— Этого я не знаю. А вот малышка Гвендолин, похоже, уже приковала к себе обожателя. Это лорд Брайан Бору.
— Брайан Бору! Боже мой, я не видела его целую вечность! Он все такой же буйный и отчаянный?
— Вряд ли. Его покалечило в Дрездене, ядром раздробило колено.
Графиня Д'Оливери побледнела.
— Боже милостивый! Я не знала об этом.
— Да. Все это очень печально. Он не может даже стоять. Тем не менее это не помешало ему быть исключительно внимательным к Гвен, когда мы находились с ним в одной ложе в театре.
— Лорд Бору — и вдруг калека. Это кажется невозможным. — Графиня снова наполнила бокал.
Миссис Тредуэлл некоторое время молчала, что-то вспоминая, затем ее брови сошлись на переносице.
— Кристиан, — сказала она, — если я не ошибаюсь, леди Чамфорд как-то упоминала, что она встречала тебя и лорда Бору в Париже несколько лет тому назад. Он сопровождал тебя на бал в посольстве.
— Бору и я были одно время очень близки, — призналась графиня.
— Ты имеешь в виду… Боже мой, Кристиан! Ведь он намного моложе тебя!
— Всего на десять лет, — возразила графиня. На лице ее появилось странное выражение. — Ты не знаешь, где он сейчас остановился?
— У лорда и леди Дэлтон, я полагаю. — Миссис Тредуэлл поджала губы. — Надеюсь, ты не собираешься убежать с ним? Одна я ни за что не справлюсь с этими девчонками!
— Как же мало ты мне веришь, дорогая Эвелин, — сказала графиня, направляясь к письменному столу и беря в руки гусиное перо. — Я думала, ты успела понять: я не из тех, кто бросает работу на половине.
Николь, чтобы одолеть гложущее чувство стыда, с каким-то остервенением отдавалась фехтованию. Она фехтовала так успешно, что спустя две недели после возвращения из Ярлборо ее наставница сказала:
— Поздравляю тебя, дорогая! Наконец-то ученик превзошел своего учителя.
— Но это невозможно! Вы сами говорите, что я еще слишком необузданна и сумасбродна, что некоторые мои приемы выглядят не очень грациозными. Нет, вы, без сомнения, фехтуете лучше меня!
Тяжело дыша, мадам подняла защитную маску:
— Нет. Возможно, я более опытная фехтовальщица, но не лучшая. Ты создана для этого вида спорта, Николь. Даже при некоторой неуклюжести, от которой ты пока не избавилась, твоя рапира поет!
Николь вспыхнула, услышав комплимент мадам.
— Как бы там ни было, в этом ваша заслуга.
— Это все было при тебе, я только выявила эти качества… — Мадам задумчиво почесала себе ребра. — Честно говорю тебе, я уже боюсь скрещивать с тобой клинки. Если ты наносишь укол, то делаешь это основательно. Тебе нужен достойный противник.
— Если мне сейчас что-то и нужно, то брать курс на континент.
Мадам внимательно посмотрела на нее:
— Все еще не одумалась?
— Да! — упрямо сказала Николь. — А почему бы и нет? На рождественских приемах я убедилась, что мне не место в цивилизованном обществе.
— Почему?
Николь покраснела. Ей совсем не хотелось рассказывать о неприятном инциденте с лордом Бору.
— Миссис Тредуэлл говорила, что очень довольна тобой и Гвендолин, — не отступала графиня.
«Это свидетельствует лишь о том, что миссис Тредуэлл ничего не знает о происходящем вокруг», — подумала Николь.
Мадам проводила ее до дверей кухни.
— Николь, девочка моя, — мягко сказала она. — Если ты отправишься на континент воевать против Наполеона, то станешь одинокой и несчастной, как, возможно, и все люди.
— Я поступлю в солдаты, — начала было Николь, но графиня покачала головой:
— Ты будешь там чужой! Чужакам… всегда очень трудно.
— Меня поддержит Томми! — запальчиво заявила Николь.
— Серьезно? Ты считаешь, что он обрадуется, увидев тебя возле своей палатки в солдатских сапогах и амуниции? Думаешь, ему легче будет выполнить свой воинский долг, когда придется беспокоиться о тебе?
— Это не имело бы значения для… — Однако Николь замолчала. Она никогда раньше не задумывалась, как повлияет ее решение на судьбу брата. Внезапно девушка поняла, что Томми не одобрит ее намерений. Он горячо любил ее, и у них, как у близнецов, было много общего, но между тем он оставался мужчиной, а она женщиной. Появись она во Франции, и ему пришлось бы выслушивать бесконечные насмешки товарищей. — О Господи, ну почему я родилась женщиной!
К ее удивлению, мадам печально кивнула.
— Я знаю, — сказала она, — жизнь чудовищно несправедлива. Мужчины захватили в ней главные роли. А что остается нам? Рожать и вести хозяйство, следить за тем, не поехала ли петля на чулке и не подгорело ли мясо.
Николь неожиданно для себя захихикала.
— О, вы очень точно выражаетесь, — заметила она.
— Разумеется, ни одна умная женщина не может согласиться с существующим разделением забот и удовольствий, якобы закрепленных по замыслу Божию. — Мадам заставила Николь сесть рядом с собой за стол и, понизив голос, продолжила: — Перемены возможны, но они происходят медленно.
— А вы надеетесь на них? — спросила Николь, затаив дыхание.
— О да!
— А миссис Тредуэлл?
— Ты видела ее дочь? Что ты о ней думаешь?
Николь помолчала, а потом ответила:
— Наверное, любая мать будет рада тому успеху, которого достигла графиня Ярлборо.
— Есть большая разница, — заметила графиня Д'Оливери, — между успехом и счастьем. — Мадам потянулась за сахарницей. — Итак, я думаю, что должна найти тебе нового наставника по фехтованию.
— Не вижу смысла, — пробормотала Николь, — ведь я никогда не пойду воевать с Наполеоном. Видит Бог, ни один мужчина не отнесет умение обращаться с рапирой к числу моих достоинств.
— Мужчины во многом такие же жертвы обстоятельств, как и мы. — Судя по удивленному выражению лица Николь, это заявление вызвало у нее недоверие. — Ты в этом сомневаешься? Что ж, ты еще очень молода. Если бы ты знала, скольких несчастливых мужей я видела! Однако вернемся к нашим делам. Я считаю, что тебе следует продолжать занятия фехтованием. Можно мне позаботиться об этом?
— Если вы так хотите, — ответила Николь. Она была несколько ошеломлена этой беседой. Как мужчины могут быть недовольны своей судьбой? Чушь и вздор!
Тремя днями позже графиня появилась в верхней гостиной, чтобы увести Николь с лекции о том, как следует отбеливать белье.
— Слава Богу! — воскликнула Николь, когда они отошли по коридору на достаточно безопасное расстояние. — Сдались мне эти простыни! Когда сама буду вести хозяйство, закажу только серые простыни и никогда-никогда не буду их отбеливать!
Мадам засмеялась:
— Интересно посмотреть, как ты поведешь свое хозяйство, cherie!
