Бенедикт посмотрел на Харриет и вскинул бровь. Харриет нахмурилась, глядя на парочку, все еще сражавшуюся со старательно обожженной тканью.
– Так, значит, это вы напугали бедняжку Элизу? – воскликнула Харриет. – Это что за игра такая? Зачем вы пристаете к людям с гнусными угрозами? – Она ткнула босой ногой в бугор, бывший чьим-то то ли плечом, то ли коленом. – Вы кто такие?
Женщина первой выпуталась из простыней и поднялась на колени.
– Я Джейн, мадемуазель, – робко пробормотал знакомый голос. Она посмотрела на Харриет и помогла своему сообщнику высвободиться из самодельного савана. – А это Джеффри Хогг. Он работает в конюшне.
Мужчина встал. Он метнул в Харриет хмурый, недовольный взгляд, обернулся было к Бенедикту, но, увидев его широкие плечи и неприступное лицо, передумал, снова перевел отвратительный взгляд на Харриет и сказал:
– Вы могли убить нас.
Замешательство, охватившее Харриет при виде горничной, сменилось гневом. Она сказала конюху:
– Насколько я помню, это вы до смерти пугаете невинных людей, вырядившись кошмарным призраком.
Джеффри хмыкнул, оценивающе оглядев Харриет:
– По крайней мере, мы не расхаживаем в нижнем белье.
Она ахнула, жар бросился ей в лицо, щеки запылали. Бенедикт подошел к конюху совсем близко. Джеффри заморгал, глядя на него снизу вверх, удивленный его бесшумным и быстрым приближением и встревоженный ледяным взглядом.
– Придержи язык.
– Простите, мадемуазель Харриет, мне, право, очень стыдно. – Джейн все еще стояла на коленях.
Харриет подошла и взяла ее за руки. Они были обсыпаны мукой.
– Зачем весь этот маскарад? Разве Лиззи плохо к вам относилась? Или я?
– Нет, мадемуазель. – Джейн быстро замотала головой, глядя на Харриет красивыми серьезными глазами. – Я вообще не знаю мисс Пруитт, а вы были более чем добры.
– Харриет, – произнес Бенедикт, присев на корточки, чтобы поднять обгоревшую желтую ткань, служившую саваном этой парочке.
– Да?
– Я верю девушке, они не собирались никому причинять вреда. – Он посмотрел на Харриет снизу вверх. В его темных глазах светился живой ум. – Они просто выполняли свою работу.
Харриет наморщила лоб:
– Свою работу, сэр?
– Думаю, леди Крейчли платит им не только за то, что они работают в конюшне или в доме. Они еще и обеспечивают развлечения для ее гостей. – Он легко выпрямился, слегка наклонив голову и не отрывая взгляда от Харриет. – Не так ли, мистер Латимер?
Скрип половиц заставил Харриет переключиться с Бенедикта на открывшуюся потайную дверь. Крупный мужчина полностью заполнил дверной проем, переводя взгляд со слуг на Харриет и Бенедикта.
– Леди Крейчли хотела бы поговорить с вами.
Харриет хотела надеть платье, прежде чем отправиться в кабинет леди Крейчли, но подумала, что потратит на это слишком много времени. Она лишь накинула большой шуршащий халат, подаренный ей на прошлый день рождения, надела домашние тапочки и пошла вслед за Бенедиктом в апартаменты хозяйки, занимавшие почти весь третий этаж.
Латимер уже был там, и Харриет отметила, что на нем только бриджи и незаправленная рубашка. Дортеа Крейчли оделась почти так же, как и Харриет – к большому облегчению последней, – но волосы были аккуратно собраны и сколоты под ночным чепчиком. В темноте, лишь слегка освещенная горящим в камине огнем, Дортеа выглядела усталой, четко прорисовались морщины вокруг глаз и рта. Она, извиняясь, улыбнулась, подошла к Харриет и взяла ее за руки, как и во время их первой встречи.
– Ну вот, вы оба знаете мою тайну.
– Да не может быть, чтобы мы первые это обнаружили, – отозвался Бенедикт.
– Первые, – сказал Латимер. Он потянулся за бокалами. Бенедикт довольно вежливо отмахнулся. Латимер взял два бокала и плеснул в них бренди.
– Обычно гости не входят в контакт с моими привидениями так, как это сделали вы с мисс Мосли. Большинство из них бежит от духов, а не за ними. – Дортеа усмехнулась, глядя на Харриет. – Должна заметить, что до сих пор у нас не было таких отважных гостей.
– Они ужасно перепугали несчастную Лиззи, – сказала Харриет.
– Да, – печально согласилась герцогиня. Она отпустила руки Харриет и пошла к своему креслу за письменным столом. Латимер стоял возле стола, как сторожевой пес. – Не так часто случается, что гости неосторожно натыкаются на привидение. Обычно мои слуги устраивают шум в пустых коридорах или в потайных ходах в стенах. И переодеваются на случай, если кто-нибудь их заметит. Мисс Пруитт просто не повезло – она возвращалась к себе слишком поздно.
– Не так часто дамы вашего положения вынуждены прибегать к хитрости и фокусам, чтобы привлечь посетителей. – Бенедикт всунул в руку Харриет бокал с бренди. В голосе его не было ни предостережения, ни осуждения. – Но делать это для развлечения? Ведь не в деньгах же дело?
– Вы оба раза ошиблись, мистер Брэдборн. – Улыбка леди Крейчли оставалась печальной. – Я не развлекаюсь, пугая других, но мне нравится дарить гостям добротную историю, чтобы было чем поделиться с друзьями. И, должна признаться, я очень сильно нуждаюсь в деньгах, которые получаю от гостей. – Они с Латимером обменялись взглядами. Харриет, поморщившись, сделала глоток бренди. – Может быть, вам обоим лучше сесть. Поскольку вы первые обнаружили правду о привидениях этого дома, вам следует услышать всю неприятную историю целиком.
Харриет, интерес которой распалился сверх всякой меры, пошла к креслу. Она не отрывала глаз от леди Крейчли, ожидая, что та сейчас расскажет исключительно увлекательную историю. Бенедикт остался стоять. Краем глаза Харриет уловила в стеклах его очков отблески пламени из камина.
– Помните, я вам говорила, что все имущество семьи перешло в руки моего двоюродного деда? Брата Уоррена Рочестера?
Харриет кивнула.
– Моя семья не получила ничего. Отцу осталось только имя. Он женился на моей матери, не имевшей имени, зато получившей приличное приданое. Я, к несчастью, вышла замуж за человека, точно так же искавшего финансовой стабильности. Я была юна, наивна и воображала, что это любовь всей моей жизни. Я вышла за него, несмотря на предупреждения родных и невзирая на то, что он не представил никаких доказательств своей материальной обеспеченности.
Иногда, подумала Харриет, гораздо выгоднее не иметь денег и не быть значительной персоной. Особенно потому, что в этом мире существуют люди, желающие использовать своих супругов как средство для достижения лучшего образа жизни. Это имело мало общего с любовью и обожанием, которыми были полны любимые книги ее лучшей подруги.
Харриет допила остатки бренди и посмотрела на Бенедикта, стоявшего между ее креслом и камином. Удерживая бокал у губ, Харриет гадала, относится ли Брэдборн к тем мужчинам, кто ищет в женщинах богатства и положения в свете.
