— Да, конечно, — понимаю, — согласилась Беттина.
Она попросила дать ей выпить, уверяя, что лишь вино успокоит ее головную боль и нервы.
— Ну, пожалуйста, Сара умоляю тебя, — просила она.
— Мама, тебе же нельзя. Доктор Харрис говорил…
— К черту доктора Харриса, Сара. Ты же знаешь, он мне никогда не нравился. — Она заплакала.
Мне опять стало жаль Сару. Как она могла справиться со всем этим? Дядя Морис был ужасный человек, если так плохо обращался со своей женой, а потом все свалил на плечи дочери.
Сара сделала единственное, что могла в данных обстоятельствах. Она вызвала доктора Харриса. А доктор Харрис пригласил другого врача — доктора Аннунсио, они оба что-то долго обсуждали с Морисом Голдом и наконец приняли решение. Беттину отправят в очередную лечебницу, в какую-то очень известную на Центральном Западе. Ее отправят туда на частной спецмашине в сопровождении медсестер и фельдшера…
Беттина Голд уехала в воскресенье утром.
Весь день Сара переживала и казалась безутешной.
— Это я во всем виновата. Не надо было звать доктора Харриса. Он маме никогда не нравился. Теперь она не вернется, они отправили ее навсегда.
— Откуда ты знаешь, Сара? Если это действительно хорошая лечебница, ей там наверняка будет лучше, она выздоровеет, — пыталась я утешить Сару. — И ты поступила совершенно правильно. Как бы ты смогла уехать в школу и оставить ее в таком состоянии? И никого из близких, чтобы позаботиться о ней. Твой отец… — Я хотела сказать, что Морис вряд ли будет сидеть у постели жены и ухаживать за ней, но решила, что говорить об этом не стоит.
— Отец! Если бы он тогда ничего не сказал ей при гостях, если бы он так ее не унизил, то не пришлось бы опять посылать маму в лечебницу.
Я сильно сомневалась, что это так, и ничего не сказала.
— И если бы мне не надо было отправляться в школу, то я бы осталась с мамой.
— А тебе не кажется, что твоей маме станет лучше, если она выберется из этого дома, из Нью-Йорка, уедет прочь от…
Неожиданно Сара просияла:
— Ну конечно. Ты совершенно права. Какая ты умница. Моя маленькая мудрая южная совушка. В этом доме она никогда не сможет окончательно выздороветь. Я знаю, что для нее было бы лучше всего развестись с отцом. Он этого тоже хочет. Поэтому он так себя и ведет. Но мама боится отпустить его, как мне кажется… Кто знает? Может быть, врачи в лечебнице смогут убедить ее, что это хороший выход. Спасибо, Марлена. Спасибо за то, что ты здесь. Я просто не представляю, как бы справилась со всем этим одна.
В тот вечер Морис Голд поднялся в комнату к Саре, где мы уже ложились спать. Как я заметила с некоторым злорадством, он выглядел неважно. Лицо у него было серым, с заметными морщинами, совсем не таким загорелым и холеным, как вечером в пятницу.
— Я хочу поговорить с тобой, Сара, в библиотеке. Ты не могла бы спуститься туда со мной? — спросил он вежливо. — И хочу сейчас попрощаться с Марленой. Желаю успеха в школе. Я уверен, что там у вас все будет хорошо. Будьте счастливы. — Он протянул руку.
Я пожала ее, чувствуя себя предательницей. Но как я могла не ответить? Этот человек будет оплачивать мое образование.
Сара, не говоря ни слова, спустилась вниз за отцом. Через несколько минут их громкие голоса уже были слышны наверху. Я спустилась вниз, в зал.
— У меня просто нет слов! — раздался пронзительный голос.
Затем Сара стала подниматься по лестнице. Морис Голд подошел к лестнице и крикнул ей вслед:
— Ты поймешь, когда станешь старше. Подожди немного. Ты еще ребенок…
Я вернулась в свою комнату и закрыла дверь. Я не хотела, чтобы подумали, будто я подслушиваю. Тут в комнату ворвалась Сара:
— Он хотел со мной помириться. Ты представляешь? После этого ужасного приема. Он сказал, что, несмотря на наши разные отношения с мамой… на все… он хотел, чтобы я поняла, как сильно он любит меня. Он сказал, что я получу все, что захочу. Он откроет для меня счет в банке, расположенном рядом со школой. И ты тоже будешь иметь все, что захочешь…
— Это очень великодушно с его стороны.
— Ничего подобного. Он просто чувствует свою вину. Он хочет облегчить свою совесть, компенсировать зло, которое причинил маме. Забудь о нем. Я попытаюсь забыть его и больше никогда о нем не думать. Только помни, Марлена, когда будешь выбирать себе мужа, выбери такого, чтобы он продолжал тебя любить и когда ты состаришься, а не только когда тебе будет двадцать и ты будешь молода и хороша собой.
— Это когда тебе будет двадцать, ты будешь хороша собой, — печально улыбнулась я. — А когда мне будет двадцать, я буду некрасива, как и теперь.
— Ничего ты не некрасива. И обязательно станешь красавицей. Я решила, что нам надо подсветлить твои волосы. Мы сделаем тебя девушкой с золотыми волосами.
— Ой, Сара. А что скажет моя мама?
— Мы ей скажем, что это получилось случайно. Что с полки упала бутылочка с перекисью водорода прямо тебе на голову.
— Она никогда этому не поверит.
— Тем хуже для нее. И к тому времени уже будет слишком поздно, правда ведь?
С такой логикой трудно было спорить.
— Я думаю, нам пора спать. Завтра нам предстоит долгий путь в Массачусетс.
Мы стали готовиться ко сну. Я увидела, что Сара достает что-то из комода. Это была пустая бутылка из-под коки. У Сары были свои странности, подумала я. Зачем ей нужна пустая бутылка из-под коки в комоде?
— Посмотри, что я возьму с собой в школу, — сказала Сара, изо всех сил стараясь выглядеть веселой.
— Пустую бутылку из-под коки?
Сара засмеялась:
— Помнишь, о чем мы с тобой говорили как-то ночью? Я слышала, что девушки с Юга пользуются этим вместо мальчишеских петушков…
— Сара, ты с ума сошла!
— Давай попробуем. Давай посмотрим, действительно ли это так?..
— Сара, перестань, пожалуйста!
— Да ладно тебе, ваша светлость, Марлена. Иногда мне кажется, что ты такая зануда!
— Завтра, Сара. Когда мы будем в школе. Правда, я сегодня ужасно устала. Давай лучше спать.
— Нет, — сказала Сара, — я хочу, чтобы ты попробовала это сейчас.
— Почему я?
— Потому что это здорово. Тебе понравится. Давай. Ложись, а я буду тебе это делать, как будто я мальчик. — Она распахнула свою пижаму и, прижав к себе бутылку, начала скакать по комнате.
— Ну и как я смотрюсь?
— Ты совсем не похожа на мальчика, — сказала я.
— Откуда ты знаешь? — спросила Сара. — А ты разве когда-нибудь видела мальчика с торчащей писюлькой?
— Сара, это кошмар какой-то. Я даже смотреть на тебя не желаю.
— Хо, хо, хо, малышка, — сказала Сара, стараясь говорить басом. — Сейчас я буду тебя трахать.
