— Да, Куин, случилось нечто ужасное. Она разыграла сцену, чтобы женить меня на себе. Но у нее не получилось.
— Разыграла сцену, чтобы выйти за тебя? — Куин хрипло рассмеялся. — Ты перенервничал. Девчонка чрезвычайно хороша. Да, она действительно хотела выйти замуж, поэтому и покинула Лондон сегодня утром.
Итан оцепенел.
— Что ты сказал?
— Она уехала, ей не терпелось уехать отсюда.
Черт побери! Итан собирался убить Грея, прежде чем заняться девчонкой.
— Скажи, как найти девчонку. — Он двинулся в обход стола, и Куин вскочил на ноги.
— Бросить ее на съедение волку? Не знаю, почему ты вдруг заинтересовался воспитанной девушкой, к тому же подругой моей сестры, но от меня ты ничего не узнаешь.
— Она была не очень разговорчива с вами, после того как я лишил ее девственности прошлым вечером.
Выпучив глаза, Куин бросился на Итана с кулаками, но тот перехватил и вывернул его руку.
— Не кидайся на меня, Куин. Мое терпение может лопнуть.
Тот заскрипел зубами от боли.
— Итан, я знал, что тебе чужды вопросы морали, но не думал, что ты способен испортить невинную девочку лет на десять младше тебя. — Итан отпустил Куина, и тот рухнул в свое кресло, тряся рукой для восстановления кровообращения. — Мой Бог, она обесчещена. Я знаю, что ты никогда не проявишь благородства, а ее суженый откажется от нее. Теперь я должен сделать ей предложение.
— Держись подальше от нее, — проскрежетал Итан. — Она моя.
Куин попытался возразить, но Итан оборвал его:
— Попробуй, женись на ней, и я убью тебя.
— Ты даже не знаешь, кто она, — огрызнулся Куин. — И ты на ней женишься?
— Не женюсь.
— Тогда зачем пришел? Что ты хочешь от нее?
— Решу после того, как разделаюсь с Греем. Я уезжаю, чтобы спасти твою сестру, так что догадываешься, как важен сейчас временной фактор. — Итану было наплевать на Джейн; его заботило лишь то, что брат был по уши влюблен в нее и был бы безутешен, если бы она умерла. — Чем раньше я настроюсь на убийство, тем лучше для всех. А потом поговорим о женихе девушки.
Напустив на себя задумчивый вид, Куин долго вглядывался в лицо Итана. Потом вдруг оживился.
— Маленькая Мэдлин запала тебе в душу, да? Она умеет это делать. Я-то знал об этом и был начеку, а ты… ты, наверное, был ошарашен. — Он с улыбкой кивнул Итану. — Я расскажу тебе о ней, потому что Грея нужно остановить любой ценой. А ты, к сожалению, единственный, на кого мы возлагаем все надежды в этом деле. Но кроме всего прочего, я оказываю тебе услугу, потому что в амурных делах ты ничего не смыслишь. Она запросто обведет тебя вокруг пальца.
Итан издал безрадостный смешок.
— Ты так думаешь?
Куин встретился с ним взглядом.
— Итан, мне почти жаль тебя.
— Просто назови ее чертово имя.
— Хорошо. Ее зовут Мэдлин Ван Роуэн.
Резкие хлопки пистолетных выстрелов, крики, звук разбивающегося стекла.
Мэдди вздохнула, добравшись, наконец, до Марэ.
«Ах, дом, милый дом…»
Хотя расстояние через Ла-Манш от Дувра до Кале составляло всего двадцать миль, процесс пересечения пролива обычно выматывал. Ее возвращение тоже было изнурительным. Большую часть дня маленький пароход — изрыгающее чадный угольный дым и провонявшее рвотой плавающее корыто — боролся с коварными течениями и встречным ветром.
Затем в железнодорожном вагоне третьего класса по пути из Кале в Париж на нее таращились шахтеры и ярко разодетые мошенники, которые едва не обчистили ее. Почему-то каждый раз, когда она ехала в поезде, приходилось изо всех сил бороться с сонливостью, иначе она моментально засыпала.
Даже зная, что попутчики готовы обокрасть ее, Мэдди с трудом удерживала отяжелевшие веки, находясь в полудремотном состоянии и вздрагивая каждый раз, когда, словно под пассами будившего ее гипнотизера, приходила в себя. К счастью, ее не обокрали, но, как обычно, она сошла с поезда в оцепенении и в течение еще нескольких часов ощущала вялость и сонливость.
А после завершения утомительного путешествия Мэдди, наконец, была вознаграждена тем, что очутилась в… Марэ.
Экипаж резко остановился у ее старого многоквартирного дома. Прошли века с тех пор, как этот район был игровой площадкой королей. Этот высокий, выстроенный в готическом стиле дом с покрытой шифером крышей в семнадцатом веке, наверное, был особняком знатного дворянина. Позже дом был разделен на сдававшиеся внаем маленькие дешевые квартиры, и, как весь район, со временем пришел в запустение и подвергся разрушению.
Едва Мэдди сошла с экипажа, как услышала разговор на английском с сильным акцентом, безошибочно определив, что это две завистницы — сестры Одетта и Берта Крена.
— Мисс Высокомерная Мэдлин вернулась, — взбивая выкрашенные в золотисто-каштановый цвет волосы, подала голос с крыльца напротив Одетта. — Да еще в экипаже. Омнибусы не для нее.
Когда кучер снял с расположенного сзади багажника чемодан, Берта добавила:
— Осторожнее, месье, она постарается заставить вас поднять чемодан наверх, а это шестой этаж.
Мэдди бросила злой взгляд на сестер. Им нравилось насмехаться над шестиэтажным домом, в котором она жила. В Париже самые высокие дома населяли самые бедные, ее же дом был шестиэтажным.
— На шестом? — удивленно переспросил кучер и протянул ладонь. Мэдди заплатила ему, и он тут же уехал прочь.
Фантастика. Ей придется как-то тащить чемодан наверх — сто две ступени неосвещенной лестницы.
— Ну и работенка выпала Шалунье, — прыснув в кулак, добавила Одетта.
Мэдди замерла, стискивая кулаки. Французское слово означало «шалунья, проказница», но это слово имело и другое значение — «уличное дитя». Она ненавидела, когда они ее так называли.
Мэдди уже готова была ввязаться в драку, когда услышала знакомый голос сзади:
— Берта, Одетта, заткнитесь.
Мэдди повернулась и увидела свою подругу Коррин, вышедшую из темного подъезда и спускавшуюся по ступеням крыльца. Коррин, покинувшая, как и она, родину англичанка, была ей как мать. Давным-давно, когда Мэдди некуда было податься, Коррин приютила ее.
Ухватив чемодан с одной стороны, Коррин жестом предложила Мэдди взяться за другой конец. Вздохнув, Мэдди подчинилась, и они, обогнув дремавших на ступенях безобидных пьяниц, вошли в подъезд и ступили на лестницу. Мэдди так часто в кромешной тьме взбиралась по этим расшатанным ступеням, что даже не хваталась за веревку, натянутую вместо перил.
Когда они добрались до ее площадки и опустили чемодан, распахнулась дверь напротив и показалась Синеглазая Беатрикс. Едва заслышав скрип досок на верхней площадке, Беа обычно тут же выскакивала из своей комнаты в надежде, что Мэдди или Коррин выходят на улицу и сделают для нее необходимые покупки, а именно: кофе, круассаны и сигареты — это все, что ей было нужно для жизни. При этом ей не пришлось бы лишний раз спускаться и подниматься по длинной темной лестнице.
