Но сейчас ей ничего не оставалось, как ждать. Вся ее жизнь превратилась в сплошное ожидание — она ждала вестей от Эндри, ждала известий от мистера Хевитта. Было еще что-то, чего она ждала, но она боялась признаться в этом тайном ожидании даже себе самой. Желание увидеть дочь было слишком болезненным, слишком сильным. Ей казалось, что, если она встретится хоть на минуту с Сарой, ее боль утихнет, чувство щемящего одиночества исчезнет, и тогда даже разрыв с Джо больше не будет иметь значения. При данном положении вещей встреча с дочерью вполне вероятна — возможно, ей самой придется поговорить с Сарой и рассказать ей всю правду. Несмотря на столь неприятную ситуацию, Кэти не могла не порадоваться при этой мысли.
Сложив письмо Эндри, и спрятав его в своем потайном ящике, она встала из-за стола и, выйдя из кабинета, направилась в гостиную. Она очень гордилась этой комнатой и ее ярким, элегантным убранством. В комнате стояла дорогая французская мебель, отделанная позолотой, пол был устлан пушистым светло-зеленым ковром, а на окнах висели малиновые парчовые шторы. Редко где можно увидеть такую красивую гостиную. Только сейчас вся эта красота не доставляла ей радости — какой смысл иметь красивую гостиную или красивый дом, если Эндри нет рядом? Без этого здоровенного громкоголосого капитана дом казался пустым и мертвым. Эндри все еще был очень привлекательным мужчиной, хоть ему и перевалило за пятьдесят. Впрочем, в ее глазах он всегда будет самым красивым и обаятельным мужчиной на свете, годы не имеют значения. С Эндри она впервые в жизни узнала, что такое любовь; Эндри помог ей забыть о горестях прошлого и научил ее верить в себя и ценить собственные достоинства. Эндри гордился и восхищался ею. Он так часто хвалил ее красоту, что, даже если бы она родилась некрасивой, она бы, наверное, превратилась в красавицу только от одних его похвал. Со вздохом она вышла из гостиной и направилась вверх по лестнице к Терезе.
Тереза, как обычно, полулежала на кушетке возле огня. Сегодня ее лицо было очень бледным, а в темных, глубоко посаженных глазах застыл нездоровый блеск. Взгляд Терезы был устремлен на дверь, словно она ждала ее прихода.
— Есть какие-нибудь новости? — спросила Тереза.
Кэти покачала головой.
— Новостей пока нет, но сегодня должны прийти два корабля из Норвегии. Может, он передаст письмо с одним из них.
— Да, он наверняка передаст тебе письмо, — Тереза кивнула. — Не волнуйся, Кэти. Знаешь, у меня такое предчувствие, что сегодня ты получишь какие-нибудь вести от него, и это будут хорошие вести.
— Будем надеяться, что ты права, Тереза, — Кэти сделала слабую попытку улыбнуться. Опустившись на стул, она спросила: — Ты хочешь, чтобы мы занялись чтением?
— О, Кэти! — Тереза мягко коснулась ее руки. — Тебе ведь не хочется заниматься сегодня чтением, не так ли?
— Я думаю, мне не помешает немного почитать. Это поможет мне отвлечься. Ужин уже готов, и мне нечем себя занять.
— И все-таки сегодня тебе лучше отдохнуть. Ты очень вымоталась за последнее время… Но, если ты не против, я хочу кое-что тебе показать. В одном из писем лорда Честерфилда мне попался на глаза смешной отрывок — думаю, тебя он тоже развеселит. Если ты не против, я прочту его тебе вслух. Или ты все-таки хочешь прочесть его сама?
— Нет, прочти лучше ты. У тебя это получится намного лучше, чем у меня.
— Это письмо было написано лордом Честерфилдом в Лондоне двенадцатого ноября одна тысяча семьсот пятидесятого года, более ста тридцати лет назад, — сказала Тереза, беря с тумбочки книгу. — Но в те времена, как и сейчас, люди тоже придавали большое значение манерам. Послушай, что он пишет своему сыну:
«Мне бы хотелось лишний раз напомнить тебе о правилах хорошего тона. Думаю, это не помешает, потому что, когда ты учился в школе, ты был самым неряшливым и невоспитанным мальчишкой в классе. Боюсь, ты еще не совсем избавился от дурной привычки ковырять в носу и в ушах на людях. Запомни: это верх невоспитанности и проявление неуважения к окружающим. Это вызывает у людей отвращение, граничащее с тошнотой. Мне самому становится тошно при виде человека, ковыряющего в носу. Если уж на то пошло, я бы предпочел смотреть, как он чешет задницу. Не забывай каждое утро мыть уши и сморкайся в носовой платок, когда это необходимо, — но ни в коем случае не смотри после этого на платок. Такая вещь, как хорошие манеры, может показаться тебе незначительной, но это неотъемлемая часть настоящего джентльмена, и без них невозможно завоевать уважение и симпатию окружающих. Когда ты находишься в обществе, наблюдай за тем, как ведут себя люди из высших кругов, и учись у них хорошему тону. Старайся копировать их манеры, их дикцию, даже их жесты и походку. С другой стороны, тебе не помешает понаблюдать и за людьми из низшего класса — таким образом, отталкиваясь от обратного, ты не станешь повторять их ошибки. Имей в виду: люди из простонародья могут говорить и делать те же самые вещи, что говорят и делают джентльмены, но это выглядит у них совсем иначе, и вся разница состоит в манерах».
Тереза подняла глаза от книги и посмотрела на Кэти, сидящую с отсутствующим видом.
— Но ты совсем меня не слушаешь, — мягко сказала она.
Кэти слегка вздрогнула от неожиданности.
— Нет, нет, я тебя слушаю. Лорд Честерфилд пишет о том, что… — Она на секунду умолкла, потом проговорила медленно и очень отчетливо: — Он пишет, что человек, когда ему необходимо высморкаться, должен пользоваться носовым платком.
Тереза засмеялась.
— Да, это ты правильно подметила, — со смехом сказала она. И тут же добавила, посерьезнев: — Я знаю, что у тебя на душе очень неспокойно, Кэти, но не тревожься, все будет хорошо. Ты мне поверишь, если я скажу, что мне тоже очень его не хватает?
Глаза Кэти повлажнели, и она с нежностью посмотрела на эту бледную хрупкую женщину, которая когда-то принесла ей столько бед и которая теперь была ее самой близкой подругой. Но, даже вспоминая о пережитых бедах, Кэти всегда отдавала себе отчет в том, что, не будь всех этих несчастий, ее судьба развивалась бы совсем иначе и она бы никогда не встретила Эндри. И если бы ей пришлось начать свою жизнь заново, она была готова снова пережить все выпавшие на ее долю горести и страдания, если этот путь снова приведет ее к нему.
До этого она никогда не обсуждала с Терезой Эндри. С тех пор как Тереза поселилась в их доме, между ними возникло нечто вроде молчаливой договоренности: если мисс Розье хотела оставаться у них, то должна была смириться с присутствием Эндри и относиться к нему с подобающим уважением. Этого было вполне достаточно, а какие чувства Тереза питает в душе к Эндри, было ее личным делом. Но сейчас Кэти, к своему собственному удивлению, спросила:
