— Забыла сказать… Мне срочно нужно к матушке.
Вересов рассердился:
— Опять капризы? Почему я снова должен тебе об этом напоминать? Ты обязательно должна быть сегодня за обедом в качестве хозяйки дома. Да и как я останусь здесь без тебя? Нет, это невозможно.
Лиза продолжала уговаривать мужа:
— Да, я понимаю. И прошу тебя извиниться перед Дмитрием Петровичем. Утром я получила записку от матушки, в которой она просила приехать. К тому же, есть повод передать те деньги, которые мы ей обещали.
Вересов сменил гнев на милость:
— Ах, вот оно что. Тогда поезжай. Митрофан тебя отвезет. Но не засиживайся у маменьки долго. Надумаешь там ночевать, сообщи.
Вересов достал из сейфа денежные бумаги и отдал жене:
— Спрячь их подальше.
Лиза начала собираться. Примерила одно платье, потом другое, но решив, что первое — бирюзовое ей больше к лицу, закончила с выбором. Маменька не станет разглядывать ее туалеты, а сестрица и так будет рада.
Митрофан ждал хозяйку в санях, и Лиза попросила кучера ехать помедленнее. Ей вздумалось заглянуть по пути в несколько магазинов, чтобы порадовать сестрицу подарком. Выбор пал на китайский веер, простой, но довольно изящный.
«Кавалергарды будут в восторге, — подумала Лиза, — впрочем, Аннушка тоже».
По пути Лизе встретились знакомые, незамужние еще девицы, чинно прогуливающиеся в сопровождении кавалеров, и она обменялась с ними последними новостями и тут же получила приглашения в гости.
Отъехав от дома на приличное расстояние, Лиза погрузилась в думы о Мите. Что Панин за человек? Она так плохо его знает. Возможно, он играет с ней, забавляется ее неопытностью в вопросах флирта? Ведь невозможно дельному человеку так быстро забыть об умершей супруге и расточать признания другой женщине? Зачем он так скоро перешел к поцелуям?
Что он ищет теперь в столице? Карьеры? Брака? Или скрывается от кого-то?
Ни на один свой вопрос Лиза не находила ответа.
Сани подъезжали к Аничкову мосту. Лиза обернулась назад и обнаружила, что за санями следует карета. На месте кучера сидел хорошо одетый мужчина в надвинутой на глаза шапке. Лиза после еще несколько раз оборачивалась, но карета так и ехала следом, а возница быстро опускал голову в ответ на пристальные взгляды.
Ночью Лизе снилось, будто кто-то подглядывает за ней через окно спальни. Лицо человека обезображивали шрамы и язвы. Лиза просыпалась, вставала и подходила к окну, потом снова ложилась.
Ближе к утру ей приснился другой сон: огромный безлюдный пустырь и она — босая, в тонкой ночной рубашке, и лишь Любашин цветастый платок согревает озябшие плечи. Появляется собака, подбегает ближе, лижет руки. Нет, это вовсе не собака, а косматый мужик, который замахивается длинным шестом и… Лиза летит в пропасть.
Несмотря на ночные кошмары, Лиза вернулась домой в прекрасном расположении духа. Она появилась в прихожей заснеженная и озябшая, но веселая. Любаша бросилась стряхивать снег с хозяйских плеч, но Лиза быстро сняла шубу.
— Чайку согреть, Елизавета Павловна?
— Николай Степанович дома еще?
— Он уехал, хозяйка.
— Давно?
— Да с час как. Принесли записку от Монферрана, и он заторопился.
Лиза скинула сапожки и босиком впорхнула в гостиную.
Любаша принесла на серебряном подносе почту.
— Поставь его сюда, на столик… Ступай. Принеси мне горячего чая.
Лиза взялась разбирать письма; по очереди просмотрела приглашение от Мари Лисицкой, письмо из Флоренции, письмо из Москвы, еще несколько записок — милые пересуды приятельниц.
Но вдруг Лиза заволновалась, замерла в нерешительности. Очередное письмо было адресовано ей, но почерк она не узнала. Развернув письмо, внимательно его прочла.
«Драгоценная Е. П.!
Ваше вчерашнее отсутствие ввергло меня в уныние. Разве заслужил я подобное к себе отношение? За что вы наказали меня? За то, что позволил сорвать поцелуй с уст прекраснейшей женщины в мире? Но я намереваюсь получить тысячи поцелуев! Одного мне, как видите, недостаточно. Я хочу сжимать вас в объятиях, хочу рассказать вам, какие фантазии рождаются в моей голове. Не испепеляйте меня презрением. Не гоните меня, умоляю. Не избегайте меня больше! Я этого не вынесу. Прошу вас, покорно преклонив колено.
Д. П.»
Лиза закрыла глаза и глубоко вздохнула. Руки, независимо от ее желания, скомкали лист; бумага зашуршала. Она опомнилась, расправила письмо.
«Что он возомнил о себе? Как смеет он обращаться в подобном тоне к замужней женщине?! — Лиза негодовала. — Каков наглец! Как смеет он обвинять меня в жестокости?»
Но вместе с тем Лиза не могла не признать, что письмо наполнило трепетной радостью все ее существо, каждая клетка ее организма ликовала, наполняясь блаженством. Как будто вся Лиза, каждая ее часть, жила своей, независимой от сознания жизнью. И в то время, как женский ум кричал во весь голос: «Берегись, Лиза, опасность!», тело выражало бурный восторг. «Он нас любит!» — радовались Лизины ноги. — «И нас», — вторили им пальцы на руках. — «И нас тоже», — подхватывали всеобщее ликование раскрасневшиеся уши.
«Тихо, тихо!» — Лиза приказала себе успокоиться и начала размышлять. «Милая Лиза! Да, Панин увлечен и, возможно, страдает. Но почему ты решила, что чувство, которое он испытывает, называется любовью? Ты мечтаешь видеть влюбленного Дмитрия Петровича у собственных ног, но в качестве кого? Кем будет он рядом с твоим мужем? Лиза, побойся бога, это великий грех. Берегись!»
Снова смяв письмо, она бросила его в горящий неподалеку камин и проследила, чтобы ни единого кусочка, исписанного Митиной рукой, не осталось, чтобы каждая строчка нежного послания прогорела дотла.
Вошла Любаша с чаем. Хозяйка казалась на удивление спокойной и бровью не повела, заметив, как горничная смотрит в сторону камина. «Шпионка», — подумала Лиза, усаживаясь поудобнее в кресле. В который раз она задавалась вопросом: что будет, если обо всем узнает Николенька? И как мог Митя проявить подобную неосторожность?
Любаша поставила чай перед Лизой:
— Елизавета Павловна, дети проснулись.
— Скажи няне, что скоро буду в детской.
Возня с малышами временно отвлекла Лизу от назойливых мыслей, между тем от образа Мити, от его воображаемого взгляда избавиться не удалось. И Лиза вдруг поняла, что пропала. Пропала окончательно и навсегда, угодив в цепкие объятия любви.
В ожидании Валериана Ефросинья прогуливалась по дорожкам Летнего сада. Вечерело, поэтому людей в парке было немного. Шел снег.
