— Что вы, что вы, миссис Фрэнкель! — Мистер Хевитт встал со своего кресла и обошел стол, на ходу снимая и протирая очки. — Это вовсе не так. Вы бы и без моей помощи добились немалых результатов. У вас самой прекрасно работает голова по части бизнеса. Вы чутьем угадываете выгодные сделки и на редкость хорошо разбираетесь в недвижимости. Даже в самом начале, когда у вас совсем не было опыта, вы уже знали, какие дома принесут вам выгоду. Помню, как еще в одна тысяча восемьсот шестьдесят шестом году вы без чьей бы то ни было подсказки приобрели дом в окрестностях Сент-Мэри, в портовой зоне Джарроу. Я тогда сказал мистеру Кении, что у вас особый нюх на хорошие дома. Этот дом, по моим подсчетам, уже успел окупиться вам в трехкратном размере. Так что вы недооцениваете свои способности, миссис Фрэнкель.
— Вы так любезны, мистер Хевитт! Вы всегда были так любезны со мной!
Кэти встала и протянула ему руку. Адвокат взял ее руку в свои и крепко пожал.
— А капитан Фрэнкель будет здесь к Рождеству? — осведомился он, провожая ее до двери кабинета.
Ресницы Кэти едва заметно дрогнули.
— Надеюсь, что да, — тихо сказала она.
Адвокат думал, что Эндри ушел в один из своих обычных рейсов. Кэти не стала рассказывать Хевитту о Норвегии и больной жене Эндри. К чему говорить об этом сейчас? Если Эндри не вернется, у нее будет сколько угодно времени, чтобы рассказать об этом мистеру Хевитту. Стараясь скрыть от адвоката беспокойство, овладевшее ею при упоминании об Эндри, она вежливо осведомилась:
— Вы ведь навестите нас на праздники, мистер Хевитт?
— Конечно, миссис Фрэнкель, с удовольствием.
— Надеюсь, вы не откажетесь поужинать с нами в один из праздничных вечеров?
— О, благодарю вас, миссис Фрэнкель. Можете на меня рассчитывать.
— Вы не против, если мы назначим точную дату немного позднее?
— Конечно, конечно, как вам будет угодно.
— До свидания, мистер Хевитт, и большое вам спасибо. Вы… вы сообщите мне сразу же, как только получите ответ?
— Обещаю, миссис Фрэнкель, что, как только он ответит мне, вы сразу же об этом узнаете. Я немедленно пришлю к вам мистера Кении.
— Вы очень любезны, мистер Хевитт. До свидания.
— До свидания, миссис Фрэнкель. — Мистер Хевитт галантно распахнул перед ней дверь. — Всего вам доброго.
Выйдя из кабинета адвоката, она увидела мистера Кении, поджидающего ее в приемной.
Кении за эти годы успел превратиться почти в старика. Он выглядел намного старше своих лет. Его волосы, длиной до самых плеч, стали совсем седыми, на макушке начинала проглядывать лысина. Длинное худое лицо стянула мелкая сеть морщин, а с кончика носа Кении все время капало, и во время разговора с клиентами ему приходилось постоянно промокать нос платком.
— Было очень приятно повидаться с вами, миссис Фрэнкель, — сказал мистер Кении, открывая для нее дверь.
— Благодарю вас, мистер Кении.
— Вы сегодня превосходно выглядите, миссис Фрэнкель, позвольте мне это заметить.
Сколько бы раз в день мистер Кении ни встретил Кэти, каждый раз он непременно повторял ей, что она превосходно выглядит. Сегодня он говорил ей это во второй раз, — в первый раз он восхитился вслух ее красотой, когда она входила к мистеру Хевитту.
Придерживая входную дверь, Кении слегка наклонил голову и улыбнулся этой женщине, в которую он вот уже четырнадцать лет был молчаливо влюблен. Кэти Малхолланд всегда была учтива и приветлива с ним и называла его мистером, так, словно он не был каким-то жалким клерком; Кэти Малхолланд никогда не забывала о нем на Рождество и одаривала его щедрой суммой, которая ему, привыкшему получать по праздникам в лучшем случае полсоверена от регулярных клиентов, казалась целым состоянием. Но даже и без этого он был бы готов служить Кэти Малхолланд до гроба.
Оставалось два дня до Рождества. Все на улице было укутано толстым покровом снега, и мир за разукрашенными морозом окнами казался безмолвным и неподвижным. Вот уже несколько дней стояли сильные холода — но в доме было тепло и уютно. В каминах весело потрескивали поленья; пахло елкой и рождественской кухней.
Кэти сняла широкий белый передник, который прикрывал ее синее вельветовое платье, и повесила его в шкафчик под лестницей. Взглянув на свое отражение в зеркале над мраморным с позолотой столиком в зале, она поправила кружевной воротничок и манжеты платья и взбила локоны. Отойдя от зеркала, она медленным шагом направилась в свой кабинет.
Там она села за письменный стол и открыла потайной ящик, в котором лежало два письма. Достав одно из них, она перечитала его уже, наверное, в сотый раз за те десять дней, что прошли с тех пор, как она его получила.
«Дорогая Кэти, — писал Эндри. — Я приехал вчера. Кристин очень больна. Все мои дети, кроме сына, уже обзавелись семьями. Мне здесь очень непривычно, но все очень любезны со мной и делают все возможное, чтобы я не чувствовал себя неловко. Мне надо так много тебе рассказать, Кэти, что я не могу писать об этом в письме. Но ты и так должна чувствовать, как тоскует по тебе мое сердце.
Сегодня вечером отсюда отплывает корабль в ваши края. Я отдам это письмо капитану, и он передаст его тебе, как только приплывет в Шилдс. Не тревожься, любимая. Мой корабль уже взял свой курс, и нет такого ветра, который смог бы его изменить.
Я люблю тебя. Эндри».
«Мой корабль уже взял свой курс». С тех пор как она впервые прочла письмо, эта фраза не выходила у нее из головы. Что это за курс? Куда он его приведет? Может, этот курс уже привел его к жене и к детям, и он останется с ними? При этой мысли сердце Кэти болезненно сжалось. С каждым днем она чувствовала себя все более и более одинокой и несчастной.
А еще эта ужасная история с ее дочерью и молодым Розье. За эти недели мистеру Хевитту не удалось продвинуться ни на шаг. Бернард Розье оставил без ответа его первое письмо, в котором адвокат излагал суть дела, не ответил и на второе, в котором мистер Хевитт просил его о встрече. С точки зрения мистера Хевитта, молчание Бернарда Розье означало, что тот отказывается верить в столь нелепую ситуацию; с другой стороны, оно могло значить, что он не хочет признавать Сару как собственную дочь, поскольку история ее рождения была не из приятных. Мистер Хевитт подумывал о том, чтобы связаться с дамами, у которых воспитывалась Сара. Это было альтернативным решением — быть может, подойдя к делу с другой стороны, адвокат добьется того, чего не смог добиться через Бернарда Розье. И мистер Хевитт был прав — она обязана встретиться с мисс Анн и мисс Роз и сказать им, кто отец ребенка.
