— Ну и оставайся, — неожиданно согласилась Элизабет Гамильтон. — И к чертям все условности!
Бену почему-то живо вспомнилось в этот момент, как леди Элизабет, одетая в мужское платье, лихо перемахивает через пятифутовую каменную стенку верхом на сером жеребце — подвиг, доступный отнюдь не каждому мужчине.
— В западном крыле есть еще одна спальня, — добавила Элизабет. — Она, правда, не так удобна, как та, что была приготовлена для вас, но у нее есть одно преимущество: там две комнаты. Большая и маленькая, примыкающая к ней.
— Я за удобствами не гонюсь, — ответил Бен. — Мне частенько приходилось спать и на голой земле.
Элизабет удивленно приподняла бровь, но от расспросов удержалась.
— Я прикажу Дункану, чтобы он показал ее вам. Он сейчас, наверное, где-то в холле, — сказала Элизабет и с лукавой усмешкой добавила:
— Впрочем, он всегда сам выбирает, где ему быть.
Бен подумал, что отношение Элизабет к старому слуге больше напоминает родственное, чем хозяйское.
— Боюсь, что спальню нужно будет основательно проветрить и прибрать, — сказала она. — Но тем временем, я полагаю, Сара Энн как раз сможет поужинать на кухне, а мы пообедаем в столовой.
И она повернулась, собираясь уйти.
— Э-э-э…
Она остановилась.
— Мы с Сарой Энн едим вместе.
Элизабет обернулась. На этот раз — с широкой улыбкой на губах, от которой, казалось, засветилось ее лицо.
— Я предупрежу Барбару, — сказала она. — Не сомневаюсь, что она и Хью будут в восторге от того, что увидят за столом вас обоих.
Ее озорной тон не оставлял сомнений, что все на самом деле как раз наоборот. Бену неудержимо захотелось улыбнуться ей в ответ, но он сохранил невозмутимый вид. Кто его знает, как могут расценить обмен улыбками в семьях, близких ко двору Его Величества!
— Благодарю за гостеприимство, — суховато сказал Бен, но Элизабет вновь улыбнулась. Улыбнулась так широко и искренне, что Бену показалось, что она поняла все, что он хотел сказать на самом деле.
— В таком случае, до встречи.
Она обернулась, чтобы сказать несколько слов Дункану, который тем временем успел появиться возле двери, а затем ушла.
«А ведь ему, наверное, за семьдесят», — подумал о Дункане Бен. Конечно, дворецкому ужасно не хочется перемен. И все же старику пора на покой, что бы там ни думала по этому поводу Элизабет Гамильтон. Он много слышал о том, что в старых английских семьях дорожат традициями, но не до такой же степени! В зависимости от того, какую власть получит в Калхолме Бен, он постарается раньше или позже избавиться от этого ископаемого.
Бен вместе с Сарой Энн двинулся вслед за Дунканом к лестнице, ведущей вниз. Шли они медленно — а как они еще могли идти, возглавляемые этим Мафусаилом, — и у Бена была возможность хорошенько осмотреться по сторонам. Спустившись вниз, они долго шли длинным коридором, и наконец дворецкий остановился и открыл дверь спальни, расположенной в самом его конце.
Комната оказалась довольно большой, но совершенно нежилой. Толстый слой пыли лежал повсюду, покрывая серым чехлом старинную тяжелую мебель. Однако окно спальни оказалось большим и выходило на озеро. Припомнив те постоялые дворы и амбары, в которых ему доводилось ночевать, Бен решил, что по сравнению с ними эта комната — настоящий дворец. Распахнув внутреннюю дверь, Бен обнаружил еще одну небольшую, смежную комнатку. Чем она могла быть раньше? Будуаром, например, или курительной, или гардеробной — бог весть. В этой комнатке тоже было окно — большое и также выходящее на озеро.
Дункан принюхался, поморщился и заметил:
— Здесь нужно хорошенько проветрить.
— Какое оно красивое и ужасно большое, — заметила Сара Энн, указывая на окно.
Морщинистое лицо дворецкого неожиданно смягчилось и подобрело.
— Джорди принесет сюда лошадку и другие игрушки, как только закончит разбирать ваш багаж, — сказал он. — А Эффи здесь проветрит и все хорошенько вымоет, пока вы обедаете.
Сара Энн впервые за все время выпустила руку Бена и направилась к кровати. Бен и Дункан посмотрели, как она карабкается на нее — слишком высокую и огромную для такой маленькой девочки, как, наконец, она покоряет вершину и начинает прыгать, издавая победные крики. Десять, двадцать, тридцать секунд… А затем…
А затем она уютно свернулась калачиком и провалилась в сон, уснув так мгновенно и легко, как это умеют делать только маленькие дети и животные.
— Прелестная малышка, — свистящим шепотом сказал Дункан.
— Это точно, — согласился Бен, непроизвольно употребив ходовое выражение, которое успел услышать сотни раз за считанные дни своей жизни в Шотландии.
— Калхолм был проклятым местом с тех пор, как отсюда уехал молодой Йен и умер старый маркиз, — негромко сказал Дункан. — Может быть, ей удастся вернуть сюда жизнь.
Бен молча кивнул. Он не был уверен, что это будет под силу маленькой девочке. Слишком уж тяжелой была здесь атмосфера, слишком сложными — отношения, и все это только усиливало опасения Бена по поводу того, что им еще предстоит пережить в Калхолме.
Он снова взглянул на Сару Энн — почти невидимую, затерявшуюся на огромной кровати. Она улыбалась во сне. Бен знал, что ее улыбку могут вызвать самые простые и незначительные на первый взгляд вещи: котенок, цветок…
Или, как сейчас — мягкая кровать.
Бен открыл корзину, вытащил из нее стосковавшуюся по свободе Аннабел и уложил кошку рядом со спящей девочкой.
Пусть девочка проснется и приятно удивится, обнаружив рядом с собой свое рыжее сокровище. Чем не повод для еще одной улыбки?
Да и Аннабел заслужила отдых. Ведь ей тоже приходилось несладко во время длинного пути. Правда, она не понимала, как труден и опасен он был… Что ж, ее счастье.
Аннабел мурлыкнула и затихла, прижавшись к руке спящей Сары Энн.
«Мне бы хоть каплю такого покоя найти в этой туманной зеленой стране», — подумал Бен. Он во всем любил ясность и терпеть не мог недомолвок и намеков. По нему лучше открытая враждебность, чем скрытое недоверие. Ему проще понять отъявленного мерзавца, чем тайного преступника, особенно замаскированного титулами и положением в свете.
Здесь, в Калхолме, он чувствовал себя разведчиком, пробирающимся по индейской территории, когда из-за любого дерева может раздаться смертельный выстрел, и не знаешь, с какой стороны тебя ждет опасность.
Страсти накалялись в библиотеке Калхолма, где собрались все обитатели дома, чтобы выпить перед обедом стаканчик шерри. Об этом думал Бен, внимательно рассматривая сидящих перед ним Гамильтонов. Казалось, что еще немного, и стены этой уютной комнаты не выдержат и рухнут под напором эмоций, бушевавших здесь. Хотя с виду все выглядело чинно и благопристойно: группа людей на мягких кожаных диванах, большой, орехового дерева стол, сверкание хрусталя, сигарный дым и негромкий разговор…
