Однако Бонни, казалось, не испугалась Джефа:
— Это мой ребенок! Она отдала его мне, а сейчас хочет забрать назад. Так нельзя. Она…
Улыбка сошла с лица Джефа. Он с недоумением переводил взгляд с одной женщины на другую. Он был рад, что снова увидел Бонни, а также тому, что Сима вроде бы простила ему его поведение в кухне. Однако сейчас он не мог разбирать их споры. Ему нужно срочно предупредить Макандаля, а затем как можно быстрее исчезнуть! Сималуа, однако, казалось, совершенно забыла о Духе.
— Послушайте, — примирительно сказал Джеф, обращаясь к обеим женщинам. — Почему бы не выяснить это позже? Теперь, когда Бонни снова здесь… Ты ведь уйдешь с нами, Бонни, не так ли? Ты будешь бороться вместе с нами, чтобы победить белых… Ты должна услышать, как говорит Дух, тогда ты все поймешь! А когда мы снова будем в нашем лагере, вы договоритесь о ребенке.
— Я не пойду с вами! — твердо ответила Бонни. — И, конечно, я ни в коем случае не возьму с собой Намелок в лагерь повстанцев. Я здесь всем довольна и… — Она хотела рассказать о своей вольной грамоте, однако Джеф, казалось, не слушал ее.
— Я не уйду без Намелок! — так же решительно заявила Сималуа. — Ты заберешь ее у этой женщины, Джеф. Если ты воин и если ты любишь меня…
Бонни сердито посмотрела на нее.
— Только попробуй! — с угрозой сказала она.
Джеф с беспомощным видом стоял перед женщинами. Из затруднительного положения ему помог выйти один из приближенных Макандаля. Мужчина прибежал от костров к ним, чрезвычайно расстроенный.
— Цезарь. Дух… он сошел с ума… Он совершенно пьян. Мы… нам нужно убрать его отсюда, иначе его схватят… Если они поймают его… нас… они нас повесят!
Джеф покачал головой.
— Отравление не удалось, — сознался он. — Но что ты говоришь? Макандаль… Где он? Он все еще с теми людьми у костра?
Мужчина кивнул:
— Он говорит и говорит. Мы утащим его, Цезарь, пока не случилось несчастье!
Джеф схватил Сималуа за руку.
— Сима, идем, это сейчас важнее. Потом займемся остальным. Бонни…
— Я не отдам ребенка! — повторила Бонни твердым голосом.
— Я приду и заберу ребенка! — крикнула Сималуа.
Джеф потащил ее за собой к костру, у которого сидел Макандаль.
А затем раздались голоса из главного дома и послышался стук копыт. Группа всадников галопом мчалась со стороны конюшен на площадь рабов.
— Никому не двигаться с места! — Привычный к приказам голос Жака Дюфрена заставил стихнуть разговоры черных. — Если хотя бы один из вас попытается оказать сопротивление…
— Всем сохранять спокойствие! — вмешался четкий спокойный голос с английским акцентом. Бонни узнала его, а Джеф догадался, что это голос Дуга Фортнэма. — Не бойтесь! Мы никому не причиним вреда. Все люди Дюфрена находятся в безопасности. Мы только проверим гостей. Это значит, что сюда пробрались бунтовщики. Оставайтесь там, где вы находитесь, сядьте на землю и поднимите руки вверх. Кто не будет двигаться, тому нечего бояться…
Суматоха на площади стихла. Большинство рабов послушно сели на землю и подняли руки. Нафия, Бонни и малыши спрятались за широкой спиной Леона. Джеф моментально увлек Сималуа за собой в тень деревянного дома. Он посмотрел на тех, кто это сказал, и сразу же обнаружил их. От хозяйского дома в сторону пощади, где собрались рабы, двигалась группа вооруженных саблями и мушкетами гостей. Возглавлял эту группу хозяин дома Жак Дюфрен. Голос Дуга доносился откуда-то сверху. Джеф увидел, что он сидит верхом на лошади, так же как и четверо других мужчин, и среди них — доктор. Они скакали без седел. Вероятно, они выбежали через задний выход к конюшням и, незамеченные конюхами, набросили на лошадей уздечки.
Теперь они патрулировали местность вокруг площади. Однако полностью отрезать путь от конюшен к поселению рабов эти всадники не могли. Джеф осмотрелся, ища путь к бегству, и увидел марона, который звал его к Макандалю, за огромными барабанами музыкальной группы Леона. Заговорщики легко могли исчезнуть в темноте за домами. Им только надо забрать с собой Макандаля и…
— Подойдите сюда! — Голос был не менее громким и самоуверенным, чем голоса белых людей, однако по нему было понятно, что его обладатель выпил лишнего. У Джефа кровь застыла в жилах. — Вы ж-ж-е ищете меня!
Макандаль, Дух Эспаньолы, поднялся со своего места у костра. Он слегка шатался и заливался пьяным смехом:
— Но… но… меня вы не получите! Я… я… я… мессия… второй мес… мессия… я бессмертен…
— Даже первый Мессия не был бессмертным, — пробормотал Джеф.
Он в отчаянии еще сильнее согнулся за кучей дров, в то время как белые устремились к пьяному предводителю повстанцев. Сималуа последовала примеру Джефа.
— И… и люди все сейчас встанут и… и будут сражаться за своего… своего бога…
Марон, который сидел на корточках за барабанами, бросил на Джефа взгляд, исполненный надежды. Это была прекрасная возможность… Если бы рабы сейчас вооружились, пусть даже деревянными кольями и кухонными ножами, если бы они решительно двинулись вперед… На плантации в этот вечер находилось от пяти до шести сотен рабов. Большинство из них были крепкими мужчинами, да и женщины были привычны к тяжелой работе. Они легко могли бы справиться со ста пятьюдесятью мужчинами — гостями Дюфренов, даже если некоторые из них и были вооружены. У повстанцев тоже были мушкеты. Однако все они находились у Макандаля.
— Ну… ну давайте же! Убейте их, этих белых чертей! — кричал пьяный Макандаль и брызгал на стоящих вокруг него собутыльников ромом, как он это делал обычно с магическим напитком во время церемоний вуду. — Эспаньолу — черным! Свободу… свободу всем… — Его голос резко оборвался, когда один из всадников бросился к нему и сбил его на землю.
Джеф затаил дыхание. Чернокожие должны были восстать. Джеф подумал, а не прыгнуть ли ему туда и не принять ли вызов на бой, однако, взглянув на запуганных, робких людей, собравшихся на площади, он остановился. Рабы Дюфрена и их гостей не будут сражаться. Их, наверное, можно было подвигнуть на то, чтобы подмешать яд в еду господам. Однако мысль о том, что они сейчас с голыми руками должны будут броситься на вооруженных хозяев и надсмотрщиков, вызывала у них панический страх. У Макандаля не было ни единого шанса…
Джеф видел, как Макандаль в мерцающем свете костра пытался снова подняться на ноги и как один из маронов утащил Мирей в тень конюшни. Жена Макандаля отбивалась изо всех сил. Она хотела быть возле своего мужа, однако тому уже ничем нельзя было помочь. Люди Дюфрена добрались до него и крепко держали. Дух громко кричал, однако не мог обороняться. Для боя он был слишком пьян.
