– С трудом верится, – вырвалось у Гейбриела против его воли.
Мел сорвала длинную травинку и пощекотала его нос, как до этого делал он.
– Боитесь щекотки?
– Не отвлекайтесь, – настаивал он, вырывая травинку из ее рук.
– С большинством мужчин я просто не могла говорить. Я старалась, но непременно сбивалась на работу на ранчо или уход за лошадьми, и они смотрели на меня как-то странно. С Эдвардом мы познакомились на вечеринке, и он так часто приглашал меня танцевать, что на нас стали обращать внимание. – В ее голосе зазвучала несвойственная ей мечтательность. – Мы гуляли в саду, и он целовал меня. Я считала его самым красивым и замечательным. Он не шарахнулся от меня, когда я заговорила о ранчо и о своей работе там. По сравнению с ним все мужчины, которых я до этого встречала в Техасе, казались такими ничтожествами.
Он помрачнел, и она, заметив это, тотчас спросила:
– Может, мне остановиться? Вы не хотите это слушать?
– Просто я всегда забочусь о своих младших сестренках, – объяснил он. – И пока мне все это не нравится.
– Эдвард ухаживал за мной шесть месяцев. Я так разволновалась, когда он попросил выйти за него замуж. – Внезапно ее тон резко изменился. – А затем однажды я застала его с кухаркой в конюшне. – Голос у нее стал хриплым. – Их одежда была разбросана по всей конюшне. Хуже всего то, что я услышала, как он говорил, что любит ее, и говорил это совсем иначе, чем мне. Его признания кухарке звучали намного искреннее, и тогда я поняла, что он все время лгал мне.
Мел вдавила каблук башмака в землю и некоторое время разглядывала его.
– Что же вы сделали? – мягко спросил Гейбриел, ожидая продолжения.
– Я швырнула в него подкову, но промахнулась, – призналась она с явным сожалением. – Потом я убежала из конюшни в свою комнату. Помню, как он звал меня, стоя под окном. Говорил, что любит меня. Умолял спуститься. – Мел вздохнула. – Я вытащила револьвер, который прятала от тети Сесилии на дне ящика, и помчалась вниз. Я встретила его в саду. Боже мой, он даже плакал! Увидев, что я на это не купилась, он прекратил свое душещипательное представление. – Она хрустнула пальцами. – И тут он стал говорить, сколько времени на меня потратил. Он никогда меня не любил. Я ему даже не нравилась. Ему нужно только мое наследство, ранчо моего отца, его деньги. И когда он отвернулся от меня, я выстрелила. Аккуратно, – добавила она быстро. – Я стреляла сбоку, поэтому пуля только скользнула по нему. Всего лишь царапина, но он повел себя, как ребенок.
Гейбриел не мог оторваться от ее выразительного лица. Она вновь все переживала.
– При чем же тут я?
– Теперь я понимаю, что это глупо, но тогда я навсегда решила, что все мужчины с востока подлые лгуны. Удивляюсь, как по пути из города я не подстрелила еще кого-нибудь. Ведь вполне могла. Эта проклятая история докатилась и до здешних мест. Меня считают кем-то вроде вооруженного бандита, перестрелявшего половину Филадельфии, прежде чем вернуться в Техас. Тетя Сесилия была в бешенстве. Думаю, до сих пор в нем и пребывает. Она прислала мои вещи по железной дороге вместе с запиской о том, что Эдвард выжил. Как будто ему грозила смертельная опасность из-за маленькой царапины на заду. Она нахмурилась и перевела взгляд на воду.
– Признаюсь, – Гейбриел пытался сохранить небрежный тон, хотя это было трудно, – никто из моих сестер не повел бы себя в подобной ситуации так, как вы. Не думаю, чтобы вам понадобилась моя помощь, как нужна она Джулиет. Кажется, вы прекрасно можете за себя постоять.
– Конечно, могу, – улыбнулась она. – Простите, что так дурно с вами обошлась, когда вы приехали. Вы доказали, что не все с востока такие, как Эдвард. Какое-то время я этого не понимала. – Она положила свою руку на его.
Какой же он негодяй! Что она предпримет, когда узнает, что он на самом деле не тот беспомощный щеголь, каким притворяется? Что он ее ангел-хранитель? Хорошо, если он получит только одну пулю.
– Всегда помните, – он крепко сжал ее руку. – Ни один мужчина не стоит слез и головной боли.
– При чем тут слезы? – усмехнулась она. – Я никогда не плачу. – Это была констатация факта. – Отец говорит, что я не плакала с тех пор, как умерла моя мать. Тогда мне было восемь лет. Он рассказывает, что я всегда была упрямой, и когда он кричал на меня, если я лезла куда не надо, или падала со своего пони, я только вздергивала подбородок и пыталась заставить его опустить глаза. Мне никогда не было больно.
– Я помню вас маленькой девочкой, – задумчиво произнес Гейбриел. – Хвостики на голове и ободранные коленки. – Он поймал взгляд ее живых голубых глаз. – Вы чего-нибудь боитесь?
– Ничего. – Она снова улыбнулась, но по ее глазам он понял, что это неправда. Интересно, она со всеми так откровенна или только с ним?
Было уже за полночь, но Мел все еще не спала. Пытаясь заснуть, она неподвижно лежала с закрытыми глазами, но сон не шел. Когда она открывала глаза, ее взгляд приковывала стеклянная дверь и лунный свет за ней – она ждала, что там вот-вот появится силуэт ее ангела-хранителя.
Мел отбросила одеяло. Зачем – ведь она не спала. Босиком, бесшумно она вышла на балкон. Ранчо объято мрачным покоем, и деревья отбрасывают причудливые черные тени. Прохладный ветерок приятно освежает лицо, играет завитками волос и облепляет ее тело тонкой ночной рубашкой.
– Ты охраняешь меня сегодня, Гейбриел? – прошептала она нежно, как дуновение ветра.
Мел поняла, что он стоит у нее за спиной, еще до того, как он обнял ее.
– Конечно, я здесь, Мелани, – ответил он с такой же нежностью.
Первой ее мыслью было вырваться и сорвать с него маску, но она не шевельнулась. Ею овладел удивительный покой, когда он прижался к ней.
– Это несправедливо. Я даже не знаю, кто ты. Он прижался губами сначала к ее шее, потом к полуобнаженному плечу.
– Тебе недостаточно знать, что я охраняю тебя? Что я обожаю тебя?
– Нет, – слабо запротестовала Мел. Его ласки вызвали острое ощущение, доселе неведомое ей. Он держал ее крепко, но не так крепко, что бы она не смогла вырваться… если бы хотела.
– Ты испытываешь ангела, Мелани. – Он произносил ее имя особенно ласково. – Никогда не видел ничего более прекрасного, чем ты здесь, в лунном свете. – Он зарылся лицом в ее волосы.
– Кто ты? Откуда ты? – спрашивала Мел. Его тепло у нее за спиной было удивительно успокаивающим, и она слегка откинулась назад.
Он вздохнул и отвел ее от перил подальше в густую тень.
– Обещай мне не оборачиваться, и я скажу тебе. Она кивнула, и он слегка ослабил объятия. Одной рукой он обнимал ее за талию, другой гладил ее волосы.
