— Я просто в отчаянии, что не смогла встретить тебя, Марлена, милая! Я непростительно пренебрегла своим долгом. Надеюсь, ты не наябедничала своей матери обо мне? Ах, милая Марта! Она всегда все делает правильно. Она бы меня никогда не простила. Но мы должны получше познакомиться. Вот увидишь, я наверстаю упущенное.
Все было так странно, даже тетя мне казалась какой-то нереальной. Я просто не знала, что ответить. Но тут вмешалась Сара:
— Мама, ты выглядишь великолепно. Я обожаю, когда ты в этом платье. А тебе нравится, Марлена? Мама, мы только что разложили карточки. Теперь мы можем немного отдохнуть. В ближайшие пятнадцать минут никто не появится.
На лице Беттины появилось выражение беспокойства.
— А твой отец, Сара? А Морис? Его нет!
— Он здесь, мама. Он приехал примерно час тому назад и пошел к себе. Через несколько минут спустится.
Я была удивлена, услышав, что дядя Морис уже дома. Я так ждала встречи с ним, а теперь, когда он приехал, я его прозевала. Вообще-то я даже немного побаивалась дяди Мориса после всего того, что моя мама и Сара про него наговорили. Я с нетерпением поглядывала на дверь, ожидая, когда он появится.
Моей первой реакцией было полное изумление. Мне никто раньше не говорил, что дядя Морис такой красивый и выглядит так благородно. У него не было животика, не было и лысины. У него не было крючковатого носа до подбородка. Это был загорелый, высокий и широкоплечий мужчина. У него были густые черные, с проседью волосы, усы и великолепные крупные зубы, оттеняющие загар. Дядя Морис выглядел здоровым и процветающим. Он приветливо улыбнулся мне и взял за руку:
— Очень рад познакомиться с тобой, Марлена Уильямс. Я доволен, что ты смогла приехать. И рад, что подругой Сары будет ее двоюродная сестра. Я слышал о тебе много хорошего.
Я не могла не почувствовать к нему симпатию. Он мне очень понравился!
— Я очень рада познакомиться с вами, дядя Морис. — Я была смущена.
Морис Голд поцеловал жену в щеку.
— Ты прекрасно выглядишь, Беттина, — сказал он, даже не посмотрев на нее. Чуть подрумяненные щеки Беттины вспыхнули. Он повернулся, чтобы поцеловать Сару, но та отвернулась. Теперь уже наступила очередь Мориса Голда покраснеть. Он сказал:
— Все выглядит просто великолепно, Сара. Ты была права — мы прекрасно справляемся и без экономки. Но теперь, когда ты уедешь, нам все же придется ее нанять.
— Не могу принять на свой счет комплимент по поводу стола или дома, папа. Я была занята Марленой. Нас практически целый день не было дома, правда, Марлена? Это все мама приготовила.
Он насмешливо улыбнулся.
— Да? — И, помолчав, добавил: — Пока мы ждем гостей, пожалуй, можно немного выпить. — Он позвонил. Появился дворецкий Роберт. — Роберт, принесите мне, пожалуйста, скотч. Кто-нибудь выпьет со мной? — Он посмотрел на нас. Затем улыбнулся мне и Саре. — Только не вы. Вина за столом будет вам вполне достаточно, как мне кажется. Беттина? Ты что будешь?
Беттина опустила глаза, руки ее теребили складки платья.
— Спасибо, ничего. Ничего не надо.
— Я выпью имбирного пива, Роберт, — быстро сказала Сара. — Принесите три бокала, пожалуйста. — Она, очевидно, решила, что ее матери для уверенности нужно держать в руке бокал.
Когда начали прибывать гости, Беттина и Морис прошли в гостиную, чтобы их встретить. Роберт открывал дверь, а Клара, одна из горничных, стояла позади Роберта и принимала шляпы и одежду прибывших гостей. Мы с Сарой стояли немного дальше в прихожей, и Сара представляла меня каждый раз одной и той же фразой:
— Это моя двоюродная сестра из Южной Каролины. Марлена тоже Лидз, как и мы с мамой. Мы все из семейства Лидзов из Чарльстона. Наш, прапрадедушка и сделал тот первый выстрел, который раздался на весь мир.
Я с трудом удерживалась от смеха. Исторические ссылки Сары были, прямо скажем, не слишком точны, но это не имело особого значения, поскольку, казалось, никто не обращал на это внимания. Время от времени Сара бросала меня одну, чтобы взглянуть, как там мама в гостиной. Казалось, все идет прекрасно. Тетя Беттина все еще держала в руке свой бокал с пивом и болтала с гостями. Когда, наконец, все прибыли, мы с Сарой тоже прошли в гостиную, чтобы присоединиться к остальным гостям.
Как и Сара, я все время поглядывала на Беттину. Она же в свою очередь все время поглядывала на дядю Мориса, который разговаривал с типично роковой молодой женщиной, пришедшей с Тедди Лорригеном. Вообще-то я раньше никогда не видела роковых женщин, но знала о них из книг, а Ванда Хейл была очень похожа на тех, что я видела в кино. Она была сильно накрашена, на ней было облегающее атласное черное платье, и как только вошла, она спустила свою накидку из серебристой чернобурки так, что открылись ее белые плечи. Кроме того, она была похожа на Лейн Тернер.
Я заметила, что Сара тоже наблюдает за ними.
— Он же только разговаривает с ней, — попыталась я ее успокоить. — Он должен быть гостеприимным хозяином, ведь так?
— Да, но мне кажется, что мама нервничает…
Затем мы увидели, как Беттина подошла к Морису Голду и Ванде Хейл и попыталась включиться в их разговор. Она положила ладонь на руку мужа и что-то сказала. Казалось, он не обратил внимания на ее слова и дернул рукой, как бы пытаясь сбросить руку жены. Она отошла, и прежде чем Сара успела помешать ей, схватила бокал с подноса проходившей мимо служанки.
— Пойдем, подойдем к маме, — сказала Сара. — Может быть, мне удастся отговорить ее.
Мы подошли, и Сара сказала:
— Мама, не пей, пожалуйста.
— Все в порядке, Сара. Не волнуйся. Я сделаю маленький глоток. Крохотный глоток. Мне необходимо сделать один малюсенький глоток.
Она отвернулась от нас и обратилась к стоящему в одиночестве Тедди Лорригену:
— Сегодня так тепло. Похоже на наши летние вечера в Чарльстоне. Фактически до октября было невозможно устраивать приемы. Обычно мы начинали светскую жизнь лишь с конца сентября. — Она осушила свой бокал. — Тедди, не будете ли вы так любезны принести мне бокал шампанского? Оно великолепно.
Тедди послушался. Он принес бокал и протянул его Беттине. Тут подошел Морис и сказал:
— Тедди, не мне тебя учить. Уж если Беттина начнет пить, то кончится все это тем, что всем будет неловко.
Беттина побледнела. Тедди вспыхнул, а у Сары был такой вид, что она вот-вот расплачется.
— Не забывай, что я леди, Морис, а настоящая леди никогда не ставит в неловкое положение никого, кроме, может быть, себя.
С этими словами Беттина осушила свой бокал, а Морис Голд с отвращением отвернулся. Сара была вне себя.
