Но главное, что хотел знать Ройс, - это какого черта он сам будет делать без Лизы? Она давно стала неотъемлемой частью его существования и всегда была готова выслушать, подсказать, посочувствовать и рассмешить. Он грустно посмотрел на бокалы с шампанским. Светящимися точками пузырьки жизнерадостно взбирались на поверхность и бесследно исчезали, едва достигнув цели. Странно. Куда и зачем они спешили?
- Как часто вы собираетесь приезжать в Лондон после свадьбы?
- Несколько раз в год. Думаю проводить здесь не меньше недели.
Всего лишь неделю? Трудно было представить известие более печальное. Лорд Пемберли пытался придумать еще какой-нибудь довод против ужасного союза. Что-то способное убедить влюбленного простака в иррациональности женитьбы.
- Вы сообщили Лизе о намерении жить в деревне практически постоянно? Она может придерживаться иного мнения, а упрямство не позволит ей пойти навстречу. Она чрезвычайно самостоятельна.
- Таким же характером обладает и моя матушка, так что умение обращаться с сильными женщинами у меня в крови.
- Но Лиза сильна не без причины: ей с детства приходится преодолевать жизненные трудности.
- Поэтому не стоит позволять женщине принимать ответственные решения. Они отрицательно влияют на разум.
Ройс вскинул брови.
- Лиза любит принимать решения.
- Только потому, что суровые условия судьбы не позволили сохранить природную мягкость и деликатность. К счастью, со мной живет обожаемая матушка; она с радостью преподаст молодой снохе все тонкости семейного этикета.
- Лиза, несомненно, чрезвычайно этому обрадуется, - процедил Ройс сквозь зубы.
- Сэр Пемберли, у вас нет оснований для тревоги. Мы с мисс Притчард прекрасно уживемся. Хочу признаться, - джентльмен гордо приосанился, - я уже решил, что подарю жене на свадьбу. Да, я подарю ей собственного быка.
Ройс нервно схватил очередной бокал шампанского и торопливо пригубил.
- Быка? О, поистине оригинально.
- Лиза еще не знает. Думаю, сюрприз ее обрадует.
- Разумеется, сюрприз окажется потрясающим. Честно говоря, я и сам под огромным впечатлением. Кстати, а что она будет делать с быком?
- Растить. Если за животным хорошо ухаживать, то взрослым оно будет стоить двести, а то и все триста фунтов.
Примерно такую сумму Лиза еженедельно тратила на туфли. Ройс с трудом удержался от грустной улыбки. Что и говорить, он готов был отдать лучшую пару серых лошадей, лишь бы увидеть лицо Лизы в тот момент, когда она узнает о счастье обладания собственным быком.
Но ведь это произойдет лишь в том случае, если мисс Притчард утратит рассудок и согласится выйти замуж за лорда Дарема.
А вот этого не случится никогда - так решил Ройс. Во всяком случае, до тех пор, пока он дышит.
- А вам известно, сколько Лиза стоит? Молодой человек пожал плечами:
- Если имеете в виду очаровательную особу, то я искренне считаю ее бесценной.
- Нет, я говорю о материальном состоянии. Мисс Притчард очень богата.
Удивительно, но на лицо Дарема легла тень.
- Знаю. Но не позволю этому обстоятельству послужить препятствием к достижению семейного счастья. После свадьбы мы будем жить исключительно на мои средства.
- Вот как? Но почему же?
- Сэр Ройс, я не из тех мужчин, которые способны принять приданое жены. Если Лиза меня любит, то поймет. Кроме того… - джентльмен смущенно порозовел, - думаю, ей захочется выгодно вложить деньги, чтобы обеспечить будущее детей.
Ройс отвернулся, якобы для того, чтобы поставить пустой бокал. Голова шла кругом. Лиза замужем… Лиза в деревне… Лиза с выводком толстых потомков Дарема… Да, на деле все оказалось даже хуже, чем можно было предположить. Он собрался с духом и произнес:
- Кажется, уже начинается пьеса. Все наверняка удивляются, почему мы до сих пор не вернулись.
Джентльмены взяли лимонад и направились в ложу. По пути Дарем неустанно восхищался Лондоном. Напыщенный простак выглядел весьма довольным собой. Следовало признать, что для этого он имел самые веские основания. Немного везения, и молодому лорду достанется очаровательная умная жена, которая никогда не будет докучать бесконечными разговорами о модистках и обсуждением последних сплетен.
Возможно, правда, выскажет собственное мнение о политике или о том, как лучше отрегулировать рессоры фаэтона. А еще, рассердившись, будет быстро ходить по комнате - из угла в угол. Но долго злиться не сумеет и уже через несколько минут непременно порадует улыбкой.
В душе шевельнулось мерзкое чувство, до боли похожее на зависть. Боже милостивый, неужели он ревновал к фермеру? Не может быть. И все же сэр Ройс Пемберли с тяжелым сердцем вернулся в ложу и почти в отчаянии наблюдал, как властно Дарем завладел вниманием Лизы. Напор удивил даже Маргарет и мисс Баллистер.
Ройс нервно провел рукой по волосам и пожалел, что вообще оказался сегодня в ложе. Никогда еще он не питал к театру столь откровенной ненависти. Но вот свет погас, и стало немножко легче - по крайней мере, нахальному жениху пришлось прекратить свои несносные комплименты.
«Уже вовсю идут приготовления к Дню святого Валентина. Бал, который дает леди Шелбурн, состоится в понедельник, четырнадцатого февраля. Автору удалось узнать, что хозяйка планирует порадовать гостей оркестром из четырнадцати музыкантов, пятью сотнями горшков с розами (розовыми, белыми и красными) и десятком десертных столов.
Каким образом удастся разместить все эти затеи в танцевальном зале, автор не представляет, однако леди Шелбурн заслуженно обретет успех, о котором мечтает каждая уважающая себя хозяйка. Даже если соберется всего лишь половина приглашенных, зал будет полон.
Однако возникает вопрос: можно ли назвать успешным бал, на котором цветочные горшки отнимают место у танцующих пар?»
Светские заметки леди Уислдаун 31 января 1814 года
Во вторник утром леди Шелбурн сидела за секретером и мучительно пыталась придумать, каким образом разместить двенадцать музыкантов, триста горшков с розами и восемнадцать десертных столов, чтобы при этом осталось место для гостей и танцев.
Дверь распахнулась, и в комнату влетел сэр Пемберли.
Мег вскочила, радуясь поводу отвлечься.
- Ройс! Что заставило тебя…
Брат стремительно прошагал мимо. В свете раннего утра нетрудно было заметить, что шейный платок брата повязан криво, волосы взъерошены, словно в них то и дело запускали пятерню, а под его глазами залегли глубокие тени.
