– Хочу уединиться где-нибудь и внести изменения в текст, – сказала Офелия. – Ты не станешь возражать, если я побуду здесь? В гримерной шумно и душно, туда постоянно кто-то заходит, все громко разговаривают…
– Оставайся, конечно. А я пойду поищу мистера Шеффилда. Хочу добиться от него правдивого объяснения его попытки влезть через окно в кабинет управляющего театром.
– Хорошо, ступай. Я подожду тебя здесь. Если сюда кто-нибудь внезапно войдет, я прикрою сценарий шалью, – сказала Офелия. – Меня наверняка примут за тебя и не заставят практиковаться в этом дурацком майском танце, который мы должны исполнить в финале.
Корделия сдержала улыбку и спросила:
– Ты уверена, что тебя не станут разыскивать по всему театру? Ты не боишься возможных неприятностей?
– Ничего страшного не случится, – отмахнулась Офелия. – Постарайся не задерживаться, возвращайся скорее.
– Я надеюсь уложиться в час!
Сестра кивнула, и Корделия вышла из мастерской.
На сцене Рэнсома не оказалось, зато две молодые грудастые блондинки фальшиво распевали веселенькую песню. Не оказалось его и в гримерной. По просьбе Корделии молодой человек, одетый в костюм стражника, сбегал на улицу, но Рэнсома не нашел. Тогда Корделия зашла и глубь здания и, обнаружив шаткую лестницу, спустилась по ней в подвал. Но и там ее ожидало разочарование: в темноте она не разглядела ни одного живого существа, кроме огромных крыс по углам.
Она поспешно вернулась в коридор и собралась уже было пойти в свою каморку, но внезапно услышала чьи-то шаги. Корделия замерла, прижавшись к стене спиной, и вгляделась в полумрак. Глаза ее округлились от того, что она увидела.
Рэнсом Шеффилд, склонившись над дверью кабинета управляющего, колдовал с замком, явно пытаясь его взломать.
Значит, все-таки она права – он действительно вор!
Как же ей поступить? Пусть мистер Неттлс хам и грубиян, мужлан и сутенер вдобавок, однако же он совладелец этого театра и его главный администратор. Не может же она Молча наблюдать, как его грабят!
Ей следовало убежать отсюда и позвать кого-нибудь на помощь. Но она не могла сдвинуться с места, ей казалось, что ее ноги вросли в пол.
Что ж, тогда надо кричать, и как можно громче, подумала Корделия, так громко, чтобы на ее пронзительные вопли сбежался бы весь дом. Ведь закричали же они с сестрой тогда, когда этот же вор пытался залезть в комнату администратора в первый раз. Она раскрыла было рот, чтобы крикнуть: «Помогите, грабят!»
Но из ее груди вырвался только едва слышный писк.
Что же с ней случилось, черт побери?
Склонившийся над замком человек резко обернулся и, подбежав к ней, встряхнул ее за плечи.
Корделия со страху громко охнула.
– Тише, замолчите! Не поднимайте шума, это вовсе не то, что вы думаете, – прошипел он.
– А что же еще? – шепотом спросила она.
Похоже было, что от испуга голос у нее пропал надолго.
Мало того, ее жутко трясло с головы до ног, то ли с перепугу, то ли по какой-то другой причине.
Рэнсом Шеффилд продолжал крепко держать ее за плечи, так что вырваться ей бы не удалось, даже если бы она этого очень захотела. Разумеется, она не пришла в восторг от подобного грубого обращения с ней этого мужчины. Но ее словно пригвоздил к месту его пристальный лихорадочный взгляд из-под кустистых темных бровей. Тем не менее, по всему его поведению было нетрудно догадаться, что самообладания он не потерял.
Очевидно, он привык не терять головы ни при каких обстоятельствах. Любопытно, задалась вопросом Корделия, в каком он чине? Капитан или майор? Вероятно, ему не раз приходилось вести в атаку своих солдат, глядя смерти в лицо таким же холодным взглядом. Она бы тоже пошла за ним и в огонь, и в воду, подумала Корделия, уверенная, что он защитил бы ее от любой беды.
Неожиданно она почувствовала, что Рэнсом замер. И в следующее мгновение поняла почему: на лестнице грохотали чьи-то тяжелые и торопливые шаги. Черт побери, кто же это мог быть?
– Проклятие! – тихо выругался Рэнсом. Корделия со страхом озиралась по сторонам.
Чуть впереди них по коридору имелась еще одна дверь. Заметив ее, Корделия раскрыла было рот, чтобы предложить Рэнсому укрыться за ней. Но он покачал головой и прошептал:
– Она заперта, я проверил.
– Что же с нами будет? – прошептала Корделия, дрожа, как кролик, очутившийся на лугу без единой норки, над которым парит ястреб. – Мы в ловушке.
Шеффилд мрачно ухмыльнулся. Отзвуки шагов становились все громче. А вдруг это сам управляющий? Корделии было страшно даже подумать о том, что он скажет, увидев их здесь. Как же им лучше оправдаться? Чем объяснить свое появление возле двери его апартаментов?
Неожиданно Рэнсом наклонился и крепко поцеловал ее в губы. Все смешалось в голове Корделии, она оцепенела и затаила дыхание, чувствуя странное волнение во всем теле.
Хотя дома, в Йоркшире, о них с сестрой и ходило множество скандальных слухов, до этого мгновения ее не целовал ни один мужчина. Правда, Офелия не отличалась такой скромностью и даже частенько рассказывала, какие неумелые и неловкие ее ухажеры. Но застенчивая и скромная от рождения Корделия никогда не позволяла себе подобного бахвальства и не одобряла вызывающего поведения своей сестренки.
И вот теперь ее внезапно поцеловал мужчина, не испросив на это у нее разрешения. Нет, он определенно не джентльмен! Как это ни странно, его бесцеремонные манеры доставили Корделии удовольствие. По спине ее побежали, мурашки, по бедрам растеклось тепло, а соски грудей набухли. Но больше всего ее поразило то, что она с жаром ответила на поцелуй Рэнсома. Почувствовав это, он крепче прижал ее к себе. Сопротивляться Корделия не стала.
Его сильные руки нежно поглаживали ее по спине, язык проник ей в рот, а грудь уперлась ей в бюст. Офелия сочла бы такое ее поведение неприличным, но сама Корделия не чувствовала уколов совести.
Почему-то Рэнсом не спешил прервать поцелуй, да и она тоже не торопилась отпрянуть. Более того, ей хотелось еще плотнее прижаться к нему и бесконечно наслаждаться тем, что он бесцеремонно делал с ней, дурманя ей голову легким запахом красного вина. Ее щеки стали пунцовыми. Она тоже просунула ему в рот свой язычок и…
– Какого дьявола вы здесь делаете? – рявкнул кто-то ей в самое ухо.
Она подпрыгнула от испуга. Рэнсом выпустил ее из объятий и отпрянул. Только тогда она вспомнила, что разъяренный человек, испепеляющий ее взглядом, – управляющий театром. И растерянно захлопала глазами. Красный от ярости, господин Неттлс продолжал:
– Нет, я вижу, чем именно вы тут занимаетесь. Но позвольте узнать, почему вы делаете это возле моих апартаментов? Разве внизу мало укромных уголков?
