Странную реакцию на близость графа Дафна объяснила просто: он знал ее секрет и при желании мог без особого труда превратить осведомленность в оружие.
Но в глубине души она понимала, что обманывает себя, потому что даже мысленно боится произнести опасное слово «желание».
Лорд Фоксберн сидел так близко, что ничего не стоило рассмотреть и ямочку на щеке, и легкую поросль на подбородке. Очень хотелось прикоснуться, и лишь усилием воли удалось подавить непристойное побуждение снять перчатку и провести пальцами по щеке.
Ах, Господи! Только не это!
Дафна раскрыла веер, слегка склонилась и очень тихо произнесла:
– Пожалуйста, не считайте себя обязанным оставаться рядом со мной. Я вполне могу посидеть и одна.
– И я тоже, – с лукавой улыбкой ответил граф. – Но мне это место нравится: отсюда открывается прекрасный вид.
Дафна почувствовала, что краснеет.
– На музыкантов, – добавил Бенджамин.
– Разумеется. – Она уже начала привыкать к постоянным легким поддразниваниям, но не к собственной непредсказуемой, бесконтрольной реакции. Сердце колотилось так громко, что, наверное, было слышно со стороны. Не оставалось ничего другого, как непринужденно обмахнуться и попытаться сосредоточиться на музыке.
Но вместо этого Дафна обнаружила, что следит за пальцами, которыми граф беззвучно отстукивал ритм на собственной ноге. Внезапно захотелось почувствовать эти руки на своих плечах, на груди… веер затрепетал быстрее. Хотя прежде она никогда не замечала за собой фривольных мыслей, сейчас ничего не стоило представить, как Бенджамин… лорд Фоксберн гладит ноги, смело поднимается выше. Хуже того, хотелось и самой исследовать каждый дюйм его прекрасного тела, от широких плеч до мускулистых бедер и…
О ужас! Что за наваждение овладело помыслами и завело непростительно далеко, когда матушка сидит на расстоянии всего лишь нескольких ярдов?
Дафна смущенно кашлянула, и лорд Фоксберн тут же наклонился ближе, чем лишь усложнил обстоятельства.
– Все в порядке? – учтиво осведомился он.
– Немного першит в горле, – соврала Дафна. – Кажется, произведение подходит к концу. В антракте схожу в буфет и что-нибудь выпью.
Граф посмотрел на нее с интересом, как будто прочитал запретные мысли, и медленно, широко улыбнулся. Улыбка захлестнула теплой волной и оставила в душе легкий, еще ни разу не испытанный трепет.
Дафна энергичнее заработала веером и устремила взгляд на маму, чтобы не позволить разуму вновь сбиться с пути.
Струнный квартет состоял из двух сестер Ситон и двух других молодых леди. Все они играли… очаровательно. Как только отзвучала музыка и смолкли заслуженные аплодисменты, мисс Ханикот встала с твердым намерением уйти подальше от искушения. Трудно было придумать повод лучше, чем разговор с матушкой.
– Может быть, принести вам с леди Бонвилл по бокалу лимонада? – учтиво осведомилась Дафна, подойдя к дамам.
Виконтесса, чьи ноги по обычаю покоились на бархатной скамеечке, взмахнула украшенной перстнями пухлой рукой.
– Не беспокойся, деточка. Я уже отправила свою горничную за закусками. Чтобы выдержать еще час робкого ученического исполнения, придется изрядно подкрепиться.
Дафна обернулась, чтобы убедиться, что музыканты не услышали пренебрежительной реплики.
– Прошу прощения, леди Бонвилл, но, по-моему, квартет вполне достойный.
Виконтесса поднесла к глазам лорнет и несколько секунд в упор рассматривала молодую леди, а потом повернулась к миссис Ханикот.
– А вам известно, милочка, что ваша дочь безнадежно лишена музыкального слуха?
Матушка улыбнулась.
– Моя Дафна – неисправимая идеалистка. – Странно, но характеристика прозвучала едва ли не извинением.
Леди Бонвилл щелкнула языком.
– К счастью, красота искупает любые недостатки. – Она снова посмотрела на Дафну и добавила: – Прелесть, подобная твоей, – редкий дар, однако он способен служить не только благословением, но и проклятьем.
Дафна покачала головой.
– Чем же плох идеализм?
Виконтесса вздохнула, показывая, что считает спор безнадежным, и опустила лорнет.
– Иди, девочка. Твое место среди молодежи.
Оливия и Роуз уже скрылись в буфетной, а потому Дафна подошла к мисс Луизе Ситон, которая вновь старательно настраивала скрипку.
– Мне очень понравилась ваша игра, – не кривя душой похвалила она. – Должно быть, чтобы достичь таких успехов, надо упорно заниматься с раннего детства?
– Спасибо. Матушка сунула мне в руки смычок в четыре года. Хотела бы признаться, что скрипка – моя страсть, но на самом деле успела страшно устать от постоянных занятий.
– Правда? – удивилась Дафна. – Тогда зачем же играете?
– Мама считает, что для нас с Джейн это единственный способ обратить на себя внимание джентльменов. Сегодняшний вечер – не что иное, как отчаянная попытка продемонстрировать наши таланты и привлечь взгляд… ну, или слух будущих мужей.
Дафна внимательно посмотрела вокруг.
– Кто-нибудь из присутствующих пользуется вашей особой симпатией?
Мисс Ситон вспыхнула румянцем и смущенно убрала со лба темный локон.
– Лорд Билтмор очень хорош собой, не правда ли? Когда он принял наше приглашение, мама была на седьмом небе от счастья.
– Виконт не только красив, но и чрезвычайно добр, – с готовностью согласилась Дафна.
– Вот он идет, – взволнованно прошептала Луиза. – А вместе с ним и лорд Фоксберн.
– Добрый вечер, леди. – Несмотря на предупреждение, голос графа прозвучал неожиданным аккордом. – Мисс Ситон, позвольте выразить вам признательность за исключительно точное следование музыкальному тексту. – Луиза просияла простодушной улыбкой, явно не заподозрив в словах ни тени насмешки, а Дафна дала себе слово при первой же возможности отшлепать шутника веером.
– Исполнение восхитительное, – вступил в разговор лорд Билтмор. – С нетерпением жду продолжения концерта.
Мисс Ситон застенчиво склонила голову.
– Спасибо за поддержку. Сознаю, что моя игра далека от совершенства.
– Вздор! – пылко воскликнул лорд Билтмор.
– Четвертая струна немного завышает. – Лорд Фоксберн показал на скрипку.
Улыбка мисс Ситон мгновенно поблекла, а Дафна крепко сжала веер и смерила графа укоризненным взглядом.
– Впрочем, фальшь едва заметна, – тут же исправился тот. – Мисс Ханикот, позволите ли пару слов?
