Или по крайней мере казалась таковой. Тревильон слыл коварным охотником и вполне мог неожиданно появиться из-за угла, когда его жертва уже чувствовала себя в безопасности.
Эта ночь оказалась неподходящей для деятельности Призрака.
Годрик свернул с улицы вовремя, ибо Тревильон все же послал своих подчиненных назад. Трое из них появились всего в двадцати ярдах от него, поэтому Годрику пришлось спешно уносить ноги.
Спустя полчаса он уже перепрыгивал через ограду собственного сада. Сент-Хаус был построен в те времена, когда близость к реке имела первостепенную важность для аристократов. Во-первых, это добавляло им престижа, а во-вторых, открывало доступ к транспортным путям. Сад тянулся от дома до речных ворот — огромной, начинающей осыпаться от времени арки, — являющихся персональным выходом к реке. Наверное, его предки наслаждались возможностью похвалиться собственной состоятельностью, но Годрик любил расположение Сент-Хауса по гораздо более банальной причине: в роли Призрака он мог входить и выходить из дома никем не замеченный.
Сегодня он, как и всегда, остановился на мгновение в тени сада, прислушиваясь и присматриваясь, дабы убедиться, что путь свободен. Вокруг царила тишина. Только кот пробирался среди кустов, совершенно не подозревая о присутствии здесь человека. Годрик вздохнул и направился по узкой тропинке в сторону дома. Он осторожно толкнул дверь и вошел в кабинет. Затем огляделся по сторонам и только тогда вздохнул с облегчением. Ведь совсем недавно его ждал здесь неприятный сюрприз.
Сегодня огонь в камине не горел, и кабинет утопал в темноте. Годрик на ощупь пробрался к деревянной панели рядом с камином и легонько надавил на нее ладонью. Панель отъехала в сторону, и Годрик оказался в гардеробной. Он быстро освободился от костюма Призрака, а потом надел ночную сорочку, халат и домашние туфли.
Годрик желал поскорее оказаться в постели, ощущая ломоту во всем теле. День оказался невероятно долгим. Он до сих пор не знал, как долго Маргарет намеревалась оставаться в городе. Его сестра и карга с собачкой тоже ничего не говорили относительно продолжительности визита. И все же Годрик не мог отделаться от ощущения, что Маргарет задумала нечто большее. Неужели она хотела остаться в Лондоне подольше или даже — Боже упаси! — обосноваться здесь навсегда?
Оказавшись в спасительных стенах дома, Годрик совершенно забыл об осторожности и подвергся нападению, едва лишь переступил порог собственной спальни. Сильные руки обвили его шею, чье-то тело прижало к стене, а ладони сомкнулись на затылке. Годрик ощутил еле слышный аромат апельсина.
А потом Маргарет накрыла его губы в поцелуе.
Но в конце концов Арлекин встряхнулся и отвел взгляд от лица девушки. Он наклонился и, пронзив грудь юноши, вытащил оттуда его душу. Арлекин трижды обвязал душу юноши паучьей паутиной и спрятал ее в свою сумку, сшитую из крыльев воронов. Он развернулся, чтобы уйти, но в этот момент возлюбленная юноши закричала: «Остановись!»…
«Легенда об Арлекине»
Прежде всего Мэггс подумала о том, что Годрик очень крепкий. Гораздо крепче, чем она ожидала от мужчины его возраста. Словно все его мышцы обратились в камень в тот самый момент, когда она до него дотронулась. Его грудь, живот, руки и бедра словно одеревенели рядом с ее слишком мягким и податливым телом. Мэггс наклонила голову и приоткрыла рот, пробуя вкус вина на холодных губах мужа, и… ничего не произошло. Она испробовала все уловки, на которые была способна, хотя и не считала себя слишком искушенной в вопросах чувственных отношений между мужчиной и женщиной. И все равно Годрик казался вытесанным из камня.
С губ Мэггс сорвался вздох разочарования, и она слегка отстранилась, чтобы заглянуть мужу в лицо.
Только с ее стороны это было ошибкой.
Прозрачные, точно кристаллы, серые глаза Годрика были прищурены, губы крепко сжаты, а ноздри еле заметно подрагивали. В общем, приветливым выражение его лица никак нельзя было назвать.
— Маргарет, — процедил он сквозь зубы, — что вы делаете?
Мэггс поморщилась. Этот вопрос означал лишь одно: ее попытка соблазнения потерпела фиаско.
Ребенок. Ей необходимо помнить о своем желании.
Она улыбнулась, хотя и несколько напряженно.
— Я… я подумала, что сегодняшняя ночь очень подходит для того, чтобы познакомиться получше.
— Познакомиться. — Это слово, тяжелое и безжизненное, сорвалось с губ Годрика и упало между ними.
«Он никогда не любил рыбу». Мэггс набрала в грудь воздуха, чтобы все объяснить, но в этот самый момент Годрик взял ее за талию, приподнял и, отставив в сторону, прошел к камину.
Мэггс ошеломленно воззрилась на него. Она никогда не принадлежала к породе изящных и почти прозрачных девушек, питающихся лишь марципанами и клубникой. Мэггс была довольно высокой и обладала фигурой женщины, обожающей простую деревенскую еду. И все же муж — ее престарелый муж! — поднял ее совершенно без усилий. Точно новорожденного котенка.
Мэггс прищурилась и посмотрела на Годрика, разжигавшего дрова в камине, успевшем угаснуть, пока она его поджидала. Сегодня Годрик позабыл надеть ночной колпак, и Мэггс впервые увидела его коротко остриженные волосы. Они были темными — почти черными, — лишь на висках поблескивала седина.
— Сколько вам лет? — неожиданно для себя самой спросила Мэггс.
Годрик вздохнул, все еще пытаясь пробудить к жизни огонь в камине.
— Тридцать семь. Так что, боюсь, я уже не в том возрасте, чтобы получать удовольствие от подобных сюрпризов.
Он поднялся с колен и выпрямился. Сегодня он почему-то казался выше и шире в плечах. Без своего привычного седого парика и очков он казался… нет, не моложе, а скорее мужественнее.
Мэггс поежилась. Мужественность. Именно это качество ей всегда хотелось видеть в потенциальном отце своего ребенка.
Но в таком случае почему Годрик вдруг показался ей таким опасным?
Он указал рукой на одно из кресел подле камина.
— Прошу вас, садитесь.
Мэггс опустилась в кресло, чувствуя себя совсем так же, как в тот день, когда гувернантка застала ее за воровством засахаренного миндаля.
Годрик же облокотился о каминную полку и вопросительно вскинул бровь.
— Итак?
— Мы женаты уже два года, — начала Мэггс, сцепив руки на коленях и тут же расцепив. Она изо всех сил пыталась не выглядеть провинившейся ученицей, которую вызвал на ковер суровый учитель.
— Мне казалось, вы счастливы в Лорелвуд-Мэноре.
— Была. Да. Я… — Мэггс положила ладони на колени и покачала головой. — Нет. — Господи, как все это глупо. Пора перестать увиливать от ответа. — Нет. Я была довольна жизнью. Но не совсем счастлива.
