– Да, Элинор упоминала о вашей учености.
Не дождавшись ответа, он неожиданно попросил:
– Останьтесь. Выпейте со мной вина. Похоже, вам оно не повредит.
Розлин колебалась. Пожалуй, Уинифред права: она все еще не пришла в себя после попытки ограбления.
В этот момент вошел Пойнтон с подносом, на котором стояли графин с вином и два хрустальных бокала. Герцог приказал оставить поднос на пристенном столике. Дворецкий кивнул и с поклоном удалился.
– Садитесь, Розлин, – приказал Арден и, подойдя к столу, налил вина в бокалы.
Розлин не стала возражать, тем более что ее руки постыдно дрожали. Опустившись на диван, она сжала кулаки и тихо рассмеялась.
– Какая глупая трусость! Опасность давно миновала!
– Тут нет ничего глупого, – откликнулся герцог, поднося ей бокал. – Сегодня ночью вас могли застрелить.
Розлин подняла глаза:
– А вы когда-нибудь убивали?
– Однажды. Чтобы отбиться от грабителей. В тот раз мне больше повезло.
– В этот раз тоже. Разбойник не похитил драгоценности Уинифред, как намеревался! Она бы пришла в отчаяние, лишившись броши, хотя сомневаюсь, что она так расстроена, как кажется.
Арден уселся рядом, с той гибкой грацией, какой было отмечено каждое его движение, и Розлин вдруг остро ощутила его близость. И поэтому поспешно глотнула вина, чтобы отвлечься.
– Весьма любезно с вашей стороны остаться здесь, но вам, право, не стоит и дальше затруднять себя нашими проблемами.
Герцог пожал плечами:
– Маркус никогда не простит меня, если узнает, что я мог предотвратить неприятности, но не сделал этого.
Розлин неловко заерзала, сразу вспомнив, какие стальные мускулы скрывает его безупречно скроенный фрак, и снова приложилась к бокалу, чтобы скрыть неуместные мысли.
– Вы не ответственны за мое благополучие, ваша светлость.
– Знаю. Но все же собираюсь остаться здесь на день-другой.
– В этом случае ее милость с новой энергией примется за свои дела.
– Не волнуйтесь. Я давно уже привык срывать планы чересчур ретивых свах, – заверил герцог. В веселом голосе отчетливо звучали циничные нотки.
– Могу себе представить, – обронила Розлин, прежде чем вернуться к теме ограбления. – Итак, завтра утром вы собираетесь встретиться с управителем, мистером Хиклингом?
– Да, и мы вместе начнем поиски разбойника.
– Я тоже хотела бы присутствовать. Понимаете, я близко видела злодея и смогу лучше всех его описать, – пояснила она. – И я знаю почти всех в округе, и хорошо представляю, где вести поиски. – Она помедлила, глядя в бокал: – По правде говоря, мне хочется в этом участвовать. Противно чувствовать себя такой беспомощной.
Арден понимающе кивнул.
– Вы вольны присоединиться к нам, дорогая. Но только если пообещаете больше не вступать в схватку с вооруженными бандитами. Дайте мне шанс разыгрывать героя.
– Вы действительно вели себя героически, – заметила она, стараясь успокоиться.
– И вы тоже.
– Вы назвали меня опрометчивой.
Его улыбка была неотразимой.
– И это тоже.
Розлин ответила улыбкой. Вино немного расслабило ее, и она уже не так нервничала в присутствии Ардена. Но все же неприятно, что сердце так неровно колотится. Впрочем, это чисто физическая реакция, не так ли? Ее чувства совершенно не затронуты. Она даже не уверена, что герцог ей нравится. Однако нельзя отрицать, что ее тянет к нему.
Она обрадовалась, когда он сменил тему, хотя новая была такой же неприятной, чтобы не сказать провоцирующей.
– Маркус уверял, что вы настоящий синий чулок, – заметил Арден, не сводя с нее глаз. – А Элинор клянется, что вы знаете латынь. Признаюсь, что нахожу это удивительным.
– Почему? Не считаете, что женщина должна обучаться тому же, что и мужчина?
– Дело не в этом. Просто поражаюсь вашим необычным интересам. Вы совсем не выглядите любительницей чтения.
На этот раз улыбка Розлин обдала его холодом.
– Многие люди ошибочно приходят к этому заключению. Судят обо мне по внешности и считают абсолютно безмозглой. Взять хотя бы вас. При первой же встрече вы говорили со мной, как с хорошенькой дурочкой, в полной уверенности, что я немедленно соглашусь на ваше заманчивое предложение.
– Ничего подобного. Меня привлекало и ваше остроумие.
– Весьма сомнительно, ваша светлость. Вы не успели оценить мое остроумие до того, как предложили идти в содержанки.
– Всему виной обстоятельства, – дружелюбно пояснил Арден. – Я посчитал вас куртизанкой.
– Но даже мужчины, знающие, что я добродетельна и невинна, редко пытаются разглядеть что-то за моей привлекательной внешностью.
– Значит, вы считаете свою красоту скорее недостатком, чем преимуществом? – скептически уточнил он.
– Чаще всего да. Ни одна женщина не хочет, чтобы ее считали уродиной, но красота иногда становится мишенью для негодяев худшего сорта.
– Маркус сказал, что вас преследовал какой-то мот и повеса.
Брови девушки сошлись на переносице.
– Похоже, вы постоянно меня обсуждаете.
– Вовсе нет. Несколько месяцев назад он рассказал о вас, когда жаловался, что унаследовал опекунство над сестрами Лоринг.
Розлин распрямила плечи:
– Что же, мне слишком часто делали предложения, хоть и не всегда приличные. Но на этот раз я сама намереваюсь сделать предложение.
Веселые искорки в глазах Ардена так и заплясали.
– И ваше предложение касается брака.
– Совершенно верно. Я намереваюсь найти мужа, который сможет любить меня. Мою душу, мой характер, не придавая значения внешности.
Она вызывающе уставилась на Ардена, ожидая очередной издевки, но тот просто глотнул вина.
– Почему же вы выбрали Хэвиленда? – спросил он наконец.
– Думаю, он станет мне идеальным мужем.
Герцог отреагировал язвительной усмешкой.
– И почему же?
– Прежде всего он не видит во мне легкомысленную дурочку или объект вожделения. И я питаю к нему искреннюю симпатию. Он умен и добр и тонко чувствует. Более того, он любит детей и почитает престарелую бабку. Однако он не считает себя обязанным склоняться перед диктатами общества, что тоже мне по душе. Учитывая мятежный характер Хэвиленда, он более снисходительно отнесется к возможности жениться на девушке, запятнанной семейным скандалом.
– Значит, вас привлекают не только богатство и титул?
Розлин решительно покачала головой:
– Богатство и титул – не главное в мужчине, ваша светлость. Лорд Хэвиленд отказался от прекрасной карьеры, чтобы выполнить долг перед семьей. Я восхищаюсь его способностью приносить жертвы. Ставить долг выше своих личных желаний.
– Хотите, чтобы я поверил, будто вас ни в малейшей степени не интересует его состояние?
