Харриет вздохнула, словно он ее здорово раздосадовал, и прошагала мимо Бенедикта в тень. Это так ошеломило его, что он не сдвинулся с места, пока она не постучала в дверь Лиззи. Тишина за дверью вынудила ее постучать второй раз, сильнее, но к этому времени Бенедикт уже стоял рядом.
– Лиззи, это Харриет. Пожалуйста, открой дверь.
В отличие от старого герцога Элиза Пруитт распахнула дверь широко. Она почти без всякого интереса посмотрела на Бенедикта и перевела отчаянный взгляд на Харриет.
– Ты должна скорее зайти внутрь, Харриет. – Элиза, задыхаясь, окинула взглядом коридор. – Пока оно не вернулось.
Элиза схватила ее за запястье и потянула в комнату, но Харриет осталась на месте.
– Оно? Лиззи, что тебя так напугало?
– Ради всего святого, Харриет, я не сумасшедшая и верю своим глазам. Оно погналось за мной, когда я возвращалась в спальню, изгибалось под немыслимыми углами и тянулось ко мне такими бледными руками, каких я никогда и не видывала. – Похоже, Элиза готова была разразиться слезами, со всей искренностью глядя на стоявшую перед ней Харриет – Слухи оказались правдивыми. В коридорах этого сгоревшего дворца рыскают чудовища, и одно из них только что гналось за мной.
Бенедикт вскинул бровь. Похоже, это второй интересный момент, случившийся во время поездки в Рочестер-Холл. Его внимание переключилось с девицы Пруитт на первый объект, вызвавший его интерес в этом тихом загородном особняке. Понятие очарования, думал Бенедикт, переводя взгляд с бледных плеч Харриет на изящную линию ее скул, рядом с ней приобрело новый смысл. Она вовсе не выглядела перепуганной до смерти, как полагалось женщине, только что услышавшей о жутких призраках, шастающих по коридору рядом с ее спальней. Харриет снова осмотрела коридор, а когда она повернулась к Бенедикту, он увидел, что ее глаза оживились от возбуждения.
Он нахмурился в твердой уверенности, что неверно понял чувство, озарившее ее взгляд.
Тут Харриет обернулась к Элизе и спросила почти беззвучно:
– В какую сторону оно направилось?
Палец Элизы, указавший на поворот коридора за ее спальней, туда, куда не доходил свет из настенных канделябров, дрожал.
Харриет повернулась в ту сторону, куда показала Элиза, и Бенедикт увидел, что она расправила плечи и вздернула вверх подбородок, как и тогда, когда кинулась на помощь попавшей в беду приятельнице. Он немного замешкался, глядя, как она исчезает в темноте. Высокая, сложенная прекрасно, как богиня, ночная сорочка – единственное, что светится во мраке, босые ноги ступают бесшумно, как у призрака…
– Проклятие! – выдохнул Бенедикт.
Харриет ждала, что Бенедикт ее остановит. Однако, поравнявшись с ней, он ничего не сказал, не сделал даже попытки задержать ее. Поворот коридора был неожиданным, темным, сырым, а голым ногам было значительно холоднее, чем Харриет хотелось бы. Она остановилась. Из-за спины падал слабый свет, и впереди почти ничего не было видно. В этой части коридора на месте висевших когда-то на стенах картин остались только черные и желтые пятна. Пожар случился много лет назад, но Харриет могла поклясться, что слабый запах дыма существовал не только в ее воображении.
– Должно быть, именно здесь пожар причинил наибольший ущерб, – спокойно сказал рядом Бенедикт. Его акцент очень соответствовал окружающему мраку.
– Откуда вы знаете? – по непонятной даже для себя причине, немного выбитая из колеи схожими мыслями, заговорила шепотом Харриет. – Я едва различаю собственную руку у лица.
– По запаху.
Харриет не боялась привидений или чудовищ, однако по ее спине пробежала дрожь. Казалось, что в коридоре становится все темнее.
– Нужно было взять с собой свечку. – Харриет сглотнула и оглянулась назад, на свет, падавший из коридора, не запятнанного ни присутствием какого-либо непонятного существа, ни сгустками отвратительной тьмы.
– Да, не помешало бы, – согласился Бенедикт. – Я бы предложил подождать до утра, но, похоже, здесь все равно нет окон.
Харриет вытянула руку, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, задела пальцами черную от копоти стену, осторожно шагнула вперед и ахнула, не ощутив опоры под босой ногой. Харриет тотчас же представила себе, что стоит на краю пропасти, что пол здесь сгорел дотла и сейчас она рухнет вниз, в руины когда-то великого замка.
Но Бенедикт так крепко прижал Харриет к себе, что она задохнулась. Его сердце билось ей прямо в спину, сильно и ровно.
– Лестница, – сказал он.
Харриет снова сотрясла дрожь.
Коридор залил яркий свет, подобный внезапной вспышке молнии. Харриет мгновенно разглядела несколько оставшихся целыми ступенек лестницы и обуглившиеся перила. Она прищурилась и посмотрела на стену справа – именно там прорезал тьму возникший из ниоткуда прямоугольник света. Бенедикт пошевелился, все еще крепко прижимая Харриет к себе.
Это был своего рода дверной проем, незаметный в опаленной стене. Харриет читала о таких вещах и не сомневалась, что это потайной ход. Внезапное появление потайной двери заинтересовало Харриет не так сильно, как возвышавшееся в ее центре нечто.
Неприятное белое создание очень походило на описание Элизы. Облаченное в обгоревший покров, оно раскачивалось из стороны в сторону, как пьяница. То, что казалось плечами, торчало оттуда, где у нормального человека находилась голова, и тянулось вверх еще на добрых три фута.
Харриет смотрела на привидение и почему-то ничуть не боялась. Даже самый большой любитель романов ужасов при виде этого странного существа с провалами вместо глаз и белыми, словно напудренными, руками должен был обезуметь от страха, но Харриет совершенно не испугалась. Может быть, потому, что сильная рука по-прежнему обнимала ее за талию?
Существо сделало неуклюжий шажок в их сторону, раскачиваясь взад-вперед.
– Прочь отсюда, пришедшие в дом проклятых! – В узком коридоре голос существа звучал слишком громко. Оно указало белым пальцем на Харриет и Бенедикта. – Бегите, пока не поздно!
Харриет не шелохнулась. Бенедикт, прижимавший ее к себе, тоже.
Они и фигура в саване молча стояли долгую минуту. Потом призрак снова заговорил:
– Прочь отсюда, вам сказано! Или вы узнаете, что такое гнев Рочестер-Холла!
Бенедикт отпустил Харриет и шагнул вперед, приближаясь к привидению.
– Не подходи ко мне! – Голос призрака прозвучал настойчиво и весьма удивленно.
Бенедикт все приближался к фигуре, потом протянул руку, вцепился в желтоватый саван и дернул.
– Негодяй! – взревел монстр, одновременно испустив женский крик. Он угрожающе закачался и через миг после того, как Бенедикт отскочил в сторону, рухнул на пол. Привидение распалось на две фигуры – мужскую и женскую, копошившиеся под простынями.
