Только в половине двенадцатого измученная экономка отправилась спать, и девушка смогла взять свечу и пробраться по черной лестнице на чердак. Комнаты слуг располагались на последнем этаже, и она встретила на площадке Гвенни.
— Куда это вы идете ночью, мисс?
— Я кое-что потеряла, когда ходила за тем столиком из черного дерева, который потребовался миссис Бедфорд для гостиной, — наскоро придумала она объяснение. — Это медальон, застежка у него всегда была ненадежной.
— А завтра утром нельзя поискать?
— Это медальон моей матери. Мне не хотелось бы лишиться его.
— Может, я пойду и поищу вместе с вами, мисс Изабелла?
— Нет, Гвенни, нет. Ты такая добрая, но день у тебя был еще потруднее моего. Ложись спать. Мне кажется, я знаю, куда он мог упасть. Вряд ли мне долго придется искать.
Хотя она там на чердаке зажгла вторую свечу, ей все равно трудно было при плохом освещении найти что-то подходящее, и теперь она с беспокойством наблюдала за Люсьеном. Тот извлек из сумки приталенный голубого цвета сюртук с черным бархатным воротником и большими серебряными пуговицами, который, вероятно, был чрезвычайно модным лет тридцать назад.
— Подойдет?
— Почему бы и нет? — сказал Люсьен, нахмурясь.
Нашлись и бархатные кюлоты, серые чулки и туфли с пряжками. В подошве одной из туфель была дыра. Она наблюдала за выражением его лица, когда он их померял.
— Жаль, что не нашлось ничего лучше.
— Обойдусь этими.
— Люсьен, — продолжала она, — я с трудом к вам выбралась. Я больше не могу оставаться, а то меня начнут искать. У меня еще много работы.
Юноша бросил сюртук на землю и обнял Изабеллу за плечи.
— Я знаю, поверьте мне, я знаю, как вы рискуете из-за меня. Но мне еще нужны деньги, немного денег, чтобы добраться до Лондона.
— Я попытаюсь, Люсьен, попытаюсь.
Эта задача была самой трудной, и девушка не представляла себе, как ее можно решить.
— Уверен, что вы попытаетесь, и бесконечно благодарен. Вы себе не представляете, как много это значит для меня.
Он обвил ее руками, и Изабелла застонала от удовольствия чувствовать его так близко. Он легонько целовал ее глаза, щеки и, наконец, губы. Все ее чувства смешались, и она отдалась долгому страстному объятию. Потом вдруг отстранилась.
— Отпустите меня, Люсьен, пожалуйста, отпустите. Мне нельзя задерживаться, но вечером я приду снова. Я как-нибудь раздобуду денег, обещаю. Здесь в сумке для вас есть еда, а сейчас я должна уходить.
Он прошел с девушкой к стоявшей на привязи Джуно. На Изабелле были бриджи и рубашка, как в тот день, когда она спасла его. Когда Люсьен подсаживал девушку в седло, ее грудь коснулась его, и он почти пожалел о своей сдержанности. Молодой человек смотрел, как она удаляется быстрой рысью, — может быть, сегодня вечером, когда она вернется к нему… Он позволил своим фантазиям дойти до головокружительного удовольствия: взять в свои объятия это тонкое обнаженное тело и почувствовать, как оно впервые самозабвенно задрожит от наслаждения. Но он отбросил эти мысли. Были другие, более важные дела, касавшиеся его самого, и он занялся детальным исследованием принесенной Изабеллой одежды.
Большую часть дня Изабелла провела, помогая миссис Бедфорд чистить и полировать парадное столовое серебро, огромные канделябры, кофейники и кувшины. Большие серебряные сервировочные блюда, корзинки, в которых подают пирожные и фрукты, доставали только когда устраивались приемы. Наконец, последняя вещица была уложена в кожаный мешочек, и Изабелла спросила, можно ли ей ненадолго сходить с Бет погулять. Все они так хорошо поработали накануне, что могли себе позволить немного расслабиться.
В этот день солнце едва пробивалось из-за затянувших небо туч, но гроза не разразилась, и воздух был таким влажным, что Изабелла чувствовала при каждом движении, как муслиновое платье прилипает к ее телу.
— Смотри не попади под дождь, — озабоченно сказала экономка. — Возьми с собой плащ. В этих полях негде укрыться.
— Я буду рада, если пойдет дождь. Так душно, что просто нечем дышать.
— Ну, тогда иди, не задерживайся.
Поднимаясь в свою комнату, Изабелла приняла окончательное решение. Весь день она думала и теперь достала из ящика стола маленький кожаный кошелек с несколькими монетами, которые привезла с собой из Парижа. Девушка положила на ладонь четыре золотых гинеи. Где мадемуазель Жюли достала английские монеты в тот безумный день, она до сих пор не знала. Ей не приходилось иметь дело с деньгами. Дядя и тетя никогда не давали ей больше пенни, и она не знала точно, далеко ли сможет Люсьен уехать с одной гинеей, но догадывалась, что двух должно быть достаточно, чтобы добраться до Лондона, и, может быть, скромно питаться и ночевать в гостинице во время пути. Деньги принадлежали ей и Ги. Изабелла берегла их на случай крайней нужды, поэтому аккуратно положила оставшиеся две гинеи в кошелек. Нужно сохранить их для брата. Она подумала, не поделиться ли с ним своей тайной, но решила, что пришлось бы все рассказать, и Ги не одобрил бы ее поступок. Две монеты принадлежали ей, и она могла распоряжаться ими по своему усмотрению, а сейчас как раз возникла такая необходимость.
Изабелла завернула деньги в носовой платок, взяла корзинку, в которой лежали два больших пирога с мясом дичи, два крылышка цыпленка и кексы, — все, что смогла сэкономить от своей собственной порции: так детей собирают на пикник, но ничего больше для их прощального ужина у нее не было. Потом Изабелла схватила свой легкий плащ, сошла вниз и через заднюю дверь выскользнула из дому. Бет, вылизавшая свою миску дочиста, резво припустилась за ней.
Почти всю дорогу Изабелла бежала, чтобы поскорее увидеть Люсьена. В нескольких ярдах от лачуги она остановилась, заметив нелепую фигуру шедшего ей навстречу человека. Сюртук был вполне впору Люсьену, особенно, если учесть, что выбирался он наспех и при свечах. Он вытащил наверх воротник старой полотняной рубашки Ги, которую девушка, собирая одежду, сунула в сумку на всякий случай. Кюлоты были широковаты, но он подпоясал их вокруг своей тонкой талии. Со своими длинными черными волосами, стянутыми сзади шнурком, и с темной щетиной на подбородке он был в точности похож на красивого пирата из детской книжки: не хватало только золотых колец в ушах.
Она подбежала к нему, не пытаясь скрыть улыбки, но молодой человек нахмурился.
— Не смейтесь. Это мода такая! — с упреком сказал Люсьен. И прежде чем отвесить церемонный поклон, повернулся, чтобы она осмотрела костюм со всех сторон.
Изабелла рассмеялась, и Люсьен тоже не мог больше сохранять серьезный вид.
