Ознакомительная версия.
— Неужели у нас каменные сердца? Разве мы не люди? — требовательно вопросил Даунс.
Двое судей по обеим сторонам от него попытались заставить его замолчать.
— Я должен выступить против этого, даже если я погибну! — прокричал Даунс.
Кромвель, сидевший впереди него, обернулся с лицом, потемневшим от ярости.
— Вы с ума сошли! Неужели не можете сидеть спокойно?
— Нет, сэр! Я не могу молчать!
Он заговорил еще громче, так, чтобы его слышали все в зале.
— Я не удовлетворен!
Джон Брэдшоу обозрел шестьдесят восемь членов суда, увидел с полдюжины нерешительных лиц, дюжину тех, кто явно желал бы оказаться где-нибудь в другом месте, пару десятков иных, кого понадобится заново убеждать в правильности происходящего, и объявил, что суд удаляется на совещание.
Король вышел первым. Походка его была легка, голова высоко поднята, слабая улыбка триумфатора играла на лице. За ним, тихо переговариваясь друг с другом, потянулись члены суда, явно выбитые из колеи этим последним предложением. Когда в дальнем конце зала суда распахнули двойную дверь, в помещение ворвался поток свежего холодного воздуха, и часть зевак ушла.
Джон и Александр остались на своих местах.
— Я не уйду, — сказал Джон. — Клянусь, он избегнет палача. Они вернутся с готовым соглашением. Ему снова удалось сделать это.
— Спорить не буду, — ответил Александр. — Он легко может проделать это снова. Члены суда кажутся неуверенными, Кромвель выглядит так, будто готов поубивать их всех. Он обратил их в бегство.
— Как ты думаешь, что они сейчас делают? — спросил Джон.
— Надеюсь, Кромвель не будет зачищать суд,[36] — задумчиво проговорил Александр. — А то вдруг решит избавиться от Даунса и его сторонников? Он ведь уже проделал такое с парламентом, почему бы не повторить такое и здесь?
Джон уже готов был ответить, как двери в конце зала захлопнулись — обычный сигнал к возобновлению работы суда. Затем вошел слегка улыбающийся король с видом человека, играющего роль, абсурдно легкую для него, чтобы принимать ее всерьез, и уселся в свое красное кресло. Затем появились судьи. Даунса среди них не было.
— Его здесь нет, — быстро сказал Александр. — Это плохо.
Лицо Джона Брэдшоу было таким же мрачным, как и у Кромвеля. Он объявил, что суд не принимает более никаких отлагательств. Созыва палаты лордов и палаты общин не будет. Суд приступит к вынесению приговора.
— Но небольшая отсрочка на день или два может принести королевству мир, — прервал его Карл.
— Нет, — сказал Брэдшоу. — Мы не будем откладывать решение.
— Если вы выслушаете меня, я смогу дать удовлетворительные ответы на все ваши вопросы здесь и удовлетворить пожелания моего народа после, — любезным тоном сказал король.
— Нет, — отрезал Брэдшоу. — Переходим к вынесению приговора.
Король выглядел ошеломленным, он никак не ожидал, что судьи откажутся от искушения прийти к соглашению. На некоторое время он откинулся в своем кресле назад, и Джон мог сказать, судя по сосредоточенному выражению его лица и по тому, как он слегка барабанил пальцами по подлокотнику, что король думал о другом плане, о другом подходе.
Наступил звездный час Джона Брэдшоу. Он начал декламировать речь, держа ее в руке. Он читал достаточно медленно для того, чтобы все пишущие для журналов могли записать все, что он говорил. Он перечислил традиционные обязанности парламента и обязанности короля, он заявил, что короли должны нести ответственность за свои преступления. Во время длительных перечислений юридических тонкостей волнение в толпе все нарастало, но в конце концов Брэдшоу подошел к главному. Он объявил, что король, подняв оружие против своих подданных, тем самым нарушил договор между королем и его народом. Король обязан защищать свой народ, а не нападать на него.
— Прежде чем вы огласите приговор, я хотел бы сказать несколько слов, — прервал его король.
— Но, сэр, вы не считаете нас законным судом, значит, мы не обязаны выслушивать вас.
Король осел в своем кресле. А тем временем Брэдшоу подал знак секретарю суда.
— Карл Стюарт, как тиран, изменник, убийца и враг отечества, присуждается к смертной казни через отсечение головы от туловища.
В молчании шестьдесят семь членов суда встали.
— Вы предоставите мне слово? — вежливо спросил король, будто ничего не произошло.
— После вынесения приговора слово не предоставляется, — произнес Брэдшоу и махнул караулу, чтобы короля увели.
Король подался вперед в своем кресле с несколько большей настойчивостью. Он не понимал, что после вынесения приговора слушать его никто уже не будет. Он так плохо знал законы собственной страны, что даже не представлял себе, что осужденный не имеет права на высказывание.
— Но я-то могу говорить после приговора! — попытался убедить судей Карл, голос его от волнения поднялся немного выше. — С вашего позволения, сэр, я могу говорить после приговора.
Караульные подходили все ближе. Джон вдруг обнаружил, что сам отклоняется назад, прижав руки ко рту, как испуганный ребенок.
Карл продолжал настаивать:
— С вашего позволения, подождите! Приговор, сэр, я…
Караульные окружили его, силой поставили на ноги. Поверх их голов Карл крикнул онемевшей толпе:
— Если мне не дозволяется говорить, то можете представить, какое правосудие ожидает других людей!
Караульные торопливо вытолкали короля из зала, в котором раздавались беспорядочные крики. Кто-то защищал короля, кто-то выкрикивал обвинения против него. Члены суда покинули зал. Джону казалось, что они медленно уплывали прочь, а красная мантия Брэдшоу и его абсурдная шляпа напоминали видение во сне…
— Я никогда не думал, что они сделают это… — только и вымолвил Джон. — Я никогда не думал, что они осмелятся.
Воскресенье, 28 января 1649 года
Джон не пошел в церковь вместе с Френсис и ее мужем. Когда зазвонили церковные колокола, он сидел за кухонным столом перед стаканом эля. Колокола стихли, а потом зазвучали вновь.
Френсис торопливо влетела в кухню, чтобы приняться за воскресный обед, и приостановилась, увидев отца в столь непривычном для него состоянии бездействия.
— Ты заболел?
Джон покачал головой.
Вслед за женой в кухню вошел Александр.
— Говорят, он молится с епископом Джаксоном. Ему разрешили повидаться с детьми.
— Помилования не будет? — спросил Джон.
— В Уайтхолле строят эшафот, — коротко ответил Александр.
— Не здесь? — быстро спросила Френсис.
Ознакомительная версия.
