И все же этот человек спас ее, и Таби, и Клива. Да, по он так и не сказал, что собирается сделать с ними.
Меррик – не только воин, он еще и купец. Ему достались трое рабов, которых он может продать. Не собирается же он оставить их себе, а если он и впрямь решится держать их в своем доме, то что это означает? Его слова о том, почему он спас ее и Таби, звучали искренне, и тем не менее Ларен не могла принять это объяснение – стоило ему взглянуть на Таби, и он прямо-таки почувствовал обязанность заступиться за нее и за малыша? Мужчины никогда не испытывают подобных чувств, викинг скорее проткнет ребенка своим мечом, нежели подумает о том, чтобы сохранить ему жизнь и повесить себе ярмо на шею.
Ларен покачала головой, не отрывая глаз от Меррика: норвежец как раз оставил весла, распрямился, потянулся и направился к тому месту, где, укрывшись самодельной шляпой из деревянного обруча и куска ткани, пристроилась Ларен. Меррик остался в одной набедренной повязке. Его грудь и впалый живот густо поросли золотистыми курчавыми волосами. Ларен отвернулась. Чересчур он большой, даже страшно!
Меррик сел возле Ларен, натянул на себя через голову рубаху, и Ларен вдохнула запах его пота и еще какой-то смутный, приятный запах, исходивший от викинга. Меррик проговорил что-то, обращаясь к старому Фиррепу, а тот вместо ответа молча сплюнул в реку, а затем обернулся к Ларен. Он долго молча смотрел на нее, отмечая усталость в ее взгляде и бледно-лиловые тени под глазами. Он ничего не сказал, только в задумчивости похлопал себя по бедрам.
Уронив голову Меррику на колени, подложив под голову руку, Ларен уснула. Меррик осторожно переменил позу, стараясь, получше прикрыть ее, своим телом от солнца.
* * *
Гребцы вытащили ладью на берег. На земле осталось множество отпечатков от лодок и стершиеся следы ног, поскольку здесь проходил кратчайший путь волоком в реку Двину. Они надеялись добраться до Двины за четыре дня, если не пойдет дождь, а затяжной ливень мог превратить предстоявшее им путешествие в кошмар. Работа выдалась не из легких, не говоря уж об опасности, которую представляли для них племена, обитавшие между двумя судоходными реками и поджидавшие неопытного путника.
Меррик не брал с собой катков: в небольшой ладье и так с трудом помещались сами викинги и их имущество. Дополнительный груз сделал бы путешествие невыносимым. Мужчины полагались на свою физическую выносливость – они были молоды и силушкой не обижены.
В первый раз, когда Меррик ездил в Киев, он повстречал во время похода одно из местных племен и перебил всех мужчин, которых ему удалось захватить. Женщин и детей он не тронул, даже не прихватил их с собой в качестве рабов, хотя, пожалуй, сумел бы выручить за них немалые деньги. Меррик позволил им остаться в родном поселке и, прежде чем он вместе со своими воинами вновь спустил ладью на воду, отчетливо назвал каждой женщине и каждому ребенку свое имя, показал им всем серебряного ворона, горделиво высившегося на носу корабля, и втолковал этим людям, что на свете нет другого судна с таким гербом. Меррик рассчитывал, что отныне все начнут страшиться его воинской доблести и другие племена будут держаться от него подальше. Он вовсе не хотел терять своих людей в заурядном торговом плавании.
С тех пор Меррик трижды ходил в Киев. За это время на него напали лишь однажды, да и то малыми силами, как бы проверяя его стойкость. Меррик потерял одного гребца, зато викинги прикончили двадцать противников, и этого предупреждения для дикарей оказалось достаточно.
Все молились, чтобы Тор послал сухую погоду, обычно боги прислушивались к их просьбе и дарили им солнечные дни. Роран, поддразнивая Эллера, спросил, может ли он учуять так же и дождь. Гребцы хорошо помнили тот поход, когда Тор отказал им в их просьбе и наслал столь сильный ливень, что они целую неделю тащили ладью по густой расползшейся грязи.
– Это я помню, – проговорила Ларен, озираясь по сторонам. – То есть я помню, как это делается, только тогда это было в другом месте.
– В самом деле? – Меррик с жадностью слушал новые сведения о своей рабыне.
Ларен быстро взглянула на него и отвернулась.
– Значит, вы ехали через Ладожское озеро из Новгорода?
– Какая разница, – покачала головой Ларен. – Может быть, так оно и было, а может быть, мне просто сон приснился. Пойду пригляжу за Таби.
– Не отходи далеко. В ближайшие дни нам отовсюду грозит опасность.
Меррик посмотрел вслед Ларен, гадая, в самом ли деле ее привезли по Неве, а затем через Ладожское озеро и озеро Ильмень. В таком случае она прибыла с Балтийского побережья. Впрочем, множество купцов с берегов Балтийского моря путешествуют этим маршрутом и везут рабов, захваченных в дальних странах. По Ладоге и Неве путь намного дольше, но зато он безопаснее. Меррик припомнил, как его брат Рорик посмеивался над ним:
– Ты готов отправиться в поход на Луну, если тебе скажут, что там очень тревожно. Когда-нибудь твое пристрастие к битвам тебя погубит.
Меррик пытался объяснить брату, что он вовсе не ищет врагов, тем более когда ладья гружена дорогим мехом и другими товарами. Но брат не поверил ему, потому что хорошо знал, как легко Меррик воспламеняется и как быстро хватался за меч в годы ранней юности. Однако пять лет взрослой жизни изменили предводителя викингов.
Гребцы выровняли ладью, распределили вес по всему судну. Меррик огляделся по сторонам, посмотрел на Эллера, который с готовностью втянул в себя воздух и отрицательно покачал головой. На этот раз Меррик волновался гораздо больше, чем в прежние походы. Раньше его всегда будоражило предчувствие битвы – он только радовался, если находил племя, готовое вступить в бой, врага, в сражении с которым он вновь испытывал свои силы; особенно охотно Меррик шел навстречу опасности, когда возвращался из плавания; отстаивать серебро гораздо интереснее, чем рабов, меха и прочий товар.
Но теперь Меррик не на шутку тревожился, и он знал, отчего это происходит: ему хотелось уберечь Ларен и Таби. Эта новая забота была не слишком-то кстати, ибо Меррик любил битвы, никогда не уклонялся от них, однако с того дня, как он увел Ларен из дома Траско, ему все время приходилось выбирать самый надежный путь. А вот сейчас Меррик не мог пожертвовать несколькими неделями и сделать огромный крюк, чтобы и на этот раз уйти от возможной угрозы.
Меррик снова взглянул в сторону Ларен. Она по-прежнему не могла распрямиться, боль сводила ее спину и плечи, но подбородок уже вздернулся вверх. Девушка выглядела точь-в-точь как принцесса, тощая, обнищавшая принцесса, когда стояла неподалеку, наблюдая, как мужчины вытаскивают ладью на тропу, пробитую в земле множеством прошедших здесь прежде судов. Таби отошел от Клива и пристроился рядом с сестрой. Меррик видел, что малыш улыбается сестре, самая обычная детская улыбка, но она много значила для Меррика. Он поспешно отвернулся, так и не разглядев выражение лица Ларен.
