— Если лорд Дэрроу в замке, ему прислуживают собственные люди.
Аррен взглянул на Рагнора, пряча довольную усмешку.
Разногласия между слугами были им на руку.
— Они уехали вместе с ним?
— Да, сэр. Они сопровождают его повсюду. Я бритт и, по мнению лорда Дэрроу, намного хуже слуг из Суссекса.
Однако смею заверить вас, сэр, я не только отлично знаю свое дело, но и чрезвычайно признателен вам за то, что вы захватили Шекейн, завладели его богатствами.., и пощадили обитателей.
— Я не людоед и не сомневаюсь в твоих способностях, Гастон. Распорядись, чтобы мне приготовили ванну в комнате восточной башни. Я бы также не отказался от большой кружки вашего прекрасного эля. Ты можешь все это устроить, да побыстрее?
Гастон нахмурился:
— Конечно, сэр. Только я слышал, в восточной башне разместилась леди Кайра.
— Да, она там, — невозмутимо ответил Аррен.
Впервые на лице бритта промелькнуло осуждение, но он постарался его скрыть.
— Тогда, сэр, вы должны помнить, что я поступил на службу к старому лорду, а его дочь — христианка…
— Мы все добрые христиане, Гастон. И если ты дорожишь своим местом, делай то, что я тебе велел.
— Да, сэр, — поклонился слуга. — Все будет исполнено.
Он вышел из главного зала и быстро отравился в кухню.
— Похоже, у леди есть сторонники, — заметил Рагнор.
— Этого следовало ожидать. Налей мне эля. Итак, за Шотландию! За наших убитых собратьев!
— За тех, кого мы потеряли! — сказал Рагнор и, взглянув на друга, прибавил:
— Может, выпьем за месть?
— За месть. — Аррен осушил кружку, чувствуя, как эль наконец-то ударил в голову.
Он подошел к громадному очагу и уставился на огонь.
Золотистые, алые, желтые, даже голубые язычки взмывали и опадали, распространяя вокруг приятное тепло. Человек не может жить без огня. На нем готовят пищу, он дает свет, тепло, спасает от лютой стужи. И он же причиняет боль, сжигает дотла, несет смерть…
— Пусть свершится месть, — тихо произнес он.
— И женщина Дэрроу узнает, что это такое, — поддакнул Рагнор, но в его голосе не было убежденности.
Аррен резко обернулся, скрипнув от ярости зубами.
— Мне следовало отдать ее на потеху солдатам, которые первыми ворвались в замок, и оставить в таком виде Дэрроу.
— Нет!
— Почему? — с горечью спросил Аррен. — Почему нельзя отплатить врагам их же монетой?
— Да потому, что негодяй все равно женится на ней, лишь бы завладеть ее состоянием как в Англии, так и в Шотландии.
— Если он перебьет достаточно шотландцев, король и без того наградит подлеца. Он наверняка здорово вырос в глазах Эдуарда, когда сжигал людей, невзирая на их пол и возраст.
— Аррен, в твоих руках уже и этот замок, и женщина Дэрроу. Можешь поквитаться с ним. А если…
— А если я умру при попытке отомстить, ты постараешься, чтобы я увидел, как он встретится в аду с дьяволом.
— Не умрешь.
— Тогда за дело. Исполню свой долг — и в постель.
— Спокойной ночи, Аррен. Но будь осторожен, ты ведь знаешь, что она не сдалась и захочет тебя убить…
— Знаю, она уже пыталась. Я начеку, и хотя в замке полно олухов, готовых пасть к ногам этой леди, на меня ее чары не действуют. Верь мне, друг мой, — серьезно добавил Аррен и направился к выходу.
Рагнор молча проводил его взглядом.
— Мне бы твой долг! — прошептал он, сознавая, какие муки испытывает друг. Вот уж поистине необычная месть.
* * *
Аррен медленно поднимался по лестнице. Мышцы ног сводило от напряжения, руки непроизвольно сжимались, ярость с новой силой захлестнула его. Стал бы он мучиться, окажись леди Кайра невзрачной служанкой вроде Ингрид? Наверное, поступил бы как Юлий Цезарь: «Пришел, увидел, победил».
Так почему он этого не сделал? Зачем отправил пленницу в восточную башню? Теперь он должен принимать ванну в ее присутствии, не смея даже закрыть глаза из опасения, что она бросится на него с ножом…
Аррен начал было размышлять, как ему выйти из затруднительного положения, но его отвлек глухой звук, словно что-то тяжелое упало сверху на стену.
* * *
Кайра всю ночь металась по комнате в ожидании, прислушиваясь к каждому звуку и вздрагивая от малейшего шороха.
Замок и деревня сдались. Мертвых унесли со двора, о раненых позаботились. Наступило утро. Новый день. Все изменилось, и все осталось по-прежнему.
Торговцы открыли свои лавки, благодаря судьбу, пощадившую их жизнь и товары.
Наконец Кайра присела у очага и, как ни удивительно, задремала, а когда проснулась, то обнаружила, что давно рассвело. Хороша дурочка, нечего сказать, даже не сделала попытки к бегству.
Если бы она сумела преодолеть эти тридцать футов до стены, то могла бы спуститься во двор, смешаться с торговками и выскользнуть из замка.
Кайра лихорадочно принялась за дело. Содрав с кровати льняные простыни, она связала их со шнурами от занавесок, полотенцами, сложенными на умывальнике, и разорванным платьем. Найдя старый плащ отца и набросив его на плечи, она с удовлетворением подумала, что выглядит теперь пристойно и к тому же в этом наряде ее трудно узнать.
Кайра подтащила к окну дубовое кресло, привязала один конец веревки к массивным ножкам, тщательно проверила каждый узел, ибо не собиралась рисковать жизнью, и выбросила другой конец наружу.
Дозорного на башне она могла не опасаться — ее скрывал опоясывающий башню карниз.
Кайра вылезла из окна и начала спускаться по веревке.
Медленно-медленно.., с величайшей осторожностью.., какой-нибудь узел может в любой момент развязаться…
День был прохладным, но Кайра взмокла от напряжения. Еще один фут.., еще.., еще…
Веревка кончилась, не достав до стены. Нужно прыгать. Она мягко приземлилась на согнутые ноги и замерла, упираясь ладонями в холодный камень. Ее трясло от страха — ведь она могла разбиться насмерть.
Но не разбилась.
Она почти свободна.
А дальше?
«Не думай об этом, — приказала она себе, — не смей думать. Лучше сообрази, как проскользнуть во двор и смешаться с толпой».
Кайра открыла глаза. И чуть не задохнулась.
Перед ней стоял он — проклятый, гнусный ублюдок, захвативший ее замок и желавший ее погибели. Небрежно прислонившись к стене и попивая эль, он наблюдал за отчаянной и весьма рискованной попыткой своей пленницы сбежать.
