– Так вы знали многих мужчин, мистрис Берк? – тихо повторил он.
От его хриплого шепота по спине Рейчел пробежал холодок, а сердце отчаянно застучало под ребрами. Она попыталась вывернуться, но его высокое стройное тело держало ее, точно капкан.
– Отпустите меня, пожалуйста, – проговорила она, чуть не плача.
– Ты не ответила на мой вопрос, – прозвучал его гортанный голос, – хотя, пожалуй, я и сам найду ответ на свой вопрос.
Он впился губами в ее рот, но она крепко стиснула его в попытке воспротивиться поцелую. Однако вскоре ей стало нечем дышать и пришлось открыть рот. В то же мгновение туда проник его язык. Этот жадный поцелуй, казалось, поглощал ее всю, рождая в недрах ее существа непознанный доселе огонь страсти. У Рейчел закружилась голова, ее тело обволокло странным теплом, и она неожиданно для себя обнаружила, что откликается на этот поцелуй.
Губы Эндрю оторвались от ее губ и оказались у чувствительной ложбинки уха. Ощутив легкие движения его горячего влажного языка, она откинула голову назад и задрожала от восторга, прильнув трепещущим телом к его крепкой груди. Его бедро скользнуло ей между ног, обдав жаром ее лоно сквозь тонкие слои одежды.
Все естество девушки занялось огнем. Она была беспомощна перед этими новыми испепеляющими ощущениями.
Он жадно припал губами к ее тонкой шее. Она подняла дрожащие руки, чтобы оттолкнуть его, но была не в силах противостоять этому натиску и лишь обхватила его шею. Губы Эндрю вернулись к ее губам. Растворившись в этом страстном поцелуе, Рейчел прижалась к его горячему телу и, ощутив жаркую крепость его возбужденной плоти, затрепетала от мучительного желания. Эндрю расстегнул лиф ее платья, обхватил ладонью мягкую упругую грудь и начал дразнить большим пальцем затвердевший сосок через тонкую ткань ночной рубашки. Из горла девушки исторгся стон удовольствия. Он отпустил ее губы, и их страстное дыхание перемешалось.
Охваченная острым пульсирующим томлением, Рейчел обмякла в объятиях Эндрю. Ее длинные густые ресницы трепетали, как крылья испуганной бабочки.
Эндрю потрясенно смотрел в подернутые негой зеленые глаза девушки, ласково обхватив своей большой ладонью ее теплую щеку. В тлеющих глубинах ее взгляда таились смущение, страсть и растерянность. Пытаясь побороть собственное смущение, он хрипло проговорил:
– Даже удивительно, что такая красивая и страстная женщина, как ты, смогла так долго оставаться целомудренной и при этом рассуждать о мужчинах, которых якобы знала. Очень жаль, что до сих пор никто не разжег это пламя страсти!
Вся дрожа, Рейчел пыталась высвободиться из его мучительно сладких объятий. Эндрю нехотя отпустил ее.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – пробормотала она трясущимися губами.
– А по-моему, ты все понимаешь, – возразил он с усмешкой.
– Вам доставляет удовольствие дразнить меня! – сердито заявила она. – Вы забавляетесь со мной, как малый ребенок. С меня хватит! Я не намерена больше терпеть ваши игры и вашу грубость, мистер Киркленд. Ни один джентльмен не стал бы обращаться с дамой подобным образом.
Его глаза вспыхнули язвительным огнем.
– А я никогда и не претендовал на звание джентльмена, Рейчел Берк. И не собираюсь просить прощения за то, что вложил в эту пустую, но красивую золотую головку мысль о том, что она венчает тело женщины.
С трудом обуздывая свой гнев, Эндрю больно схватил ее за плечи.
– Ты создана для любви, Рейчел Берк. В этом пылком теле томится скрытая энергия жизни, и я зажгу из искры яркое пламя.
Он опять нагнул голову, собираясь завладеть ее губами, но на этот раз девушке достало силы вырваться из его объятий. Охваченная не меньшей яростью, она вскинула на него горевший негодованием взгляд.
– Вы невоспитанный эгоист, дикарь, мистер Киркленд, и я сильно сомневаюсь в крепости вашего рассудка. Ваши грубые выходки меня утомили. – Она презрительно улыбнулась, окатив его насмешливым взглядом зеленых глаз. – А что касается вашего хвастливого обещания зажечь во мне страсть, то единственное, что вы способны во мне зажечь, так это желание немедленно сказать вам «спокойной ночи». Хотя, надо признаться, вы не заслуживаете такого вежливого обхождения.
Рейчел сердито отвернулась и зашагала вниз по лестнице. Лишь через несколько часов, когда гнев ее немного утих, она наконец смогла заснуть.
Возвращение в Бостон было далеко не таким радостным, как предыдущая поездка. Рейчел и Элизабет сидели на одеялах в глубине повозки, а Джонатан ехал на кучерском месте вместе со своим дядей.
Элизабет была необычно молчалива. Ее мысли занимала судьба высокого английского офицера, с которым она простилась в Ханаане. Увидится ли она еще когда-нибудь с Брэндоном Сазерлендом? Останется ли он жив после боев в Акадии? Вернется ли в Виргинию? «Как жаль, что мы так мало побыли вместе!» – мысленно сокрушалась она.
Рейчел же думала о широкоплечем красавце, который сидел к ним спиной и правил фургоном. Как же бесил ее этот самодовольный нахал! Сегодня утром, вместо того чтобы извиниться за неучтивое ночное поведение, он держался с обычной бесстрастной надменностью – как ни в чем не бывало! В душе она злилась и на него, и на себя. Интересно, чем можно пробить его толстый панцирь? О, как бы она насладилась хотя бы искоркой раскаяния в этих поразительно синих глазах! Особенно если эту искорку ей удалось бы высечь самой. Девушка ломала голову, пытаясь придумать способ отмщения. Как заставить его заплатить за такое бесцеремонное обращение с ней? Губы Рейчел кривились в злорадной усмешке, когда она представляла этого грубияна, этого эгоиста с непомерно раздутым самомнением, на коленях вымаливающего у нее прощение.
Поглощенная своими мыслями, она не заметила, как фургон остановился, а Эндрю Киркленд протянул ей руку, чтобы помочь выйти.
– Этот злобный блеск в ваших глазах, миледи, позволяет мне догадаться, что вы думаете обо мне, – сказал он с веселой усмешкой.
Рейчел очнулась от упоительных фантазий и виновато уставилась в бездонные сапфировые глаза объекта своих мстительных помыслов. Растерянно оглядевшись, она увидела, что Элизабет и Джонатан уже заходят в двери дорожной гостиницы, и в смущении обернулась к Эндрю Киркленду. Он смотрел на нее, вопросительно вскинув бровь и весело сверкая глазами.
– Могу поспорить: вы представляли себе мою персону, связанную по рукам и ногам и висящую над костром индейцев абернаки.
Обхватив девушку одной рукой за талию, Эндрю высадил ее из фургона. Когда ноги Рейчел коснулись земли, он не выпустил ее из объятий, продолжая смотреть сверху с уничтожающей кривой усмешкой.
