Некоторое время спустя он остановил Скаута. Путь преградила здоровая коряга. Ник поднял голову и понюхал воздух. Улыбнулся. Вот оно что! Тут нельзя ошибиться. К запахам красной дорожной пыли и сосновой смолы примешался запах тухлых яиц. Ник свернул с дороги и направил Скаута по узенькой, еле заметной тропинке, почти скрытой в зарослях бузины и артишоков. С трудом пробравшись через густые колючие заросли, выбрался на зеленую лужайку и остановился. Рядом журчал и пенился целебный источник. Вода каскадом падала с заросшего мхом валуна в круглое зеленое озерцо.
Оставив коня пастись, Ник принялся развязывать тесемки на лохмотьях. «Только бы добраться до дома. Скорее выбросить эти проклятые лохмотья и облачиться в нормальную одежду».
Еще немного и этот немыслимый сюртук расползется по швам. Наконец он справился с завязками, снял старье и бросил его в неглубокую лужу. Потерев сюртук ладонями и хорошенько прополоскав его, Ник убедился, что одежда стала значительно чище. Разложив тряпки для просушки на большом камне, плюхнулся в озеро. Оно оказалось очень глубоким и холодным. Ник плавал, как выдра, плескался, нырял. Он очень надеялся, что лечебная вода немного успокоит шишки и ссадины на избитом теле. Потому и бултыхался в озере до тех пор, пока вся кожа покрылась пупырышками, словно у ощипанного гуся. Стуча от холода зубами, он распластался на ровной и теплой поверхности плоского валуна.
Согреться по-настоящему не удалось. Надо было торопиться на ранчо. Трясясь от холода, он влез в непросохший сюртук. Только теперь Ник по достоинству оценил, что у него есть хоть такая одежда.
Без этих лохмотьев он давно бы замерз. Он вспомнил о девчонке. Кривая усмешка перекосила лицо. Ник понюхал рукав.
– Может, я и грубый, но не воняю, как козел, – сказал он сам себе.
После купания его настроение намного улучшилось. Он нашел Скаута, сел на него и выехал на главную тропу. Ветер все так же поднимал красную пыль над камнями. Саманта сидела на валуне у дороги. Он подъехал к ней. Все лицо у нее было в грязи, глаза припухли и покраснели от слез. Девушка поджала ногу, обхватив ее руками. Ник склонился и участливо спросил:
– Что случилось?
Она подняла голову и с неприязнью взглянула на него.
– Это не твое дело. Просто я наступила на острый камень. Во всяком случае, я думаю, что это был камень.
Неудачная прогулка не улучшила ее нрава. Ник спрыгнул с лошади.
– Ты весь мокрый, – сказала она, оглядывая его и сморщила нос. – Чем это так пахнет?
– Я плавал.
– Ты бросил меня и пошел поплавать?
– Да, это я и делал. И сразу почувствовал себя чертовски хорошо, – нараспев ответил Ник, чувствуя себя сейчас очень уверенно.
«Если она хочет, чтобы я ей помог, она должна меня об этом попросить».
Саманта опустила ногу и вытерла руку об одеяло, на котором осталось кровавое пятно. Из глубокой раны на ноге обильно сочилась кровь.
Ника будто кто-то подтолкнул в спину.
– У тебя идет кровь.
– Неужели ты думаешь, что я не вижу. Я не совсем глупая и не слепая.
– Да. И у тебя хватило ума наступить на камень, – он присел и протянул руку. – Дай, посмотрю.
– Я вовсе не нуждаюсь в помощи, – отстранилась она.
– Ну и черт с тобой.
Она смотрела на него с ненавистью, прикрыв кровоточащую рану ладонями, упрямо поджав губы.
Ник резко выпрямился и пошел к лошади.
– Из всех пустоголовых баб, каких я когда-либо встречал, ты – самая худшая, – он остановился, пригладил рукой волосы и снова подошел к ней. – Ты дашь, наконец, посмотреть ногу или нет? Если нет, мисс, оставайся здесь и делай, что хочешь. А я убираюсь отсюда к чертовой матери!
В пыли с головы до ног, она молчала и вызывающе смотрела на него покрасневшими глазами. Разъяренный тем, что она не хочет уступить, Ник резко повернулся и взобрался на лошадь. Сжав зубы, тихо выругался и еще больше разозлился, видя, что ему не собираются отвечать. Ткнув Скаута ногами под ребра, он сжал ему бока. Конь пошел, недовольно взмахивая головой. Сто ярдов… двести… триста. Тишина.
«Черт! Что же ему делать? Не может же он умолять, чтобы она позволила осмотреть ногу?»
Ругая себя на чем свет стоит, он поднял поводья, готовый повернуть назад, когда услышал крик:
– Подожди!
– Зачем? – спросил он, слегка обернувшись.
– Ладно, можешь посмотреть мою ногу, – пробубнила девчонка.
– О-ля-ля! Не знаю, нужно ли это мне?
– Хватит тебе! – закричала она. – Мне больно. Мне нужна твоя помощь!
– Вот это уже лучше, – он повернул коня, спешился, преувеличенно озабоченно вздохнул и пошел к ней.
Присев перед девушкой, приподнял ее ногу и осторожно ощупал ступню. Рана была глубокой и вся залеплена грязью. Но кровь уже не текла так сильно.
– Сначала надо промыть ее. – Ник нахмурился, нагнулся и взял девушку на руки. Она напряглась и отвернулась от него. Ник стиснул зубы. Ругаясь про себя, закинул Саманту на лошадь, молча подобрал поводья и повел Скаута назад к целебному озерцу.
Саманта смотрела сверху на голову Ника. Нога жутко болела, но эта боль была ничто по сравнению с ненавистью, которую она испытывала к этому подонку.
«Будь проклят этот бесчувственный зверь! Он заставил меня просить о помощи».
Горячие слезы закипали в ее глазах. Она упрямо моргала, стараясь удержать их. Он не дождется, не увидит ее плачущей.
«Как вообще он мог мне понравиться? Кажется, ему нужно только одно… переспать со мной». Она стиснула зубы.
«Как он смеет обращаться со мной, словно с распутной женщиной?» Щеки Саманты горели от обиды и унижения, когда она вспомнила его поцелуи. Распутная деревенщина! Прошлой ночью, услышав шуршание змеи и вой волка, она бросилась к нему, надеясь, что он защитит ее. Сейчас ей совсем не верилось, что такое могло случиться. Даже с волками она была бы в большей безопасности.
«Самодовольный осел! Наверное, думал, что я настолько напугана, что он может делать со мной все, что ему заблагорассудится? Но я показала ему пару приемчиков!»
Хорошо, что она запомнила уроки, которые ей дал конюх. Он научил ее давать отпор таким подонкам.
Конечно, она понимала, что нельзя переступать пределы. Лучше подождать, держаться от него подальше, пока он не успокоится, не перебесится. Но сейчас, судя по всему, гнев в нем утих. Пока что его можно не опасаться. Она разглядела у него на голове шишку с яйцо величиной и большущий кровоподтек вокруг глаза. Саманта мстительно улыбнулась. Так ему и надо! Да и последний, самый удачный удар, скорее всего, остудил надолго его похоть. Он и до сих пор еще не может ходить прямо. Будет знать, что не всегда безопасно так обращаться с беззащитной женщиной.
