Линтон почувствовал, что после этого рассказа его собственные приключения выглядят бледными и скучными. Собственно, и приключений как таковых не было. Просто его задержали в Петербурге, поскольку общество графа Линтона пришлось по вкусу российскому императору Александру . Джастин коротко рассказал об этом. Все внимательно слушали, но в конце рассказа Джулиан заметил, что Даниэль выглядит очень усталой, и посоветовал ей лечь спать.
Даниэль не стала возражать и только шепнула на ухо Джастину, что он может оставаться в столовой сколько захочет. Она же действительно чувствует себя совершенно измученной и хотела бы отдохнуть. Линтон утвердительно кивнул головой и, взяв жену за подбородок, нежно поцеловал в щеку. У Даниэль вырвался вздох облегчения.
Она взбежала по лестнице в спальню и, сбросив халат, залезла под одеяло. То, что Даниэль не могла себе представить даже в кошмарном сне, вдруг случилось наяву: она не только не могла заставить себя рассказать мужу о мерзких сценах между ней и Эстэфом в той страшной комнате, но панически боялась прикосновений Джастина, даже его взгляда на свое обнаженное тело. Даниэль сама чувствовала отвращение, когда случайно трогала под ночной рубашкой свою грудь, особенно соски.
Она не знала, что теперь делать. Притвориться усталой и спящей, когда Джастин придет к ней? А в том, что он придет, сомневаться не приходилось. Ладно, допустим, сегодня муж ей поверит. Ну а потом? Нельзя же водить его за нос каждую ночь!..
Линтон просидел в столовой еще полчаса и за это время успел многое узнать. В первую очередь о том, что происходило в Париже и как отреагировала Данни на случившееся. Но самое главное, он все время чувствовал какую-то недоговоренность в рассказах спутников Даниэль: от него явно старались что-то утаить. Причем Линтону казалось, что утаить хотят что-то очень важное и одновременно неприятное.
— Что ж, джентльмены, — сказал он. — Я желаю всем вам доброго утра и хорошего дня.
Джастин откланялся, вышел из столовой и поднялся на второй этаж. Он был задумчив, но
полон решимости. Каким-то чудом к нему вернулась жена, но уже не такой, какой была прежде…
В спальне Даниэль было темно, только догорающий камин отбрасывал багряные блики на стены. Джастин зажег две маленькие свечи и подошел к кровати:
— Вы же не спите, Даниэль. Не притворяйтесь. Жена что-то пробурчала и еще плотнее закуталась в одеяло, но Линтон решительным движением откинул его.
— Я хотел бы на вас взглянуть, — мягко сказал Джастин, присаживаясь на край кровати и стараясь перевернуть жену на спину. Она вздрагивала от прикосновений его мягких, нежных рук, но не так, как раньше… Совсем по-другому… Джастин положил ладонь на ее грудь, и Даниэль почувствовала непонятный страх, по ее коже поползли мурашки. Привычного страстного стона Линтон не услышал.
— Что с вами произошло? — тревожным голосом спросил он.
— Ничего. Просто прошло очень много времени… Я успела отвыкнуть…
Джастин взял руки Даниэль в свои и поднял их над головой жены.
— Не надо! — в ужасе закричала она. — Прошу вас…
Линтон поднялся с кровати и тихо сказал:
— Встаньте.
Даниэль не могла понять, что он намеревался с ней делать, поэтому продолжала неподвижно лежать.
— Встаньте! — повторил он уже более твердо.
Она послушно спустила ноги с кровати и встала. Джастин снял со спинки стула халат Даниэль и продел в рукава ее руки. Потом тщательно застегнул пуговицы.
— Пойдемте.
Он взял ее за руку, и они вместе спустились в столовую. Четверо друзей по-прежнему сидели за столом, играя в карты. Когда Джастин и Даниэль вошли, они подняли головы и внимательно, но с легким удивлением посмотрели на обоих.
— А теперь, — с мрачной торжественностью в голосе объявил Линтон, — я попросил бы всех вас честно рассказать, что произошло с моей супругой во Франции.
Карты легли на стол, а игроки все как один откинулись на спинки стульев. В комнате воцарилось тягостное молчание. Никто не осмеливался помочь графине в этом тяжком для нее разговоре с мужем.
— Благодарю, — мрачно произнес Джастин и повернулся к жене. — Теперь для меня совершенно ясно: что-то произошло. Поэтому не надо больше уклоняться от этого разговора, Данни. Вы можете рассказать мне все прямо здесь или наверху. В противном случае я буду вынужден расспросить остальных.
— Остальные знают только факты, Джастин. Но никто из них не пережил всего того ужаса. — Голос Даниэль задрожал. Она чуть помедлила и с мольбой посмотрела на мужа. — Я не хотела бы этого.
— Пусть так, — неожиданно мягким тоном сказал Линтон. — Но иногда приходится делать даже то, чего очень не хочется. Пойдемте наверх.
При общем молчании Даниэль с мужем вышли из столовой.
В спальне графиня снова сбросила халат и укрылась одеялом. Джастин разделся и тихонько лег рядом.
— Я слушаю, — спокойно сказал он…
Даниэль говорила долго и рассказала ему все. Под утро она заснула в нежных объятиях супруга, но граф Линтон ни на секунду не сомкнул глаз. Его переполнял гнев. Нет, он не успокоится, пока не поймает этого Эстэфа и не избавит мир от мерзкой бешеной собаки…
Прошло еще пять месяцев. За это время мир стал свидетелем казни короля Людовика XVI, сложившего голову под ножом мадам Гильотины при омерзительном улюлюканье толпы бывших подданных. Казнь французского монарха ознаменовала наступление в этой стране эры Царства Террора. Англия объявила Франции войну. Теперь любой англичанин был лишен возможности открыто ездить в соседнюю страну. Тайная деятельность Даниэль и ее группы стала в тысячу раз опаснее, нежели раньше.
Джастин целиком посвятил себя сыну и жене. Для него было огромной радостью замечать, что с каждым днем Даниэль относится к нему все более доверчиво. Граф Линтон терпеливо следил за постепенным оттаиванием жены и сдерживал свое нетерпение. И вот настал день, когда Данни стала отвечать на его любовь с прежней страстью. Она отпустила волосы, щеки ее округлились. И вся она стала выглядеть более зрелой, рассудительной, а потому еще более привлекательной.
Граф Линтон ни на минуту не забывал о данной себе клятве отомстить Эстэфу. Мерзкий образ обидчика постоянно стоял у него перед глазами. Но выполнению мести все время что-то мешало. Мало было политических преград, возникших в результате войны между странами-соседями, — добраться из Корнуолла до Бретани мешали еще и жестокие зимние штормы. К тому же Линтон никак не мог решиться сказать жене, что хочет рассчитаться с Эстэфом один на один, без ее участия.
Однажды такой разговор между супругами все же состоялся. Даниэль внимательно выслушала доводы мужа и ответила:
