Даг нахмурился, вспомнив первое появление женщины в его темнице. Почему, будучи явно благородного происхождения, она хотела отдаться закованному в цепи узнику? Наверняка только затем, чтобы досадить мужчине, которому принадлежала.
Чувство отвращения заполнило викинга, и он отодвинулся подальше от пленницы, даже радуясь тому, что темнота скрывает ее необычайную красоту.
Фиона проснулась от того, что солнечные лучи жгли ее подобно пучку огненных стрел. Попытавшись приподняться, она была вынуждена тут же снова лечь из-за тошноты, волной подкатившей к горлу. Согнув руку, девушка ощупала раскалывающуюся от боли голову и обнаружила на ней изрядную шишку: должно быть, она ударилась обо что-то или кто-то ударил ее. Внезапно с пронзительной отчетливостью она вспомнила громадного воина и едва не вскрикнула от того, что ночной кошмар оказался реальностью.
Викинги – теперь она была буквально окружена ими; часть их сидела на веслах, широкие, покрытые потом плечи двигались при гребле, а солнце играло на светлых волосах этих гигантов. Впереди высоко в небо вздымался нос драккара.
Фиона инстинктивно постаралась втиснуться в щель между деревянными ящиками и плотно набитыми мешками, на которых до сих пор лежала; теперь она была лишь беспомощной пленницей!
Ужас заполнил ее всю, отодвинув куда-то далеко головную боль. Викинги сохранили ей жизнь только для того, чтобы, когда у них возникнет потребность, по очереди ее насиловать. Представив дюжину обнаженных ухмыляющихся негодяев, надвигающихся на нее, Фиона почувствовала, что вот-вот сойдет с ума. Лучше уж сразу прыгнуть за борт и утонуть в холодном море. Она постаралась совладать со своим трепещущим телом и, с трудом поднявшись, выпрямилась, намереваясь поскорее покончить с собой, покуда не исчезла решимость.
Однако не успела сделать и нескольких шагов, как услышала у себя за спиной мужской голос. Фиона быстро обернулась и замерла, не в силах двинуться: прямо на нее смотрела пара холодных внимательных голубых глаз. Сердце девушки отчаянно забилось: она узнала их обладателя. Викинг из подземелья! Он глядел на нее, и лицо его было столь же бесстрастно и спокойно, как тогда, во мраке темницы.
Все поплыло у Фионы перед глазами; ноги ее подкосились, и несчастная бессильно рухнула на какой-то ящик, оказавшийся поблизости от того места, где она стояла.
Голубоглазый викинг шагнул к ней. Теперь на его лице отразилось что-то вроде сочувствия, но это длилось лишь мгновение.
Сильные руки подхватили ее и поставили на ноги. Она почувствовала у своих губ влагу и с жадностью припала к бурдюку.
Сделав несколько глотков, девушка сразу почувствовала себя лучше. Она подумала, что судьба, должно быть, нарочно насмехается над ней: всего пару дней назад она своей рукой поддерживала голову этого викинга и давала ему напиться.
Теперь все изменилось. Из-за этого человека погибли ее отец, близкие, соплеменники. Она напрасно пришла ему на помощь: уж лучше бы тогда она позволила ему умереть в его темнице.
На глаза девушки навернулись слезы, и тут викинг, словно почувствовав, какие чувства владеют ею, резко отпустил ее. Фиона без сил рухнула на палубу судна. Удар острой болью отдался в ее голове, и она закрыла глаза, радуясь приходу беспамятства.
Когда она снова пришла в себя, то первым, что бросилось ей в глаза, был яркий, в красно-белую полосу, парус, поднятый на высокой корабельной мачте. Большинство викингов спали, устроившись между большими тяжелыми рундуками, стоявшими рядами поперек судна, – раньше они гребли, сидя на них. Несколько человек управляли парусом.
Решив, что немедленное изнасилование ей пока не грозит, Фиона неуверенно поднялась. Пока она лежала без сознания, кто-то укрыл ее плащом, и она завернулась в него, чтобы прикрыть порванную рубашку.
Девушка затравленно обвела взглядом длинный узкий корабль, полный врагов. Ее снова охватила паника, но она усилием воли справилась с ней. Она осталась в живых и даже почти не пострадала, так что вряд ли стоило прямо сейчас кончать жизнь самоубийством.
Обернувшись, Фиона увидела могучую фигуру викинга из подземелья: работая широким тяжелым веслом, укрепленным на корме, он управлял кораблем и одновременно глядел куда-то вдаль. Когда девушка проследила за его взглядом, ком подступил у нее к горлу: далеко на горизонте она увидела пятно светло-зеленого цвета – то была Ирландия, ее родина, ее дом. Увидит ли она еще когда-нибудь Дювессу? А Сиобхан в своей укромной лесной хижине – пережила ли она набег викингов?
На какое-то мгновение отчаяние снова овладело Фионой, и ей пришлось призвать на помощь всю свою волю, чтобы не броситься за борт и не утопить свою боль в поблескивающих на солнце голубых волнах; но здравый смысл все-таки пересилил. Душу ее наполнила холодная ярость. Если она умрет, не останется никого, кто смог бы отомстить за смерть отца и заставить викингов заплатить за все то горе и разрушения, которые они принесли с собой ее народу.
Приноравливаясь к легкому покачиванию корабля, Фиона гордо выпрямилась и произнесла обет.
– Отец, – прошептала она. – Я отомщу за тебя; еще не знаю как, но я это сделаю.
Слезы покатились по ее щекам, но она тут же вытерла их рукой – не для нее роскошь оплакивать свою судьбу. С этого момента она будет делать все, чтобы выжить.
Девушка снова оглядела стоящего на корме викинга. Теперь само его существование приводило ее в ярость. Она ухаживала за ним и спасла ему жизнь, а он отплатил ей тем, что убил ее сородичей и спалил ее дом, а ее взял в плен. За такую черную неблагодарность он заслуживает самой страшной смерти.
Тут Фиона вздрогнула. Она не могла собственноручно убить его, во всяком случае, не теперь. Голова ее все еще болела, руки и ноги затекли. Но хуже всего было то, что она испытывала страшную необходимость облегчиться. Здесь, в море, на переполненном врагами судне, это была почти неразрешимая проблема.
Глаза ее принялись отыскивать хоть какое-нибудь укромное место. Ближе к носу она увидела некое подобие кожаной палатки, настолько маленькой, что там невозможно было встать в полный рост, – либо это было нечто вроде каюты предводителя викингов, либо укрытие для особо ценного груза.
Фиона прикинула взглядом расстояние до палатки, соображая, сумеет ли пробраться туда, не привлекая внимания своих похитителей. Если внутри найдется какой-нибудь сосуд, то она сможет воспользоваться им под прикрытием палатки, а потом опорожнить его за борт.
Девушка сделала шаг, но тут корабль резко накренился, и она, потеряв равновесие, упала, больно ударившись о деревянный шпангоут. Ей потребовалось несколько минут, чтобы, привыкнув к качке, возобновить движение; но тут один из викингов загородил ей дорогу. Его обнаженная потная грудь оказалась в нескольких дюймах от ее лица. Варвар разразился хриплым смехом, который громом отдался у нее в голове. Вскрикнув, Фиона отпрянула и потеряла равновесие. Когда она растянулась на палубе, человек сорвал с нее одежду, оставив на ней одну лишь разорванную рубашку. Фиона запахнула рубашку на груди, закрыла глаза и, вскрикнув, приготовилась к неизбежному.
