Ознакомительная версия.
– Я не хотел, чтобы это закончилось само собой, без моего участия. Я должен был принять решение и исполнить задуманное.
У Марины вдруг появилось странное, неприятное ощущение, что она что-то упустила, как будто Пьетро что-то скрыл от нее. Но если он не был уж уверен насчет развода, зачем выдергивать ее из дома и тащить сюда так властно и поспешно? Из-за Стюарта? Пьетро не опроверг ее предположение о слежке, и Марина припомнила, как он поинтересовался, может ли она поручиться за своего приятеля. Тогда она не придала значения его резкому вопросу, но сейчас все встало на свои места. Неужели именно известие о том, что у нее кто-то появился, заставило ее мужа задуматься о разводе?
– Почему? – спросила Марина.
– Я считаю, что такие важные дела не могут решаться спонтанно. Консенсус должен быть достигнут после переговоров сторон и согласования условий.
– И это дает тебе право вот так запросто похитить меня?
– Я тебя не похищал. Ты пошла со мной сама, добровольно.
– Не слишком-то добровольно! Ты фактически вынудил меня сделать так, как хочется тебе. Неужели ты думал, что я с радостью соглашусь, чтобы ты топтал меня ногами?
– А я и не собирался радовать тебя, – рассмеялся Пьетро, но смех его был невесел, он скорее пугал. – Я слишком хорошо тебя знаю. Это ты изменила условия игры, не я. Ты предложила пообщаться неофициально, без свидетелей. Я ни к чему тебя не принуждал.
– Ах, наверное, все дело в том, что на Сицилии «принуждать» значит не то же самое, что в Англии, – насмешливо сказала Марина. – Наверное, здесь это значит «вежливо уговаривать» или «любезно предлагать». Но в моем понимании «принуждать» – значит запереть женщину в машине и увезти ее непонятно куда. Я думала, что ты просто доставишь меня в отель.
– А я думал, что ты вполне можешь попытаться оттянуть наш разговор. В отелях есть двери и замки. Мне не хотелось бы, чтобы одна из них захлопнулась прямо у меня перед носом.
Он действительно слишком хорошо знал ее – или она сама чем-то выдала себя. Да, лишь тогда, когда они окажутся по разные стороны запертой двери, Марина почувствует себя в безопасности, лишь тогда его влияние, которому она не могла противиться, хоть сколько-нибудь ослабнет. Сейчас, в ограниченном пространстве машины, она особенно остро ощущала это воздействие. От Пьетро словно исходили какие-то волны, заставлявшие ее кровь вскипать от желания. Его профиль, четко выделяющийся на фоне окна, притягивал взгляд; он напоминал Марине лицо древнеримского императора на старой монете. К тому же двери были заперты, и это очень действовало ей на нервы.
– Есть смысл спрашивать, куда мы едем?
– Туда, где нам будет удобно и где мы сможем поговорить спокойно, ни на кого не отвлекаясь.
Дрожь пробежала по телу Марины, как если бы одна из дождевых капель, сползающих по стеклу, попала ей за шиворот.
– Это ни о чем мне не говорит.
– Скоро все узнаешь. А пока просто расслабься и наслаждайся путешествием.
– Не так уж это легко.
Пьетро снова рассмеялся, но на этот раз куда теплее, и сердце Марины дрогнуло, а глаза опять защипало.
– Помолчи немного, – попросил он. – Совсем скоро будем на месте.
– Иными словами – заткнись и делай что тебе скажут. Что ж, ладно. Ни слова не пророню, пока не пойму, куда мы едем.
Он лукаво улыбнулся, и Марина едва не нарушила только что данный зарок. К тому же она довольно быстро поняла, что они едут к побережью, и облилась холодным потом. Вполне возможно, что он вез ее в свой огромный замок XVII века, окруженный виноградниками и оливковыми рощами и служивший домом его семье уже много поколений.
В этот самый замок Пьетро привез свою молодую жену меньше чем три года назад.
Не может быть, сказала себе Марина. Он не может быть настолько жесток. Как ей вынести эту боль, если он привезет ее в дом, где она была так счастлива? Вернее, где она так успешно убедила себя, что счастлива… Суровая реальность почти мгновенно разрушила все иллюзии, раздавив ее мечты и разбив ее нежное, доверчивое сердце.
Уже довольно давно они выехали из города и теперь мчались по побережью вдоль сияющего моря. Марина задохнулась от боли, вспомнив, как не сдержала восхищенный возглас, когда море впервые открылось ее взгляду, сверкающее, как сапфир в обрамлении бриллиантов – пенных барашков на гребнях волн. Тогда море показалось ей символом ее счастья, прекрасного, светлого будущего, долгой жизни с любимым человеком.
Что ж, в какой-то степени это представление отвечало действительности. Холодная, равнодушная морская вода могла пленить взор, а в следующую секунду потемнеть и покрыться рябью, возмущенная вдруг налетевшим штормом. Так случилось и с жизнью Марины.
Вернувшись из поездки домой, она была полна желания как-то исправить ситуацию, подлатать пошатнувшиеся отношения. Она стремилась воссоединиться с мужем, рассказать ему, о чем думала, пока была в Англии, попытаться разжечь в нем пламя, как ей казалось, любви. Она вернулась во дворец ожившая, воодушевленная, – только чтобы найти на столике короткую записку, говорившую, что Пьетро уехал «по важным делам» и его не будет как минимум десять дней. Марину затошнило. Она бросилась вон из этого дома, прыгнула в машину и гнала всю дорогу до аэропорта, купила билет на первый же рейс до Лондона и пришла в себя, лишь когда много сотен километров отделили ее от холодного, черствого мужа.
Марина больше не возвращалась во дворец. Она не могла даже думать о нем: сердце немедленно скручивала сильнейшая боль.
И теперь мысль о том, что для разговора по душам Пьетро выбрал именно дворец, не вызывала у Марины ничего, кроме ужаса и знакомого чувства тошноты.
«Пьетро… Пожалуйста», – шептал внутренний голос, но Марина никак не могла повторить эти слова вслух. Вот уже показался поворот налево и дорога, ведущая к дворцу. Марина напряглась… Но Пьетро даже головы не повернул и спокойно проехал мимо поворота.
Марина не сдержала облегченного вздоха и откинулась на спинку сиденья, дрожа всем телом.
Значит, он везет ее не во дворец. Но тогда куда?
Она получила ответ чуть позже, когда Пьетро выехал на вершину скалы, обрывавшейся в море, чуть притормозил и показал вперед, а потом покатил дальше по дороге, зигзагами сбегающей со скалы.
Марина поняла, куда Пьетро везет ее, и этот вариант был намного, намного хуже, чем дворец.
Коттедж нисколько не изменился с тех пор, как Марина видела его в последний раз. Маленький, одноэтажный, он затерялся среди виноградников, диковинных кактусов, смоковниц и оливковых деревьев. С трех сторон его окружали террасы, объединенные общей крышей. С крыльца открывался чудесный вид на долину реки Сан-Катальдо и большой арочный мост, перекинутый через нее недалеко от истока. Сам дом был выкрашен в такой яркий розовый цвет, что Марина расхохоталась, впервые увидев его. Это было в их с Пьетро медовый месяц.
Ознакомительная версия.
