— Тогда бей меня, если считаешь нужным, — ответила она, глядя на отца без малейших признаков страха, — но знай, что это ничего не изменит. Я не покину «Килбракен» — и точка! Поступай как знаешь.
— И тебе не было стыдно, когда прошлым вечером граф Ротрмор аплодировал твоему балагану?
— Мне нечего стыдиться! А аплодировал он потому, что воспитание не позволит ни одному знатному англичанину заткнуть уши и убежать. Сплошная фальшь, вот как это называется!
Александр Килбракен молчал так долго, что Фрэнсис наконец встревожилась и безмолвно взмолилась: «Пойми же меня, папа!»
— Что ж, дочь, будь по-твоему.
Затем круто повернулся и ушел, но на сердце Фрэнсис легла непонятная тяжесть. Что-то он все-таки зате-вал, и она понятия не имела, чего от него ожидать.
На всякого мудреца довольно простоты.
Пословица
— Боже милостивый! Не ваша ли это сестра?
Хок отодвинул занавеску экипажа, чтобы Виола могла бросить взгляд наружу. Выглянув, та на миг оцепенела, потом засмеялась высоким неестественным смехом:
— Это вовсе не Фрэнсис, а одна из местных крестьянок!
Сестры обменялись встревоженными взглядами, не ускользнувшими от внимания Хока. Он ни минуты не сомневался, что видит именно Фрэнсис, но все-таки выглянул в окошко еще раз. Она ехала верхом… не на дамском седле и не в амазонке, о нет. Сидя на коне по-мужски, она упиралась в стремена подошвами вымазанных в глине грубых сапог! Рукава мятого, пыльного платья из какой-то выцветшей шерсти были небрежно закручены выше локтя.
Хок откинулся на сиденье, собрав лоб в удивленные морщины.
— Вам понравилось у Кембеллов, милорд? — поспешно спросила Клер.
Ее голос звучал так нервно, что Хок с любопытством покосился в ее сторону. Что касается Виолы, то с ее губ не сходила ехидная усмешка.
— Очень понравилось, — беззастенчиво солгал он.
На самом же деле он буквально позеленел от скуки и раз сто, не меньше, повторил себе, что лучше скорая смерть на поле боя, чем эти невыносимые муки.
— Мы обе просто обожаем ездить с визитами к умным, обаятельным людям, — сказала Виола. — А Лондон… ах, Лондон! Сколько там бывает званых вечеров! Сколько балов! Это будет… э-э… может быть так чудесно!
И вдруг Хок понял со всей определенностью, во что превратится его жизнь, если любая из девушек, сидящих рядом с ним в экипаже, станет его женой. Это будет бесконечный круг скучнейших балов, обедов и раутов. Идиотское хихиканье, сплетни, постоянные приставания к нему со всякой ерундой, флирт с его друзьями… или же череда неподвижных фигур, изнывающих от скуки в студии Клер, и цитаты из Байрона по поводу и без повода. Так или иначе, то, что он сам считал жизнью, должно было кончиться навсегда. Так сказать, зачахнуть на корню.
Как страстно Хок желал, чтобы никто не продавал его, как раба на галеры! Он скучал по армейской жизни, по друзьям… Выходя в отставку, он надеялся обрести свободу, которая означала также свободу от жены, и не знал, что продлится эта новообретенная свобода от силы четырнадцать месяцев.
Но более всего Хок боялся потерять Амалию. Она не закрывала глаз, когда он входил в нее, они сияли, как звезды, при этом ее пальцы до боли сжимали его плечи, ноги обвивались вокруг его бедер, как ивовые ветви.
— Интересную ты рассказал мне историю про отцовскую клятву, — сказал незадолго до его отъезда лорд Сен-Левен, по обыкновению лениво растягивая слова. — Иметь жену, знаешь ли, не так уж плохо. Кстати, ты уже решил, как поступишь с Амалией после женитьбы? Должен признаться, я всегда находил ее на редкость привлекательной.
Он помедлил, многозначительно улыбаясь, и Хок услышал невольный скрип своих зубов.
— И не надейся, Сен-Левен! Амалия останется со мной. К тому времени он успел разобраться, что джентльмены,
Равно женатые и холостые, имеют хотя бы по одной любовнице, и собирался поступить таким же манером. Но как быть, если жена решит повсюду таскаться вместе с ним? И даже если этого не случится, станет ли она терпеть то, что муж время от времени отлучается к подружке? Ни эгоистка Виола, ни Клер, сторонница высоких чувств, не потерпели бы такого положения дел. Хок видел, что рассчитывать на понимание с их стороны ему не придется: в каждой благовоспитанной светской даме обязательно присутствовало нечто мстительное и злобное.
Клер между тем, в свою очередь, предалась мечтам, и Хок отвлекся от леденящего кровь будущего.
— Если я окажусь в Лондоне, я непременно повидаю все его достопримечательности, все памятные места!
— А сколько знакомств придется сделать! — вторила ей Виола. — Я жду не дождусь быть представленной тем леди, которые задают тон.
В этот момент Хок отдал бы половину состояния, чтобы на часок превратиться в волка и от души повыть на луну.
За вечерним чаем Фрэнсис все-таки появилась. В ней не было ни малейшего сходства с лихой всадницей, прогарцевавшей под окнами экипажа. Унылый пучок вновь красовался на ее макушке, и хотя платье было много приличнее, она все же внушала острую жалость. В общую беседу она не вставила ни слова. Зато Виола изливала на Хока неистощимый поток пикантных сплетен и в открытую флиртовала с ним. Он опасался, что Клер вновь заведет речь о каких-нибудь статуях, но она ограничилась тем, что бросала на него томные взгляды. Леди Рутвен, в пароксизме гостеприимства, столько раз доливала его чашку, что к концу чаепития Хок разбух от воды. Он уже подыскивал предлог, чтобы ускользнуть из-за стола, но тут Фрэнсис поднялась и направилась к двери.
— Леди Фрэнсис! — окликнул он, поднимаясь тоже. — Могу я просить уделить мне несколько минут?
Она замерла на полушаге. Робкая надежда на то, что обойдется без экзамена, оказалась тщетной. Впрочем, нужно было отдать должное чужаку: он пытался вести себя одинаково по отношению к каждой из сестер, независимо от их внешности.
— В оружейной, если не возражаете, — не поворачиваясь, ответила она через плечо.
— Это меня вполне устроит.
— Тогда там и увидимся, милорд, ровно через десять минут.
В коридоре Фрэнсис немедленно достала из кармана очки и нацепила их на нос. Прядь волос, выбившуюся из пучка, она оставила небрежно свисать вдоль щеки. Сердце колотилось в груди со страшной силой. Как же вести себя во время разговора? Она обещала отцу не быть грубой, по крайней мере явно. Лучше всего будет…
— Леди Фрэнсис!
Она вдруг заметила, что стоит у окна оружейной комнаты и что в дверях уже показался граф Ротрмор. Она ни на шаг не сдвинулась с места, только повернулась и кивнула.
— До сих пор у меня не было возможности побеседовать с вами.
