Тереза Медейрос - Укротительница привидений

Хайден даже не сделал попытки уклониться, а Лотти бросилась вперед, загородив его своим телом.

– Убери пистолет, Стерлинг! У маркиза самые честные намерения. Он пришел просить моей руки.

– Это правда? – спросил Стерлинг, медленно опуская пистолет и не сводя глаз с лица маркиза.

– Правда, – ответил Хайден.

– С чего такая резкая перемена? Ведь всего несколько часов тому назад вы клялись, что не собираетесь жениться. Никогда.

Хайден положил ладони на плечи Лотти:

– Полагаю, я не должен объяснять, какой настойчивой умеет быть ваша золовка.

– А что скажешь ты? – спросил Стерлинг, переводя взгляд на Лотти. – Полагаю, теперь ты попытаешься убедить меня в том, что безумно полюбила Оукли?

Лотти была рада, что Хайден не может в эту минуту видеть ее лица.

– Многие долгие и удачные браки держатся на более прочном фундаменте, чем любовь, – ответила она глядя прямо в глаза Стерлингу.

Тот опустил плечи. Лотти побила его словами, сказанными им самим. Стерлинг положил пистолет в ящик, который все еще держал Эддисон, и процедил сквозь зубы:

– Пойдемте со мной, Оукли. Нам нужно поговорить.

Когда дверь за ними захлопнулась, к Лотти подошла Лаура и сказала сквозь слезы, застилавшие ей глаза:

– Ах, Лотти, что же ты наделала?

– Похоже, я заполучила себе в мужья маркиза, – ответила Лотти, пытаясь улыбнуться дрожащими губами.

– Маркиз Оукли, – торжественно провозгласил дворецкий, появляясь в дверях.

Он пытался сохранять спокойствие, но тем не менее его седые брови были приподняты от удивления, а в глазах застыл ужас.

Нед Тауншенд едва не поперхнулся сигарным дымом, а Хайден Сент-Клер спокойно вошел в его гостиную. Нед инстинктивно потянулся, чтобы смахнуть со стола газеты, но момент для этого был уже упущен, оставалось лишь наклониться над столом, надеясь прикрыть своей тенью кричащие с первых страниц заголовки.

– Ты все-таки решил навестить меня, – заговорил Нед, пытаясь улыбнуться. – Отлично. Выходит, я был не прав, когда говорил о твоих дурных манерах. Но чему я обязан такой честью? Я был уверен, что ты уехал утром в Корнуолл, а ведь сейчас уже полдень.

– Я бы на самом деле уехал, если бы не ты и не твое вмешательство, – ответил Хайден, окидывая Неда ледяным взглядом своих зеленых глаз.

Нед не мог избавиться от мысли, что именно этот взгляд был последним из того, что увидел Филипп перед тем, как замертво упасть на траву пять лет тому назад.

Внешне хозяин и гость разительно отличались друг от друга. Волосы Неда были тщательно причесаны, галстук туго завязан, а все блестящие медные пуговицы на модном сюртуке аккуратно застегнуты. Ботинки Хайдена были потерты и минимум три года как вышли из моды, а галстук завязан так небрежно, что даже съехал набок, распахнутый сюртук в каких-то пятнах. Шляпу, по своему обыкновению, Хайден носил не на голове, а в руке, и потому его волосы были растрепаны. Несмотря на свое благородное происхождение, Хайден всегда оставался бунтарем, в нем было что-то от разбойника, и именно это делало его неотразимым в глазах женщин, причем как светских леди, так и портовых потаскушек. Если им нужно было выбирать между Недом, Хайденом и Филиппом, они всегда выбирали Хайдена.

Вот и Жюстина выбрала в свое время именно его.

Нед глубоко затянулся сигарой и сказал, прикидываясь удивленным:

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Не понимаешь? Я поясню. По всей видимости, ты единственный человек во всем Лондоне, который не знает о вчерашнем скандале. – Хайден взглянул на лежащие перед Недом газеты и поправился: – О, нет, ты тоже знаешь.

Нед протестующе взмахнул руками, но Хайден уже успел выдернуть у него из-под локтя утренний выпуск «Таймс» и прочел вслух аршинный заголовок на первой странице:

– «Кровавый Маркиз находит новую жертву».

Нед упал в кресло, а Хайден тем временем взял в руки еще пару газет.

– «Смертельный поцелуй Кровавого Маркиза ставит крест на репутации невинной девушки». Так, а что говорится в уважаемой «Сент-Джеймс кроникл»? О! «Юная дебютантка попадает в гибельные объятия Лорда Смерть».

– Лорд Смерть, – задумчиво повторил Нед. – Знаешь, это звучит еще романтичнее, чем Кровавый Маркиз.

– Надеюсь, ты удовлетворен, – заметил Хайден, смахивая со стола газеты. – Полагаю, что сегодняшние тиражи с этой чушью побили все рекорды.

Нед наклонился вперед, чтобы стряхнуть пепел сигары в серебряную пепельницу, сделанную в виде слоновьей ноги.

– Печальная история, – сказал он. – Только не понимаю, какое отношение имею я сам ко всему этому.

– Самое прямое. Если бы не ты, ничего бы не случилось. Когда эта девушка появилась возле моего дома, я принял ее за шлюху. За шлюху, которую ты нанял.

Нед открыл рот, отчего сигара повисла у него на нижней губе. Подхватив ее прежде, чем та успела упасть на кресло и прожечь на нем обивку, Нед с трудом выдавил смешок и сказал:

– Грандиозно! Бедная девочка. Скажи, а ты с ней…

– Разумеется, нет, – отрезал Хайден. Несмотря на это заявление, ему было трудно смотреть прямо в глаза Неду, который буквально сгорал от любопытства. – Я не укладываю в постель каждую женщину, постучавшуюся ко мне в дверь. Или в окно, как было в этом случае.

– Если бы ты поступал иначе, то чувствовал бы себя гораздо лучше, – заметил Нед и спросил, указывая пальцем на сброшенный со стола номер «Таймс»: – Но кто эта девушка? В газетах полно намеков, но ни одна из них не отважилась назвать ее по имени.

Хайден сел в обитое зеленым атласом кресло, закинул ногу на ногу и торжественно провозгласил, словно объявляя о появлении короля:

– Карлотта Энн Фарли!

Как Нед ни старался, на глазах у него заблестели слезы от едва сдерживаемого смеха.

– Маленькая Лотти Фарли? Хартфордширская озорница?

– Ты слышал о ней? – настороженно спросил Хайден.

– Еще бы, конечно, слышал. Найди-ка в Лондоне человека, который не слышал о Лотти Фарли!

– Не понимаю. Чем она так успела прославиться? И когда? Ведь вчера вечером должен был состояться ее дебют в свете.

– Почему ты так решил? – поинтересовался Нед, больше не сдерживая улыбки.

– Она сама сказала, что два года тому назад была за границей, а в прошлом году у нее была скарлатина.

– Острый приступ замешательства, если говорить точнее. Ее опекун просто выжидал, пока уляжется скандал связанный с первым выходом Лотти в свет. – Нед, полностью завладевший вниманием Хайдена, наклонился вперед и продолжил: – Впервые Девонбрук вывел Лотти в свет, когда ей было семнадцать. На том балу ее вместе с остальными дебютантками должны были представить королю.