— А в дерьмо превратить слабо?
— Попробую, — ответила малышка. — Мы обязательно попробуем совершить обратный процесс, прямо у вас на глазах! Принесите бриллианты.
Комсомолка, переделанная из баб-Маши, притащила стеклянную миску прозрачных искрящихся камешков. Толпа снова ахнула.
Дерьмовочка накрыла миску розовенькой тряпочкой, дунула на неё, затем сняла.
— Ну-с! Что у нас на выходе?
В миске лежала коричневая масса с характерным запахом. Толпа завыла, все стали зажимать носы.
— Что-то маловато дерьма! — раздался ещё один окрик. — Я слышал, что брюлики из большого количества органики получаются!
Дерьмовочка очаровательно улыбнулась.
— Вы просто не всё видите! Это лишь вершина айсберга. Основная часть находится вокруг вас! Незримо!
Толпа начала редеть.
А тут и новости оборвались. Не совершенно, исчезли только картинки, а звуковой фон остался. Диктор извинительно пожал плечами и докончил вместо репортёра:
— Данная агитбригада, сопровождаемая добровольцами на мотоциклах, исколесила немалую часть Сибири. И это всего лишь за пару дней! Нанотехнологии продолжают удивлять! Вот чего можно достичь на голом энтузиазме, буквально на развалинах фундаментальной науки…
После новостей папе с сыном захотелось отдыха в форме дневного сна, и Аля проводила их наверх, в одну из гостевых комнат. Там Максим накинулся на родителя с догадками: ведь и коню понятно, что на ту агитприманку в стиле ретро должны были клюнуть старый Правитель и его дерюжный «папа».
— Только почему-то Силантий с бабкой всё время прятались… — пробормотал он.
Юра появил бóльшую догадливость.
— Не зря же они взяли тёть-Марину с бабой Машей. А фокусами можно и с расстояния руководить…
Вернувшись через пару дней, старуха всё подтвердила, и ещё кой-чего добавила, так что все за животы хватались.
— Я выполнила миссию! Выманила из берлоги завидущего козла с его прихвостнем…
— Выманили… И всё? — разочарованно молвил князь.
— И всё! И всё! И всё!!! Миссия успешно завершена!
— Не понял… — вклинился якут при молчаливо-кивковой поддержке супруги.
Пришлось удариться в занимательную теологию.
— Существовал вполне конкретный договор: дерюжный носа не кажет из преисподней, ни на секунду, а Миша терпит его закидоны, какими бы мерзкими они ни были…
— А зачем Мише его закидоны? — спросил Мася. — Устранил бы его — и баста! Он же сильней, ибо Свет всегда сильнее тьмы… — важно вспомнил он уроки тёть-Марины. Та одобрила, тоже кивком. И ещё несколько человек одобрили, ведь Аля с Толей устроили героям званый приём, велели накрыть в гербовом зале, при канделябрах, кафельных печах и хрустальных люстрах.
— Не так всё просто, как кажется на первый взгляд, — сказала Маринка. — Устранишь одного — другие в очередь построятся, такое место тоже пусто не бывает, хоть оно и не свято…
— Дьявол пока востребован, не меньше чем поп-музыка или поп-корн, — добавил Силантий, сидевший рядом. — Не станет его — люди придумают новое, ещё более страшное чудовище, для реализации тёмных замыслов… У человека две стороны, у любого…
— И какой же выход? — спросил князь.
К нему на плечи, прямо с люстры, спустилась Дерьмовочка.
— Выход один: не дать новому Главному обнаглеть! Я как раз изобрела новый препарат: «антинаглин», а также новый инструмент: «наглóметр» — чтобы лучше новенького папу контролировать! Кстати, он гораздо симпатичней предыдущего, и прикидончик у него ништяк! Когда она снова повисла на люстре, мадам поведала честной компании, сколько и каких провокаций пришлось ей организовать, прежде чем задумка удалась.
— Он не идиот, хотя и корчит из себя юродивого, иногда даже похлеще Гриши…
— Строил, — мягко возразил Силантий.
Он достал из кармана комочек мятой бумаги, собрался дунуть.
— Что вы делаете?! — заорала малышка. — Не надо!!! Я обещала новому папе, что буду любить только его, старого не надо… беспокоить…
— Не дрейфь, Карлссон, не побеспокоим, — сказала мадам. — А ты — давай, лети на кухню, скажи, чтоб чай готовили. С тортом!
Когда припевочка упорхнула, старуха быстренько поведала, как она «сделала» дерюжного.
— Уж какой дерюжкой мне пришлось прикинуться самой, до сих пор противно, но ради коллектива можно и на жертвы пойти…
Выяснилось, что и на сатану бывает проруха, смотря кто берётся за дело.
— Он, правда, не сразу поверил. Я ему: мол, прикрою тебя, не робей, у меня специальная ширма разработана, принимающая контуры объекта, даже Миша тебя не увидит, не то, что другой кто…
— А он? — спросил Мася.
— А он… Как увидел по телевизору стекляшки, да ещё в таком количестве — сразу поверил, что якутские алмазы! А я поставила условие: должен лично выйти на сцену и взять, ибо охрану на такую миску диамантов мне искать некогда…
Все, как по команде, переглянулись, кое-кто хмыкнул.
— Таки вы его реально заморочили?
— Ну да! Не всё ж ему меня морочить…
— И что у нас на выходе? — подхихикнул Мася.
— Как что? — отозвался Юра. — Вместо старого, обрюзшего и вонючего пройдохи, новый, почти наивный сатана, которым легче манипулировать, чем предыдущим…
— А кто манипулировать-то будет? — вздрогнула Маринка.
— Я, вестимо, — крякнула старуха. — На пару с Силантием.
Силантий улыбнулся.
— На пару? Пойдёт!
Затем вкрадчиво добавил:
— Только я матом не ругаюсь и не пью…
— Ноу проблем! — воскликнула старуха, зашвырнув плоскую фляжку в дальний угол помещения и cимволически заклеив рот «пластырьком»…
Наконец-то бабка обрела право командовать подземной «вертушкой» единолично: даун ни во что не вмешивался, город-фантом отбирал у него все силы, а новый Главный — тот шагу не ступал без старухиного совета. Все они такие, эти Гого, на заре карьеры. Скромники! Жаль, что их способности развиваются чересчур стремительно и дьявольская гордость внушает не слушаться ничьих советов. Подольше бы продлился «установочный» период!
Появилась у старухи и другая функция, параллельная: наблюдать за Кассандрой Песец, чтобы та не слишком рано копытнула, оздоравливать её регулярно, подмолаживать.
— И до скольки же лет вы будете её пасти? — спросил Максимка. — Всё равно не получится больше ста пятидесяти, не было в нашу эру ни одного долгожителя, протянувшего более ста тридцати, так что сто пятьдесят — это я ей с запасом дал…
Бабка задумалась.
— Если Кассандре сейчас как папе Юре, где-то около сорока, то у нас в запасе около ста лет. За это время что-то и придумать можно!
