Было заметно, как Стюарт сжал зубы.
— Ребекка, это никакой не секрет. Что именно вас волнует? Прошлым вечером я видел вас с Бродом.
Надеюсь, он не позволил себе замечаний в ваш адрес в связи с кулоном?
— Разумеется, нет. — Она не собиралась вносить еще больший разлад в отношения между отцом и сыном.
— Пожалуйста, не скрывайте ничего от меня, настаивал он, как будто читая ее мысли.
Ребекка заметила на горизонте вспышку молнии.
— Стюарт, это очень красивое украшение, — сказала она, стараясь побороть страх, — но я не могла остаться в нем, когда узнала, что оно предназначено для будущей жены Брода.
Стюарт Кинросс холодно усмехнулся.
— Но пока оно принадлежит мне. И я могу еще раз жениться. У меня, прямо скажем, есть что предложить.
— Я в этом не сомневаюсь, Стюарт. — Ребекка чувствовала, что силы ее на исходе. — Просто было не правильно, что вы одолжили его мне.
Он помолчал, выражение его лица смягчилось.
— У вас такой вид, будто вы вот-вот заплачете.
— Вовсе нет, уверяю вас. Просто у меня какой-то странный цвет глаз. Вы не поверите, как много людей говорили мне об этом.
— Они сверкают, словно бриллианты. — В его взгляде, брошенном на нее, было такое сильное чувство, что Ребекка на мгновение ощутила себя бессильной противостоять ему.
— Стюарт, по-моему, надо выбираться отсюда, настойчиво и напряженно проговорила она. — Молнии сверкают все ближе.
Он небрежно взглянул на небо, какое ему доводилось видеть в жизни несчетное число раз.
— Это далеко, моя дорогая, за много километров от нас. Но если вы боитесь…
— Простое благоразумие диктует меры предосторожности. Мне бы не хотелось, чтобы гроза застала нас под открытым небом. — Говоря так, Ребекка не испытывала никакого стыда.
Стюарт продолжал сидеть на своем крупном гнедом, молча глядя на нее.
— Вы ничего ко мне не чувствуете, не так ли? — спросил он наконец. Его красивое лицо стало жестким и холодным.
Она с трудом нашла в себе силы заговорить.
— Стюарт, все это ошибка. Мне надо уехать.
— Это из-за Бродерика, да? — Казалось, он через силу выдавливал из себя слова.
— Стюарт, что за нелепая мысль! — возразила Ребекка, кладя руку на шею Джибы, чтобы успокоить лошадь.
— Неужели?
От того, как он это произнес, у нее зашевелились на голове волосы.
— И вы не имеете права задавать мне подобные вопросы. — В ее жизни было достаточно запугиваний и грубостей, с нее хватит.
— Ну уж нет, вас он не получит ни за что! — Стюарт хотел было схватить ее лошадь за поводья, но Ребекка ударила пятками по бокам лошади, и та, уже и без того возбужденная, сорвалась с места в галоп, давя копытами мелкие луговые цветы и разметывая по сторонам пучки вырванной травы.
Боже, неужели из этого тупика нет выхода? Неужели она обречена разжигать в мужчинах лишь сексуальную одержимость?
Ребекка направляла испуганное животное к длинному и широкому углублению у подножия лишенного деревьев склона. Она заметила это место, когда они его проезжали. Интервалы между вспышками молний и раскатами грома становились короче. Гроза ее настигала. И зачем только Стюарт потащил ее на эту прогулку верхом? Здесь нет никакого укрытия, никакого спасения.
Зная, что надвигается гроза, Брод рано вернулся в усадьбу и припарковал джип на подъездной дорожке перед домом. Потом прошел в дом и, никого не встретив, постучал в дверь комнаты Фи.
— Фи, это я, — крикнул он. — А где все?
Немного вздремнувшая Фи поднялась с кровати.
— Привет, дорогой. Я тут решила чуточку поспать, чтобы получше выглядеть.
— А где отец и Ребекка?
— Разве их нет?
— Нигде никого не видно.
Фи с неохотой заставила себя окончательно проснуться.
— Ах да, я знаю. Ребекка подходила к двери, сказала, что они поехали покататься верхом.
— Когда это было? — Брод нахмурился.
— Ну, я бы сказала, пару часов назад, дорогой. А в чем дело? — Фи уловила его настроение, и в ее голосе прозвучала нотка беспокойства.
— Дома их нет, разве что они подъехали прямо к конюшне. Фи, в любой момент разразится чертовски сильная гроза, она уже давно собирается. Отец ведь знает, как рискованно выезжать верхом в такое время.
— Ты же знаешь отца, дорогой. Он любит воображать себя всемогущим.
— С ним Ребекка, — отрывисто сказал Брод. — Я вообще удивлен, что он решился взять ее на прогулку верхом. Да и она тоже хороша: неужели трудно было поднять глаза и посмотреть на небо?
— А знаешь, я и сама еще ничего не видела. — С этими полушутливыми словами Фи вышла на веранду. — Боже правый! — выдохнула она, увидев предгрозовое небо и сразу становясь серьезной. Это внушает тревогу. Но я уверена, с ними все в порядке, дорогой, — попробовала она успокоить Брода. — Они наверняка укрылись в пещерах.
Его худощавое лицо потемнело.
— Только дурак отправился бы сегодня туда. Вероятнее всего, они поехали по тропе Уиллоуи. Я еду за ними.
Фи взволнованно тронула его руку.
— Будь осторожен, дорогой, твоему отцу это не понравится.
— Какая жалость! — отрывисто ответил Брод. Это настоящее бедствие, Фи. Вся эта история. Отец ведет себя как совершенный дурак.
— Он просто человек, Брод, — тихо сказала Фи, хотя в прошлом ей случалось в этом сомневаться.
— Сегодня утром он уверял меня, что все рассказал Ребекке о кулоне. А она все-таки надела его.
Брод выглядел оскорбленным до глубины души, и Фи не колебалась:
— Ты ведь понимаешь, что твой отец мог солгать, Брод. Я верю этой женщине.
Он резко отвернулся от нее.
— Может, она дурачит всех нас. Я не знаю. Впервые в жизни я не знаю. Но я еду за ней, потому что знаю отца. Если что-то пойдет не так, она с ним не справится.
Брод гнал джип через долину и тихо ругался, когда вспышки молний, сопровождаемые через несколько секунд оглушительными ударами грома, становились все ближе и ближе. По его расчету, грозовой фронт был всего в километрах двух. Какой бес вселился в отца, что он поехал верхом в такую погоду? Может, надеялся, что наедине с Ребеккой сумеет убедить ее в своих чувствах к ней? Не мог ли он действительно направиться к пещерам, заведомо зная, что в какой-то момент им придется искать укрытия? Но он не имел права так поступать, кипел Брод. Не имел права приставать к ней.
А если она именно этого и добивалась с самого начала?
Он не знал правды. Он лишь строил догадки.
Еще один огненный трезубец упал с облаков и воткнулся в землю. Брод инстинктивно закрыл глаза. Когда он снова их открыл, то увидел всадника, который мчался во весь опор, и вслед за ним другого. Первый всадник была женщина. Она потеряла шляпу, и ее длинные волосы развевались по ветру, словно шелковое знамя.
