Лишь одно условие в соглашении между Бенуа и принцем настораживало: в ожидании того момента, когда принц освободится от своего королевского брака, Кейт должна играть роль любовницы герцога Дарлингтона.
— Я не понимаю — зачем? — жаловалась Кейт Дигби. — Я была бы рада спрятаться в этом замечательном доме, пока принц решает свои семейные вопросы, — сказала она однажды.
— Но, любовь моя, если ты спрячешься, принц тоже не сможет тебя видеть. Он пока что не может обладать тобой, но зато может пожирать тебя глазами.
— Он мог бы приходить сюда и пожирать меня глазами, — великодушно позволила Кейт.
— Приходить сюда? — Дигби засмеялся. — Дорогая, если бы он пришел сюда, через час об этом знал бы весь Лондон. Он — принц Уэльский, и о его передвижениях известно всем. Тем более, сейчас, когда все ищут малейшую возможность для раздувания скандала.
Кейт об этом как-то не подумала.
— Все не так уж плохо, — пытался успокоить ее Дигби. — Герцог настоящий джентльмен. И тебе придется сопровождать его всего лишь пару раз. Считай это своего рода развлечением.
Да уж, развлечение.
Она думала об этом, когда Эми помогала ей надеть последний наряд — голубое с ледяным оттенком шелковое платье, отделанное мехом.
— Идеально, — заявил Дигби, когда Кейт предстала перед ним. — Ты выглядишь в нем как Снежная королева.
Кейт отступила назад и посмотрелась в зеркало, взглянула на взбитые волосы и на бриллианты, которые ей прислал принц.
— Да, настоящая красавица, — сказал Олдос, одобрительно кивая и передавая Дигби рюмку виски. Вторую рюмку он налил себе и сел в кресле возле камина.
— Я… волнуюсь, — сказала Кейт, пока Эми поправляла платье.
— Волнуешься? — Дигби встал, отставил рюмку и, зайдя ей за спину, посмотрел на отражение в зеркале. — Нет никаких причин для волнения. Не забывай, благодаря этому лицу, — он осторожно прикоснулся к ее подбородку, — ты обладаешь властью. Ты льешь свет на каждого, и мужчины не могут устоять перед тобой. Я прав, Олдос?
Олдос окинул Кейт взглядом.
— Да, — согласился он.
Дигби снова взял рюмку с виски.
— Иди и получи удовольствие от своей красоты. Только представьте — Кейт на балу в Карлтон-Хаусе!
Кейт этого представить не могла. Через несколько минут пришел герцог.
И весьма настойчиво постучал в дверь.
Кейт перегнулась через перила, чтобы украдкой взглянуть на него, когда Олдос отправился открывать дверь. Герцог шагнул в холл и мгновенно сдернул с головы шляпу.
— Я пришел, чтобы…
— Я сейчас доставлю ее, — перебил его Олдос и повернулся к герцогу спиной. Дарлингтон хмуро посмотрел на спину дворецкого, но промолчал. На Дарлингтоне было пальто, но оно было расстегнуто, и Кейт смогла разглядеть его костюм. Белый шелковый галстук был тщательно завязан, у горла поблескивала брошка с бриллиантом. Воротник рубашки поднимался выше подбородка. Под фраком виднелся белый шелковый жилет, который плотно облегал талию.
Сердце у Кейт забилось чуть быстрее. Поистине, ей никогда не доводилось раньше видеть такую складную мужскую фигуру.
Олдос поднялся на верхнюю площадку лестницы и с любопытством посмотрел на перегнувшуюся через перила Кейт, она приложила палец к губам. Потом выпрямилась, поправила юбки, молча крутнулась и вопросительно посмотрела на Олдоса. Тот кивнул в ответ на ее немой вопрос и галантно подставил ей локоть.
Ну что ж, стало быть, она, Кейт Бержерон, отправляется на бал в Карлтон-Хаус. Если бы это увидела ее мать, она подумала бы, что волшебная сказка воплотилась в жизнь.
Грейсон мял в руках шляпу, в нем кипело раздражение по адресу этого невероятно грубого дворецкого, которого сочла возможным нанять мисс Бержерон. Грейсон уже заготовил слова для резкой отповеди, но, услышав звук шагов, посмотрел наверх — и сразу же забыл про дворецкого.
Мисс Бержерон, которая держалась за руку Олдоса и плыла вниз по лестнице, словно по волнам, была неописуемо, колдовски красива. Благодаря сверкающим бриллиантам и голубому шелковому платью, отороченному белым мехом, она стала похожа на ледяную скульптуру. Ее белокурые с платиновым отливом волосы были украшены единственным плюмажем.
Она была потрясающа. Грейсон вдруг удивился, как женщина такой красоты оказалась в подобном положении. На его взгляд, очень многие джентльмены готовы были бы просить ее руки.
Кейт улыбнулась, отпустила руку дворецкого и заскользила вперед.
— Добрый вечер, ваша светлость, — сказала она, делая грациозный книксен.
— Добрый вечер, мисс Бержерон, — сказал он, когда она выпрямилась и сложила перед собой руки. — Как вы себя чувствуете?
— Очень хорошо, благодарю вас, — ответила она, пока он скользил по ее фигуре взглядом. — Вы очень… нарядно одеты.
Это была необычная фраза — Грейсон не привык, чтобы леди говорили о его внешности.
— Спасибо, — произнес он. — И хочу заметить… — О Господи, помоги найти слова, чтобы описать ее. — Ваше платье просто изумительно, мисс Бержерон.
На ее красивых губах появилась медленная улыбка.
— Спасибо, — сказала мисс Бержерон, благодарно наклонив голову. — Пожалуйста, сэр, называйте меня Кейт.
Он вообще не собирался называть ее по имени, поэтому просто кивнул на дверь:
— Пойдемте?
Дворецкий появился за ее спиной с пальто, которое гармонировало с платьем — холодного голубого цвета снаружи и с красочной вышивкой изнутри. Она застегнула пальто, затем натянула длинные перчатки, которые ей подал дворецкий. А потом улыбнулась Грейсону:
— Ну что ж! Вот я и готова, закутанная и глубоко спрятанная, словно соверен в пальто нищего!
У нее весьма своеобразный стиль разговора.
— Позвольте, — сказал Грейсон, открывая дверь. Мисс Бержерон прошла вперед. Грейсон бросил взгляд на дворецкого — нужно сказать, сердитый взгляд — и вывел ее из дома.
Его карета, украшенная для такого случая гербом, стояла прямо перед подъездом. Бал Двенадцатой ночи среди представителей высшего света считался очень важным событием. Так получилось, что сезон обычно начинался через месяц после Двенадцатой ночи, и на этом балу присутствовали все столпы общества. Иногда это событие собирало более восьмисот гостей.
Лакей, закутанный в шарф, открыл дверцу кареты и опустил лесенку. Грейсон помог мисс Бержерон сесть.
Когда он шагнул вслед за ней в карету, то обнаружил, что она села на его сиденье.
— Не будет ли вам удобнее сесть сюда? — спросил он.
— Нет, спасибо, — улыбнулась она.
Грейсон медленно вошел в карету и сел напротив нее. Кейт с интересом изучала интерьер. Стены кареты были отделаны зеленым шелком, спинки — более светлым бархатом. Жаровня с углями давала тепло. Это была очень удобная, очень дорогая карета.
