– По какому праву вы осудили меня, не потрудившись выслушать? Берегитесь, миледи, из-за предательства лорда Уэверби стать таким же, как он.
– Как легко рассуждать о предательстве другого человека!
Ее тон был проникнут иронией. Девушки, недавно еще такой гибкой и податливой, когда она скрестила с ним шпагу на лужайке, больше не существовало. Теперь в его объятиях она была жесткой и несгибаемой.
– Вы делаете мне больно, сэр!
Джон несколько умерил нажим, держал ее так, чтобы она не могла отвернуться. Он должен заставить ее смотреть ему прямо в лицо.
– Я не лгал ни вам, ни вашему отцу о своих связях с лордом Уэверби. Вы об этом не спрашивали, а у меня с ним дела, никак не связанные с вами.
Он продолжал говорить, не дав ей вставить ни слова.
– В течение семи лет я ежегодно плачу лорду Уэверби дань в тысячу фунтов. В обмен на это он следит за тем, чтобы шериф постоянно оставался при своей тюрьме в Оксфорде и не патрулировал дороги. Черный Бен платит за это покровительство прямо шерифу, а я предпочел иметь дело с Уэверби. Мне доставляет удовольствие компрометировать человека, укравшего Беруэлл-Холл у моих братьев. Он выиграл поместье в карты.
Анна ответила горьким смехом:
– Должно быть, ваши братья из рук вон плохо играют в карты, мастер Гилберт. Эдвард каждую ночь проигрывает в Уайтхолле огромные суммы миледи Каслмейн.
– Вряд ли даже Уэверби посмел бы обмануть королевскую фаворитку.
– Так вы намерены обмануть моего отца, передав меня Эдварду? И какая мне цена? Чего я стою?
Ее голос не дрожал от страха, она была непреклонна в своем намерении отомстить.
– Так вот что вы подумали?
– Не стоит прятаться за невинными фразами и притворяться, сэр. Это плохо вяжется с вашей репутацией. Скажите мне, что еще я могла подумать? Вы первоклассный разбойник, и ваше ремесло – получать выкуп. Мой отец жестоко ошибся в вас.
Он заглянул глубоко в ее зеленые глаза. Теперь они казались старыми и мудрыми, как изумруды в оправе из янтаря, но Джон все еще помнил о том, с какой нежностью Анна смотрела на него совсем недавно, и как это воспламеняло его кровь.
– А вы, миледи, тоже ошиблись, когда мы только что смеялись на лужайке?
Что-то похожее на смущение мелькнуло на ее лице, но тотчас же исчезло.
– Нет, мастер Гилберт, я не ошиблась в вас. Я была права с самого начала, – произнесла она сурово. – Вы плут до мозга костей, сэр, и потому мне легко с вами ладить. Что бы вам ни предложил Эдвард, мой отец заплатит вдвое больше.
– Ваш отец предложил мне жизнь. Вполне сносную жизнь. Со следующим попутным ветром я отплыву на Ямайку. Это единственное, что мне нужно.
– Вы играете словами, сэр. Помните, что я сказала. Если вы совершите сделку и выдадите меня, это плохо кончится.
– Разве я причинил вам вред, Анна? Разве отнял то, с чем вы пришли сюда? Не много существует безупречных женщин, хранящих свое целомудрие. Разве я оставил вас в ту первую ночь, когда другой мужчина покусился на вас? Так с чего бы мне вам лгать?
– Даже у дьявола есть свои дьявольские резоны.
Он не мог больше сдерживать себя, и слова полились потоком, как река, вышедшая из берегов.
– Черт возьми! Вы используете слова, как дубинку. И раз уж вы считаете меня мерзавцем, я постараюсь оправдать ваше мнение.
Он так стремительно привлек Анну к себе, что она едва устояла на ногах, ударившись о его твердую, как камень, грудь. Шквал требовательных яростных поцелуев обрушился на Анну. Затем он отпустил ее, с насмешливым видом отвесил поклон до земли и, хлопнув дверью, выбежал из дома.
Анна не знала, сколько времени простояла, глядя ему вслед, трепеща от уже известных и испытанных чувств и неизвестных, которые не могла бы назвать приличным словом. Но одно она знала наверняка: надо бежать от этого человека. В нем было нечто такое, чего не могли отторгнуть ни плоть, ни кровь, ни разум.
Анна обвела взглядом комнату. Как ей отсюда бежать? Лагерь окружен стражей. Сквозь ряды часовых ее могла провести с безопасностью только Бет, но бедная, введенная в заблуждение девушка ни за что не предаст Джона Гилберта. Но если бы даже Анна нашла дорогу и выбралась за пределы Уиттлвудского леса, ни один фермер, ни один бродячий лудильщик не сумел бы противостоять целому состоянию, которое Эдвард мог бы ему предложить.
Прошло много часов, прежде чем Анна уснула в полном изнеможении и отказавшись от ужина. Девушка чувствовала себя как после долгой болезни. Мимо двери проскакали верховые, и на какое-то время свет смоляных факелов проник в ее многостворчатое окно. Ей показалось, будто откуда-то с лужайки до нее донесся голос Черного Бена, но она тут же снова забылась сном.
Ей снилось, будто она идет по темному длинному тоннелю со шпагой в руке, но света в конце не видно.
– Просыпайся, миледи, у нас мало времени, – услышала Анна голос Бет.
– В чем дело? – с трудом проснувшись, спросила Анна.
– Ты уезжаешь. Он прислал костюм, в котором тебя не узнают.
– Но куда?
– Пожалуйста, леди Анна. Вернулся Черный Бен, и Джонни не хочет оставлять тебя здесь.
Анна была уверена, что Джон повезет ее в Беруэлл-Холл. Предательство свершилось раньше, чем она ожидала. Должно быть, Джон Гилберт заключил сделку с Эдвардом.
Бет неохотно подала Анне бриджи и рубашку, плащ и сапоги.
– Это мой костюм, я упражняюсь в нем со шпагой.
– К чему маскироваться, Бет? Эдвард ожидает увидеть придворную даму.
Бет покачала головой:
– Ничего не знаю, миледи, кроме того, что ты должна уехать, пока Бен спит. Он хочет забрать тебя себе.
Она поежилась.
– Поспеши!
Дождь прекратился, и огромная луна катилась низко по ночному небу, бросая на лагерь таинственный свет. Две женщины промчались через выгон к кузнице, где огонь был притушен, а потом оказались позади нее, где их ждали двое мужчин. Джон Гилберт в плаще уже сидел на лошади. Его крупный гнедой жеребец Сэр Пегас тихонько ржал и бил копытом.
– Достань для нее парик, Джозеф, чтобы скрыть ее волосы.
Бет схватила руку Анны и поцеловала.
– Прощай, миледи.
– Прощай, моя добрая Бет. – Анна поцеловала девушку в щеку.
Надев парик и сев на лошадь, Анна ее усмирила, пока конь Джона нетерпеливо вытанцовывал рядом. Джон передал ей перевязь со шпагой.
– Молитесь, чтобы не пришлось пустить в ход свое новообретенное искусство сегодняшней ночью.
Анна тряхнула головой.
– Мы едем грабить беспомощных путников, сэр, или вы довольствуетесь тем, что быстро продадите меня тому, кто даст цену повыше?
Анна не могла видеть выражения его лица, голос его дрожал от ярости:
– Я могу поступить, как мне заблагорассудится, леди Анна. Вы в полной моей власти.
