— Уверен, что вы назовете мне цену, — ответил Джейк с коротким смешком.
— И ты не ошибся. Дай-ка подумать, — задумавшись, Давиния нахмурила лоб. Вдруг глаза ее просияли озарением. — Мы хотим, чтобы ты полностью оснастил нашу больницу оборудованием и медикаментами.
— Давиния… — чуть не задохнулась Хелли.
— Договорились, — согласился Джейк, не обращая внимания на протест Хелли. — Экипаж ждет у дверей. Доктор Гардинер может позже послать за своими вещами.
— Не так быстро, молодой человек! — рыкнула старушка. — Я еще не закончила. Оборудования должно быть много, и оно должно быть лучшим.
— Это все? — Глаза Джейка сверкнули изумлением, когда он увидел, что у Хелли открылся рот.
— Я не хочу, чтобы мной торговали… Но Давиния оборвала ее:
— И ежемесячное пожертвование на поддержание больницы. Хорошее пожертвование, я имею в виду.
— У вас, вероятно, очень высокое мнение о цене доктора Гардинер, Давиния. Почему я должен платить так много?
— Спрос и предложение, мой мальчик. Спрос и предложение. Ты сам учил меня этому.
— Подождите минуточку! — запротестовала Хелли. — Я вовсе не собираюсь жить у Парришей. Как вы оба смеете предполагать такое! Я с удовольствием буду ежедневно посещать его жену и ребенка, но о том, чтобы жить там, не может быть и речи!
Джейк хотел что-то сказать, но Давиния жестом остановила его. Он кивнул и улыбнулся, успокоенно опираясь на свою палку.
Хелли вдруг вспомнила сказку о коте, который собирается съесть мышь, и, на ее несчастье, грызуном была она сама.
— Ну, Хелли, что ты имеешь в виду под «не может быть»? Конечно же, может. Как ты могла отвергнуть такое щедрое предложение?
— Давиния…
— Подумай, Хелли! Без оборудования, нужных лекарств и денег больница обречена. Ты знаешь это не хуже меня. А без больницы где эти бедные китаянки смогут получить медицинскую помощь? В больницах для белых их не принимают Мне кажется, что как врач ты имеешь обязательства перед этими беднягами.
Давиния скрестила руки и, постукивая ногой, ожидала ответа.
— Наверное, есть и другой путь? Джейк немедленно покачал головой:
— Нет. Другого нет. Моя жена нуждается в постоянном внимании и не принимает ничьих услуг, кроме ваших. Не забывайте также о малышке. Можете ли вы повернуться к ней спиной?
— Да это же…
— Шантаж? — услужливо подсказал Джейк, увидев, что она безоговорочно сдается. — Вы правы, доктор Гардинер. Шантаж чистейшей воды.
«Устрицы? Омлет с устрицами и беконом? И это на завтрак?» Хелли тяжело вздохнула. Подумать только! Она так голодна, что с потрохами съела бы этого жеребца Джейка Парриша, а они подают ей эту отвратительную стряпню.
Она с подозрением поковырялась в тарелке. Неужели Джейку Парришу это может нравиться? Или это просто вид изысканной пытки?
«Вероятно, последнее», — решила Хелли. Она не знала, что ест сам хозяин, так как за две недели пребывания в его доме он ни разу не удостоил ее совместной трапезой. Если подумать, она и не видела его раньше полудня или вообще до девяти вечера.
«Ха! Он, наверное, из тех животных, которые куролесят всю ночь, а потом отсыпаются почти до вечера».
Вдруг желудок Хелли заурчал, словно протестуя против такого с ним обращения. Чего бы она ни дала за обычные яйца, обычный бекон и толстый ломоть слегка поджаренного хлеба. В процессе фантазирования она добавила к списку также черничное варенье. Но это были лишь мечты!
Поджав губы, Хелли сосредоточилась на угнетающей реальности. В этом огромном мавзолее она не только умирает от скуки, но еще и вынуждена голодать.
И все это из-за Джейка Парриша! Хелли злобно ткнула в одну из устриц, хихикая от радости, так как представила себе, что это сердце мистера Высочество и Могущество.
«Вот тебе, высокомерный щенок! Думаешь получить от меня все, что можно?»
Звяк! Фарфоровая тарелка лязгнула под вилкой, а устрица выскользнула из нее на корсаж и оттуда рикошетом на колени.
«О! Великолепно! Это, кажется, последнее чистое платье». Со стоном отчаяния Хелли провела пальцем по жирному следу на корсаже, но от этого положение стало еще хуже. Проклятие! А что сталось с ее юбкой? Она фыркнула подозрительно похоже на Джейка Парриша и отчаянно набросилась с салфеткой на nVnio.
Хлоп! Локоть попал на вилку, которая лежала на краю тарелки.
Плюх! Все содержимое тарелки вместе с ней самой полетело на яркий киддерминстерский ковер.
— Черт! — выругалась Хелли, пытаясь поднять тарелку из-под Массивного дубового стола.
Проклятие! Если бы ей удалось протянуть руку еще на дюйм…
— Это называется «жаркое повешенного».
Бух! Хелли вылезла из-под стола, потирая голову и бросая на Джейка гневные взгляды.
— О чем вы говорите? — раздраженно пробормотала она, заметив, как в другом конце столовой появился Парриш, который улыбался ей своей сводящей с ума очаровательной улыбкой. Этот садистский ублюдок, вероятно, радуется ее затруднениям.
— Блюдо, которым вы так усиленно наслаждались, называется «жаркое повешенного». Оно считается здесь, в Сан-Франциско, деликатесом.
Пенелопа вертелась рядом с братом. От Хелли не ускользнул подбитый глаз и припухлая, словно от удара, губа Джейка. «Этот тип, вероятно, считает высшим развлечением драку в баре», — подумала девушка, наблюдая, как он сморщился, усаживаясь на стул и вытягивая больную ногу.
— И вы, как мне кажется, считаете Сан-Франциско Меккой цивилизации.
Джейк рассмеялся ее колкому замечанию.
— Сан-Франциско — порочный господин, не знающий, куда девать свою непутевую энергию. В нем собралось много дюжин грешников, вполне созревших для вашего меча искупления.
Пенелопа взяла салфетку и попыталась положить ее брату на колени.
— Будь добра, сядь и перестань обращаться со мной как с инвалидом! — огрызнулся Джейк.
Их глаза встретились: ее — хмурые и непокорные и его — пылающие сдерживаемым гневом. Скривив рот, Пенелопа села справа от Джейка. Он бросил ей последний предупреждающий взгляд и перенес все свое внимание на Хелли.
— Хо надеялся, что вы оцените это самое знаменитое в нашем городе блюдо.
— Знаменитое? — скептически поинтересовалась Хелли.
— Что касается еды, то да. В сорок девятом году оно было популярным требованием пленных, обреченных на повешение.
— Вероятно, потому, что, отведав «го, они сразу же хотели умереть, — скривившись, заметила она.
Джейк засмеялся:
— Не совсем. Истинной причиной был недостаток яиц. Требование этого омлета могло означать отсрочку казни на несколько месяцев, пока не достанут этот компонент. Видите, доктор Гардинер, даже в грубых условиях военного лагеря есть вещи, которыми нельзя пренебрегать. Последняя просьба осужденного на казнь — одна из них.
