– Уже восемь лет никто так не называл меня, – сказала она, грациозно встав на ноги.
Аннабель подошла к столику, где стояли таз и кувшин, смочила в воде полотенце и вернулась к Киту. Присев рядом с ним на колени, она провела по его телу мягкой тканью и начала обтирать, освежая кожу.
Кит раскинулся на ковре, наслаждаясь заботами, к которым совершенно не привык. Женщины, которых он знал прежде, предпочитали не давать, а получать. Айша прошла другую выучку. Сознание Кита уже не было затуманено бездумной, дикой страстью. Взглянув в лицо реальности, он резко привстал:
– Достаточно.
– Разве тебе неприятно? – удивилась Айша.
– Это напомнило мне о том, что я хотел бы забыть, – искренне ответил Кит. – Дай мне полотенце.
Айша безмолвно подчинилась. Кит смочил полотенце и подошел к Айше, которая все еще стояла на коленях.
– Встань. – Кит поднял ее и, держа в ладони мягкую округлую грудь, стал вытирать прозрачную, блестящую от пота кожу. – Я сам все сделаю. Аннабель, расскажи мне, как ты оказалась здесь, среди этих людей.
Аннабель покачала головой и, непроизвольно вздрогнув, обхватила себя руками за плечи, словно защищаясь от чего-то.
– Обычная история… это не важно.
– Не важно! Как ты можешь говорить такое! – Кит развел ее руки и вдруг удивленно заметил: – Ты боишься.
Да, Кит был прав. Снова окунуться в прошлое? Аннабель похоронила его в своей памяти так глубоко, что оно давно уже перестало ее мучить… При одном воспоминании о цепенящем ужасе, пережитом в детстве, ее била холодная дрожь. Аннабель попыталась вырваться из объятий Кита, спрятать глаза от его настойчивого взгляда.
– Мне не хочется рассказывать.
Кит догадывался, что стоит за этой странной реакцией. Как хотелось ему успокоить, приласкать Аннабель, смягчить ее боль! Никогда прежде женщины не пробуждали в нем такого волнения, да и не очень-то его заботили. Отпустив Аннабель, он взял с дивана простыню и заботливо накинул на нее.
– Тебе нечего бояться, – нежно сказал он, усадил Аннабель к себе на колени и крепко обнял. – Расскажи мне, Аннабель.
– Меня зовут Айша, – ответила она, но в голосе звучала неуверенность.
– Расскажи, – настаивал Кит. Он стал гладить ее по волосам, подбадривая, словно ребенка.
Несколько долгих минут она сидела молча, но не пыталась вырваться. От ее прежней самонадеянности не осталось и следа.
– Мы возвращались в Пешавар, через ущелье Хаибер, – начала Аннабель странным, напряженным голосом.
Кит слушал, и перед ним оживало ее прошлое. Он словно бы вместе с Аннабель видел страшную смерть ее родителей, слышал ужасные крики раненых и дикие вопли горцев, испытывал смертельный страх похищенного ребенка.
– А что было потом? – напомнил Кит, когда Аннабель умолкла, явно не желая продолжать. – Человек, который взял тебя в плен, – это был Акбар-хан?
– Нет. – Она покачала головой. – Прошло много тяжких недель, прежде чем я попала к Акбар-хану. – И она опять заглянула в темную бездну воспоминаний. – Позволь мне встать.
– А можно мне еще подержать тебя на коленях? – спросил Кит, пораженный тем, насколько сильна была захлестнувшая его волна нежности.
– Я не привыкла к такому обращению, – отозвалась она, и это было совершенной правдой. – Афганцы не склонны к нежностям.
– Честно говоря, я и сам такого за собой не замечал, – признался Кит.
Аннабель вдруг улыбнулась и снова скользнула в его объятия.
– Я долго жила у этого гази. И не знала тогда, что он дожидается, пока Акбар-хан приедет в свою крепость в Маделле, чтобы отдать меня ему в качестве дани. Гази решил, что я вполне сойду для такой роли… интереснее все же, чем вещь дарить или скот… да и дешевле, – добавила она, чувствуя, что рассказывать стало много легче. – Я думала, что навеки обречена жить в семье этого человека.
– Как с тобой обращались? – спросил Кит; по стройному телу, которое он обнимал, прошла дрожь.
– Жестоко, – честно призналась Аннабель. – Но не мужчины, а женщины. Наверное, они просто не знали, что со мной делать. Я ведь ничего не понимала, не говорила на их языке. Думаю, они плохо относились ко мне еще и потому, что сами привыкли к такому обращению. Для жертвы соблазнительна роль палача.
Кит вспомнил о женщинах, которых видел утром, об этих тащившихся в гору вьючных клячах. И представил себе двенадцатилетнюю девочку, взлелеянную в холе и неге, а потом ввергнутую в такие муки. Его охватил сильнейший гнев.
Айша почувствовала, как напряглось его сильное тело, к которому она прижималась спиной, как сжались обнимавшие ее руки, и поняла его состояние.
– Ты не имеешь права, феринге, судить их по своим меркам, – сказала она с уже знакомой Киту легкой насмешкой. – Им многое приходится терпеть.
– Не называй меня так, – грозно предупредил он.
Айша изогнулась в его объятиях и задумчиво посмотрела на Кита своими изумрудными глазами. Потом пожала плечами:
– Но ты и в самом деле феринге. И, подобно другим англичанам, даже не пытаешься понять афганцев. Если бы ваши власти в Кабуле сделали хоть малейшее усилие, вы сейчас не оказались бы в такой паршивой ситуации.
– По-моему, мы уклоняемся от темы, – холодно заметил Кит.
– Разве? Не думаю. – Айша соскочила с колен Кита и начала бродить по комнате. – В общем, когда Акбар-хан приехал в Маделлу, меня привели к нему – грязное, тощее, жалкое существо в лохмотьях. На мне была та же одежда, что и в день похищения. Но к тому времени я неплохо говорила на пушту. Так вот, когда гази швырнул меня к ногам человека, одетого в шлем и кольчугу, и сказал, что преподносит этот дар своему господину, я поняла… – Айша прикусила губу. – Я поняла, что попала в ад, из которого есть только один выход – смерть. Я назвала гази сыном свиньи и другими оскорбительными для мусульманина словами. Он сбил меня с ног, но больше ничего сделать не успел, потому что Акбар-хан выгнал его из комнаты.
Айша взяла из корзиночки абрикос и глубоко вонзила зубы в золотистую плоть.
– Вот так я попала в гарем Акбар-хана. Я учила его английскому, а он меня – фарси. Привозил книги, которые я просила, – и на том, и на другом языке.
– Он научил тебя еще кое-чему, – добавил Кит и снова облачился в чапан. Его голос был сух, как степь в разгар лета.
Айша не стала притворяться, будто не поняла его.
– Да, научил. Но не раньше, чем мне исполнилось пятнадцать лет. У него несколько жен – все они дочери вождей племени гильзаи. Но меня держат отдельно, и я очень благодарна за это Акбар-хану. Кроме того, по сравнению с другими афганскими женщинами я пользуюсь большей свободой.
– Боже всемогущий! Но ты же не афганка! – взорвался Кит, выведенный из себя этим спокойным заявлением. – Ты Аннабель Спенсер.