Он поцеловал ее в лоб, повернулся и вышел. Но Эйприл заметила, что глаза его горят от гнева.
Сверху все еще доносились крики. Хозяин Пайнхерста бушевал, то признаваясь в любви давно умершей Лорене, то грозясь убить ее…
«Да, - грустно призналась себе Эйприл, - сомнений больше нет. Мой отец и вправду обезумел…»
Эйприл подняла усталые глаза на Поузи и спросила безжизненным голосом:
- Ну в чем дело?
- Вы сами знаете, мисс. Дело в вашем отце. Он все сидит там, скулит и плачет. Ровным счетом ничего не изменилось с тех пор, как уехал этот знаменитый бирмингемский доктор! Все скулит, плачет и зовет вашу маму…
Поузи сокрушенно покачала головой, печально вздохнула и сказала, что никого не может заставить войти к нему, кроме Бьюфорда. Все до смерти боятся хозяина!
- Но ведь уже три дня, как он ведет себя спокойно, - возразила Эйприл. - Отец очень болен, вот и все! Чего бояться, если он просто сидит и плачет?
- Но вы ведь слышали, что сказал доктор! Вашего отца надо отвезти в Таскалусу, в сумасшедший дом, - с упреком проговорила Поузи.
- Доктор Вермер - самый лучший врач во всем штате, Поузи. Да, он действительно посоветовал мне отправить отца в больницу. Но в то же время он считает, что такое помутнение рассудка может быть временным и вызвано оно уходом Ванессы. Дай срок, и все наладится. Не могу я отдать отца в больницу для умалишенных, когда у него просто небольшое нервное расстройство!
Поузи негодующе фыркнула:
- И вы хотите сказать, что ни чуточки не боитесь его, как мы все? Не боитесь, что он снова набросится на вас? И вас совершенно не тревожит то, что хозяин принимает вас за свою покойную жену?
- Нет, это тревожит меня. Больше, чем ты думаешь, Поузи, - устало произнесла Эйприл. - Но я надеюсь, что со временем отец выйдет из этого состояния… А сейчас я слишком устала. Пойду спать. Завтра я созову всех слуг и поговорю с ними. Больше мне нечем тебе помочь. Спокойной ночи!
Она встала из-за стола, прошелестев юбками, прошла мимо Поузи и направилась к себе в спальню.
Войдя в комнату, Эйприл бросилась ничком на кровать. Ей хотелось плакать, но слез не было. Слишком много их она уже пролила. Должно быть, больше не осталось… За последнее время столько всего произошло, что девушка пребывала в нерешительности: что же делать дальше? Олтон продолжал умолять ее бежать с ним, напоминал, что времени осталось совсем немного, но девушка все же не находила в себе сил бросить отца.
Постепенно комната погрузилась во тьму. В доме воцарилась гнетущая тишина. Эйприл перевернулась на спину и уставилась в потолок. Вскоре она замерзла и встала, чтобы надеть ночную рубашку. Ночь обещала быть холодной, но она не хотела просить Бьюфорда развести огонь.
Как только она свернулась клубочком под одеялом, воспоминания прошлого окутали ее, словно паутина. Ведь были же в прошлом и счастливые моменты! Правда, если не считать слишком властного характера отца… Его постоянная боль из-за утраты жены… его ненависть к Ванессе… ее ненависть к нему… Сколько боли и страданий все это принесло всем и ей, Эйприл! Бегство от всего этого было бы счастьем. Но она не может бросить отца. Слишком многим ему обязана…
Постепенно сон смежил усталые веки. Засыпая, Эйприл решила, что завтра же отправится в Бирмингем и еще раз поговорит с доктором Вермером. А потом встретится с Олтоном, попросит его набраться терпения и подождать еще немного. Но все это завтра, завтра…
Горячие, влажные губы коснулись ее лица. Эйприл пошевелилась, застонала, пытаясь проснуться. Чья-то рука нащупала ее грудь и требовательно сжала.
- Лорена, любимая моя!…
Эйприл мгновенно проснулась. Крик застыл у нее в горле. Она с трудом дышала под тяжестью навалившегося на нее человека. Губы мужчины накрыли ее рот. Пальцы лихорадочно шарили по телу, срывая прозрачную ночную рубашку.
Но вот ей все-таки удалось увернуться от этих жадных губ. Из горла девушки наконец вырвался крик ужаса.
- Папа, папа, остановись! Это же я, Эйприл! Ты сам не понимаешь, что делаешь. Пожалуйста, отпусти меня…
- Я хочу любить тебя.
Он перекинул ногу через распростертое тело дочери, буквально оседлав ее. Невзирая на протестующие, отчаянные крики Эйприл, он поднял ей руки над головой и крепко прижал к кровати. Однако она продолжала бешено извиваться под ним, умоляя опомниться.
- Моя жена… - хрипел Картер. - Моя жена, моя любовь, моя…
Он держал ее мертвой хваткой, и на мгновение Эйприл решила уже, что все пропало. Ей не удастся совладать с ним. Но нет! Этого нельзя допустить! Ни в коем случае нельзя… На какую-то долю секунды отец ослабил свою хватку, и Эйприл тут же этим воспользовалась. Она молниеносно высвободила руки, сцепила ладони и кулаком что есть силы нанесла отцу удар в переносицу. Вскрикнув от боли, он схватился за нос. Колени его согнулись, и отец тяжело перекатился на бок.
Эйприл тут же выпрыгнула из постели, метнулась к двери и дрожащими пальцами толкнула ручку. Как только дверь открылась, она выскочила в холл и бросилась прочь на подгибающихся от страха ногах. «Кричать бессмысленно, - решила девушка, - Поузи не услышит меня». Дело в том, что негритянка по обыкновению спала на половине слуг, довольно далеко от основной части дома. «О Господи, ну почему я не уговорила Поузи лечь где-нибудь поблизости?…»
Спотыкаясь и почти теряя сознание, Эйприл добралась, наконец, до кухни. Забыв, что от рубашки остались жалкие клочья, она уже была готова прямо так, обнаженная, ринуться в ночную тьму, как вдруг кто-то окликнул ее сзади. От неожиданности девушка даже вскрикнула.
- Мисс Эйприл! Боже мой, да что с вами?
Эйприл остановилась и, прислонившись к стене, попыталась отдышаться. Чиркнула спичка, кто-то зажег фонарь, и в его свете она увидела Менди. Девочка была испугана, глаза ее округлились, рот открыт.
- Мисс Эйприл, я вижу, что случилось нечто страшное!
Менди подошла к хозяйке, держа фонарь высоко над головой.
- Вот хорошо, что Поузи попросила меня лечь сегодня в буфетной! Она как будто чувствовала, что непременно что-то случится… О Господи, мисс Эйприл, давайте я сбегаю за доктором! Хотите? Неужели ваш отец… изнасиловал вас?…
Эйприл медленно покачала головой. Даже сейчас, шокированная этим диким случаем, она все же не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о том, что чуть не произошло между нею и отцом.
- Послушай меня, Менди, - обратилась она к девочке, как только немного овладела собой. - Никому ничего не говори. Отец не изнасиловал меня. Он просто не в себе. Он болен…
- Господи, да я знаю, что он болен! - вскричала девочка, энергично тряся головой. - И все это знают… Вот почему никто и не хочет даже заходить к нему. Вы только поглядите, что он с вами сделал!…
