Тем не менее, у каждого была своя цена. Она ведь не просто так охотилась за богатым мужем, а Итан уже обесчестил ее. Возможно, ее семья погрязла в долгах, а может быть, у нее были сестры, нуждавшиеся в приданом. Итан готов был заплатить сколько угодно, чтобы сделать ее своей любовницей, утолять с ней страсть какое-то время, а потом бросить. Ему хотелось поселить девушку в доме неподалеку, чтобы удобнее было удовлетворять свои прихоти, а взамен можно было бы решить все проблемы ее семьи.
Он снова провел бритвой по лицу и уставился в зеркало, разглядывая самое существенное препятствие на пути осуществления его плана.
«Если я еще раз встречусь с этой девушкой, у меня на лице уже не будет маски». Впервые за многие годы он изучал свое отражение. Шрам был глубоким и тянулся, натягивая кожу, по всей правой скуле, а затем резко преломлялся и шел вниз, по передней части щеки. Швы оставили характерные углубления по краям. Каждый сантиметр отметины резко белел при любом изменении выражения лица.
Браймер хорошо выполнил свою работу.
В ту ночь, когда Ван Роуэн осознал свою ошибку, он поспешил в конюшню, и ему стало плохо при виде того, что Браймер успел сделать с лицом Итана. В полуобморочном состоянии Ван Роуэн предложил щедрое возмещение или нанести такое же увечье ему самому.
Но у Итана были более грандиозные планы в отношении его и его жены, а также Браймера. Когда его освободили, Итан только скрипнул зубами от боли и, спотыкаясь, побрел к своей лошади. Лишь усилием воли он заставил себя держаться в седле, пока не выехал за пределы земель Ван Роуэна, и после этого, потеряв сознание, свалился в канаву, где провалялся два дня. Через несколько месяцев, прежде чем Итан смог реализовать свою месть, Ван Роуэна по пьянке спровоцировали на дуэль. Он был убит — умер, как принято, было говорить, в результате «джентльменского самоубийства».
Что касается Сильвии, то Итан разорил ее дотла, оставив гнить в трущобах.
В силу каких-то причин Итан пощадил Талли, но это противоборство так напугало конюха, что он быстро скрылся и, наверное, сейчас все еще живет в страхе.
А Браймер? Итан вспорол ему живот. Последнее, что негодяй видел на этом свете, было обезображенное шрамом лицо Итана.
До ранения Итан был бы подходящей парой для девушки. Сейчас же она, вероятно, стала бы смеяться над его внешностью. Разве она не определила себя как поклонницу мужской красоты?
Итан попытался улыбнуться, но нашел это неуместным — даже он сам считал свой вид при улыбке отталкивающим. В очередной раз, проклиная Ван Роуэнов, он бросил опасную бритву в тазик.
Часом позже, после случайной встречи с Хью и очередной братской размолвки, Итан направился к Куину. В это утро на улице Итан с особой остротой воспринимал то, как неприязненно смотрели на него люди, и отвечал злобными взглядами.
Дойдя до дома Куина, он снова ощутил, что возбужден. Проклятие, все равно девчонка не станет разговаривать с ним после того, как он вел себя с ней вчера. Итан решил, что это не имеет значения, поскольку ему, так или иначе, придется улаживать дело независимо от того, чем это завершится для него: победой или фиаско.
Куин недовольно взглянул на вошедшего в кабинет без приглашения и без доклада Итана.
— Отлично, придется иметь дело еще с одним Маккарриком. Утром мне уже пришлось оттаскивать твоего брата, ввязавшегося с кем-то в драку из-за Джейн.
— Я только что виделся с Хью, и он ничего не сказал мне о драке. — «Вот тебе, Хью, и тайная любовь издалека».
— Ну, я не стал бы называть это дракой. Когда дерутся, драчунов должно быть, по крайней мере, двое, — внес поправку Куин. — Нет нужды говорить, что, после того как Джейн увидела Хью в ярости, у нее пропало желание видеть его, не говоря уже о том, чтобы отправляться с ним в укрытие.
«Отправляться в укрытие». Это и было предметом спора его с братом. Хью уже согласился вывезти Джейн из города туда, где они были бы совсем одни. Грядет беда…
— Что ты здесь делаешь? — спросил Куин. — Я думал, ты охотишься за Греем.
— Я прочесал бывшие места пребывания Грея, все возможные убежища вчера вечером. Не думаю, что он успел вернуться в Лондон с континента.
— И чего же ты хочешь?
— Поговорить с девчонкой, которая гостит у твоих сестер.
— Мэдлин? Насчет Грея? Откуда она может знать что-либо о нем?
Мэдлин. Итану нравилось это имя. Но потом он нахмурился, будто вспомнил что-то.
— Грей здесь ни при чем. Это… личное.
— О чем, черт возьми, ты можешь с ней говорить? И вообще, откуда ты ее знаешь?
— Я встретил ее вчера на маскараде.
— А я все думал, что же ее так напугало? — Куин встал и прошел к окну. — Можно было догадаться, что лишь один человек в Лондоне мог так испугать бедную девочку.
— Испугать? О да, такая сладкая, невинная девочка. А ты знаешь, что она хотела женить тебя на себе?
Куин повернулся к нему:
— Я заподозрил нечто, когда она сказала мне, что с детства мечтала стать моей женой, а потом спросила, подумывал ли я о том, чтобы жениться на ней. Так изворотливо… Интересно, как ей спится ночами?
«Мечтала выйти замуж за Куина». Стиснув зубы, Итан ощутил вдруг желание ударить Куина в его холеное, не обезображенное шрамом лицо.
— И знаешь, Маккаррик, я-таки подумывал об этом. Она скрытна, временами нечестна и чрезмерно озабочена деньгами, но при этом также добра и привлекательна, к тому же умна и воспитана. Любой мужчина гордился бы такой женой.
— Тогда почему же ты не берешь ее в жены?
— Ты знаешь почему. — Роль Куина в Сети заключалась в том, чтобы обольщать женщин; при этом ему приходилось много путешествовать. — Кроме того, ей уже сделали предложение, — сказал Куин, повернувшись к своему столу. — Она намерена незамедлительно принять его.
Ни фига она не примет.
— Чье?
— Ты же не думаешь, что я скажу тебе?
— Ты ведь знаешь, что я и сам могу в течение суток получить эту информацию. — В обязанности Итана входило не только улаживание тех неприятностей, за которые никто не хотел браться, но и добывание информации.
— Какого черта ты так интересуешься ею? Она леди и девственница — не чета твоим любимым потасканным шлюхам.
— Хочешь, чтобы я тебя ударил?
— Просто держись от нее подальше, Маккаррик. Не знаю, что за ужасные дела произошли там, на маскараде — она отказалась рассказать об этом даже Клодии, — но когда я увидел ее сегодня утром, мне показалось, что она проплакала всю ночь.
«Проплакала всю ночь? Неужели все настолько плохо?»
— Да, Куин, случилось нечто ужасное. Она разыграла сцену, чтобы женить меня на себе. Но у нее не получилось.
